СЕМЕЙНЫЙ АЛЬБОМ
Вкус колодезной воды на жестяном ободе ведра! Местечко.
Непроходимая грязь, неисправимые мечтатели. Таким видел местечко Шолом-Алейхем. Но за его героями, правдивыми до вранья, скрывались люди с простой душой и сильными плечами, которые тащили на них семью, надежду и весь мир.
Капли пота на лице и медяки в кармане. Покой синагоги и пламя пожаров. Стук, звон, стружки, перебранка - и тихий разговор субботних свечей. Местечко.
Местечко - это корабль в пути. Тысячи таких кораблей бросили якоря в Калите и Шепетовке, Заславичах и Бутримописе. Нет, они двигались - упорно, сквозь страны и города. Куда? К Иерусалиму.
А что они там все-таки учат, эти парни с пробивающейся бородкой, что сидят над книгами в ешивах?
Одни говорят: там такие тайны, что нам не понять.
Другие: чепуха на постном масле.
Вы не правы, Зиновий Аронович, и вы тоже. Лев Самуилович.
В Талмуде и других святых книгах говорится о вещах, которые необходимы в нашей повседневной жизни.
Как воздух, как кефир, как совет на перекрестке.
Чтобы разгадать одну большую загадку, которая называется наша жизнь. Ваша, в частности. И моя.
Эту страну мы не выбирали. Н она нас не звала.
Нас просто гнало туда.
Гнало из Испании, из Франции, из германских земель, отовсюду.
Смешно: те же русские, что так свято блюли черту оседлости, сами же поломали ее, выселяя евреев тысячами из прифронтовой полосы во время Первой мировой.
И после, и потом. Все больше и все дальше, на восток и повсюду.
Эта страна, Россия, никогда не притворялась, что любит нас.
Но мы ее полюбили. Как любят ветку рябины, что лезет в окно с решеткой.
Антисемиты, конечно, старались и стараются по сей день.
Но даже если заставить их работать по 24 часа в сутки... Даже по двадцать пять...
Все равно они не смогут выдать на-гора такое количество шуток, приколов, розыгрышей и баек, которые евреи сочиняют сами про себя.
Говорят наши мудрецы, что нельзя налить в сосуд новую воду, если старая заполняет его до краев...
А выливать жалко - ведь старался, набирал. А ты не выливай, ты толкни ведро ненароком.
Золотой город Иерусалим.
Золотые люди, которые обитают в нем.
Много грязи. много притворщиков.
Много людей, которые пришли сюда с другого конца света, за истиной.
И они не повернут назад.
Сам город тоже любит притвориться тихим захолустьем.
Не верь.
Письма - они ведь такие разные. Есть, которые шлются сейчас по электронной почте, а есть такие, которые автор выводил в библейские времена, на папирусе, опершись о верблюжье седло.. Но у нас имеется некий направляющий символ, пуэнта, общая для всех:
Свеча, гусиное перо и пушкинский столик. Есть время поделиться отблеском души. Есть желание. От этого и будем танцевать.
Что за странная блажь - устраивать раздел с таким названием в середине книги? Есть у нас или у вас мало-мальски толковый ответ?
Да. Нет.
Знаете, что...
Нам захотелось, чтоб у этой книги, как у ствола дерева, было нечто очень-очень сокровенное, духовное и прочное.
На чем все держится. Читайте.
"Семейный альбом" - хорошее название, но где же, простите, сама эта книга, с обложкой из бархата и медными застежками, которая хранит память рода и рельсы судеб?
Где можно встретить кантониста и чекиста, и бывшего атеиста.
Где видно, как дети растут. ИI как вдруг появляются внуки.
Герои детективов скучны, уж больно много у них мускулов. Сюжеты повторяются. Как ни крути, а ведь именно герцог укокошил свою тетеньку, поскольку она догадалась, что закопано в садовой клумбе (другая тетя).
Но Всевышний неповторим, еврейские души неповторимы. И поэтому сюжеты судеб ошеломляют, их ни выдумать, ни предугадать нельзя. Герои рядом. Иногда без мускулов, но герои. Они по-настоящему умеют побеждать. И мы у них чуточку поучимся.
Иногда душе хочется чего-то такого...
Она сама не знает, чего.
Дайте оленю полизать соль - ему понравится.
Давайте рассказывать друг другу истории - не страшные и не скучные, и не смешные. А чуточку из сказки, немного из мечты.
Зачерпнул каши - а там изюминка, плохо ли?
Самым большим вызовом евреев окружающим племенам является само наше существование.
Не сгорел, не потонул, не выкрестился, не женился на папуаске - а почему?
Старый анекдот: сколько евреев могут поместиться в одном фольксвагене?
Четыре в кабине и сто - в пепельнице...
Полуподпольный Песах в брежневской Москве. Кто-то из взрослых мрачно сказал: "Только инквизиции не хватает". Курчавый, лобастый, блондинистый подросток тут же отозвался: "Ну, это запросто! Сейчас понятых пригласим, участкового, управдома и тех ребят из черной машины, что стоит под окнами..."
Он, в общем, почти не шутил.