Сказано в Торе:
7:1. И сказал Г-сподь Ноаху: "Войди ты и все семейство твое в ковчег... 2. Из всякого скота чистого возьмешь себе по семи: самца и самку, а из скота, который нечист, по два самца с самками".
9:20. И стал Hoax земледельцем, и насадил виноградник. 21. И выпил вина, и опьянел, и обнажился внутри шатра своего. 22. И увидел Хам, отец Кнаана, наготу отца своего, и рассказал двум братьям своим на дворе. 23. И взяли Шем и Йефет одежду, и положили ее оба на плечи свои, и пошли задом, и прикрыли наготу отца своего, а лица их обращены назад, и не видели они наготы отца своего. 24. И Hoax проспался от вина своего, и узнал, что сделал ему сын его меньший. 25. И сказал он: "Проклят Кнаан. Рабом рабов пусть будет он у братьев своих". 26. И сказал: "Благословен Г-сподь, Б-г Шема, и да будет Кнаан рабом ему. 27. Да даст Б-г простор Йефету и да обитает он в шатрах Шема".
Что такое "нечистый"? В святом языке есть разные возможности для обозначения этого понятия. Слово тамэ (дословно "греховный", "скверный") обладает резким эмоциональным оттенком. Но в главе Hoax в качестве антонима к слову "чистый" (тагор) употребляется то же слово с отрицательной частицей (ло тагор), что дословно означает именно "не чистый".
Почему Тора, обычно лаконичная, употребляет здесь длинный описательный оборот "который нечист" вместо короткого и более выразительного слова "скверный"?
Комментируя это место, Раши приводит слова Талмуда: "Человек должен всегда говорить чистым языком, не произнося непристойных слов; ведь даже в Торе добавлено несколько букв, чтобы не произнести плохого слова, как сказано: "из всякого скота чистого... из скота, который нечист" (Сангедрин, За). Избыточность языка Торы, поясняет Раши, учит нас всегда стремиться к чистоте и приличию в речах.
Что такое вообще соблюдение приличий? Об этом говорит история с сыновьями Ноаха, Шемом и Йефетом, которые стремились соблюдать чистоту и приличие даже во взгляде. Они приняли все возможные предосторожности, чтобы не видеть наготы своего отца. И эта чистота определила судьбу не только самих Шема и Йефета, но и их потомков. То, как важно иметь чистый взгляд, явствует из вознаграждения: "Благословен Г-сподь, Б-г Шема... Даст Б-г простор Йефету и да обитает он в шатрах Шема".
Однако поведение сыновей Ноаха в этом отрывке описано, как может показаться, опять-таки с излишним многословием. Сказано, что Шем и Йефет подошли к своему отцу так, что лица их были "обращены назад", то есть не глядя на него. Что нового, в таком случае, сообщают нам слова "и не видели они наготы отца своего", если и так понятно, что они на него не смотрели?
Сыновья Ноаха не хотели видеть и не видели постыдной наготы своего отца. По этому поводу Баал-Шем-Тов говорил: "Если человек видит порок в другом человеке, это доказывает, что подобный порок есть в нем самом. Мы смотримся в другого человека как в зеркало. Если лицо человека, глядящего в зеркало, чисто — он не видит в зеркале никаких изъянов. Но если он видит грязь в зеркале — это значит, что грязно его собственное лицо".
Таким образом, и в первом, и во втором отрывке из главы Hoax, приведенных в начале, речь идет о точке зрения, о том, как человек воспринимает другого человека, - отражается ли это восприятие в речах или остается в мыслях.
Всякое событие, происходящее в мире, предусмотрено Всевышним; Нет в нашем мире ничего случайного. Поэтому если кто-то замечает вдруг порок в своем ближнем, тут наверняка есть указание свыше о том, что этот порок присущ самому видящему.
Но почему Всевышний указывает человеку на его недостатки таким кружным путем — через другого? Говорят: "Все пороки видит человек, кроме своих собственных". Единственный способ показать человеку всю отвратительность и унизительность порока — продемонстрировать это на другом. Тогда человек сможет осознать их в себе самом и перенести свое отвращение от чужих пороков на собственные недостатки.
Но тогда получается, что люди должны служить друг для друга чем-то вроде наглядного пособия по самосовершенствованию. Так ли это? Ведь любая еврейская душа обладает свободой воли, самостоятельностью и самоценностью. В отличие от всего остального Творения (включая высшие миры, о которых сказано, что они созданы ради еврейского народа и ради Торы), личность еврея не может быть простым средством для исполнения Б-жественной Воли. Это касается как всех евреев в целом, так и каждого еврея в отдельности. Нельзя сказать, что один еврей служит "средством" для исправления другого. Целью создания каждой еврейской души является только она сама.
Из этого следует, что когда человек замечает порок в своем ближнем, это означает не только то, что в нем самом гнездятся те же самые недостатки; это значит также, что эти порочные качества объективно присущи также и самому ближнему. Как же следует к ним относиться? Заметив порок в своем ближнем, еврей обязан не только обратиться к внутреннему самоочищению, но и помочь исправиться другому человеку. Ибо сказано: "Увещевай ближнего своего..."
Выше мы приводили отрывок из Талмуда, в котором говорится о чистоте языка. Предписание говорить чистым языком мудрецы доказывали путем анализа языка Торы. Как удается соблюсти правило чистоты Торе, охватывающей самые разные области человеческой жизни, в том числе физиологию? Как, скажем, именует Тора такую неудобоназываемую вещь, как считающееся нечистым "место, на котором сидел человек, страдающий истечениями"? В иврите есть слово зав, обозначающее это понятие достаточно точно, хотя и с известной грубостью. Но вместо него Тора обычно использует эвфемизмы, причем разные в зависимости от того, о ком идет речь — о мужчине или о женщине. О мужчине говорится меркав, что дословно означает "седло для езды верхом". О женщине же говорится мешав — "сидение". Причина такого разграничения в том, что мужчине и женщине подобает вести себя по-разному. Для мужчин сидеть верхом в седле, расставив ноги, — естественно, а для женщины это непристойно, и неприлично даже употреблять слова, которые могут быть поняты как намек на такую позу. И все-таки, как указывает Талмуд, слово меркав ("седло") трижды употреблено в Торе по отношению к женщине. В трактате Сангедрин рассматриваются и объясняются все эти случаи, но мы не будем приводить здесь эти объяснения. Собственно, важны для нас здесь не эти слова, а сама проблема обозначения нечистоты в Торе, которую мудрецы Талмуда рассматривали на этом примере. Аналогичным образом, как уже говорилось выше, в главе Hoax Тора, стремясь к чистоте языка, избегает слова "скверный", употребляя вместо него более длинный эвфемистический оборот "который не чист".
Но разве, спрашивает Талмуд, слово "скверный" ни разу не встречается в Торе? Оказывается, оно встречается там свыше ста раз.
Логика мудрецов Талмуда не всегда бывает ясна с первого взгляда. Понятно, что при обсуждении проблемы обозначения понятий, связанных с нечистым и постыдным, Талмуд приводит случаи исключения из правила "чистоты языка". Но непонятна сама последовательность изложения. В первую очередь говорится о слове "седло" (меркав) по отношению к женщине, хотя оно употребляется в Торе считанное количество раз, — и лишь потом заходит речь о слове "скверный" (тамэ), концептуально более важном и гораздо более употребительном, а значит, в большей степени противоречащем принципу чистоты языка. Логичнее было бы построить обсуждение в обратном порядке.
Кроме того, странной кажется сама интонация вопроса, заданного в Талмуде. Проще было бы сказать: "Ведь и слово "скверный" встречается в Торе". В вопросе мудрецов звучит даже некоторое недоумение. Но почему, собственно, употребление этого слова удивительнее и неожиданнее, чем употребление слова меркав?
Дело в том, что эти слова могут встречаться в Торе в принципиально различных контекстах. В Торе есть повествовательные главы, а есть главы, в которых сформулированы законы человеческого поведения. Разные по назначению, эти части текста Торы, естественно, различаются и по стилю. Важнейшие достоинства стиля, о которых говорится в Талмуде, — чистота и краткость (лаконизм) — не всегда бывают необходимы. Тора выбирает те или иные слова не столько из стилистических соображений, сколько в зависимости от цели и содержания отрывка. В повествовательных главах (таких, как глава Hoax) о вещах, связанных с нечистотой, говорится по возможности в выражениях "чистых", — и вследствие того говорится непрямо и порой многословно, в ущерб требованию лаконизма. Когда же речь идет об установлении практического закона, его формулировка должна быть максимально ясной и однозначной, даже если это требует не очень приличных выражений. Поэтому в Талмуде сформулирован такой принцип: "речь чистая и длинная, речь нечистая и краткая — равноправны". Так вот, слово "скверный" употребляется в Торе в основном в законодательных главах. В основном — но не всегда. Именно поэтому в вопросе мудрецов: "Разве в Торе ни разу не встречается слово "скверный"?" звучит удивление. Имеется в виду, что слово "скверный" встречается иногда в повествовательных главах, то есть там, где без него вполне можно было бы обойтись. Надо, однако, сказать, что в таких контекстах оно встречается исключительно редко, еще реже, чем слово "седло" (меркав) по отношению к женщине. Именно поэтому вопрос о слове "скверный" обсуждается в Талмуде после слова "седло". Понятна теперь и удивленная интонация вопроса. Ведь даже в законодательных частях следует избегать употребления "нечистых" слов, если это не необходимо для наименования самого предмета законодательства.
Например, в Торе есть такое предписание: "Если будет человек, который нечист... то пусть он выйдет из стана" (Дварим, 23:11). В этой фразе не идет речь об установлении самого факта нечистоты (об этом в тексте говорилось раньше) — здесь содержится только предписание выйти за пределы лагеря. Поэтому и здесь, в законодательной главе, фраза удлиняется за счет использования эвфемистического оборота "который нечист" вместо более короткого и энергичного, но неприемлемого из-за своей "нечистоты" слова "осквернившийся".
Все это имеет прямое отношение к тому, как следует еврею смотреть на окружающих и говорить о них. Он не только должен избегать произнесения нечистых слов; даже видеть и замечать нечистоту он не имеет права. Точнее, пороки, с которыми человек не может не сталкиваться, живя среди людей, должны побудить его не к злословию или ощущению собственного превосходства, но к действию; и действие это должно быть двояким.
Из всего, что создал Г-сподь, ничто не создано напрасно. Поэтому если Всевышний показывает человеку какой-либо порок в его ближнем, тот должен не глазеть на него, а действовать — заняться исправлением своего ближнего (разумеется, доброжелательно и ненавязчиво), но прежде всего найти и исправить этот порок в себе самом.
Вот почему Тора говорит о Шеме и Йефете: "и не видели они наготы отца своего", - хотя это, казалось бы, и так ясно из предшествующих слов "а лица их обращены назад". Здесь подчеркнут и выделен именно тот факт, что они не видели "наготы отца" не только в смысле физическом ("а лица их обращены назад"), но и в духовном: не видели и не чувствовали его недостатков и пороков. Все их чувства и мысли были сконцентрированы на том, что они должны сделать — "прикрыть наготу отца своего". Но самой наготы они не видели и не хотели видеть. Вот чем отличались Шем и Йефет от Хама, о котором сказано: "И увидел Хам". Вот разница в качестве и уровне их душ. "Хам, отец Кнаана", - говорит Тора, то есть зло таится в его собственной сущности, об этом свидетельствует его имя (хам означает на иврите "жар", "горячность", "темперамент", а также "темный цвет"). Он увидел, что Hoax "выпил... и опьянел" потому, что горячность и невоздержанность были присущи самому Хаму.
В противоположность ему Шем и Йефет лишены этого порока. Чистые, они не видели нечистоты и в своем ближнем. Столкнувшись с пороком, они прежде всего ощущали на себе бремя ответственности — свой долг исправить порок, "прикрыть наготу".
Вот чему учат нас эти два отрывка из главы Hoax и тот комментарий, который дают им Талмуд и Раши. Когда мы видим или слышим о еврее что-нибудь нехорошее, не только нельзя рассказывать об этом другим (как сделал Хам, рассказавший другим о недостойном состоянии своего отца), - не стоит также усердствовать в размышлениях о том, как плохи наши ближние и как хороши мы сами. Надо только решить, что можно сделать для того, чтобы повлиять на ближнего в лучшую сторону. Но даже занимаясь исправлением ближнего, следует всячески стараться не видеть в нем носителя порока.
Этот путь — путь Шема и Йефета — вознаграждается благословением, как сказано: "Благословен Г-сподь, Бт Шема... Даст Б-г простор Йефету". Только если воцарится среди евреев мир и терпимость, сможем мы стать сосудом для Торы и удостоимся присутствия Шхины, которой суждено поселиться в Третьем Храме, — обитать в "шатрах Шема", — благодаря единению и любви среди евреев. И да сбудется это вскоре, в наши дни!
Перевел с иврита А. Фейгин