ВРАТА МОЛЧАНИЯ
О молчании /штика/ сказал раббан Шимон бен-Гамлиэль: "Я провел всю свою жизнь среди мудрецов и не нашел для себя ничего лучше, чем молчание" (Авот 1; 17). Так же сказал царь Шломо: "И глупец, когда молчит, считается мудрым" (Мишлей 17; 28). И сказал мудрец: "Если я говорю, то раскаиваюсь в том, что сказал. А если молчу, - не раскаиваюсь. И если я раскаюсь в молчании однажды, то в том, что говорил, - раскаюсь многажды". И сказал мудрец: "Когда я говорю, слова властвуют надо мной. Ибо если я скажу о ком-либо недостойное, те слова овладеют мной и заставят быть покорным перед ним и просить у него прощения. А если молчу, то я властвую над словами, могу произнести их или утаить". Сказали мудрецы: "Два юриста стояли перед императором Адрианом, один защищал слова, говоря, что они хороши, а другой защищал молчание, говоря, что оно хорошо. Сказал император защищавшему слова: "Что скажешь ты?" Тот ответил: "Господин мой! Без слов, как править царям, как кораблям выходить в море, как воздать последнюю честь умершим, как славить невест, как вести торговлю?" И сказал ему император Адриан: "Хорошо ты сказал!" И сказал защищавшему молчание: "А как ты восхвалишь молчание?" И тот собрался говорить. Тогда защищавший слова встал и дал ему пощечину. Сказал император: "Почему ты ударил его?" Ответил ему: "Господин мой! Я защищал свое своим, ибо защищал слова словами же. А этот хочет защищать свое - моим, и поэтому я ударил его". Так сказал Шломо о том, что Всевышний не приказывал тебе сидеть и молчать, подобно немому: "При многословии не избежать греха, а сдерживающий уста свои - разумен" (Мишлей 10; 19). "Сдерживать уста свои", значит, удерживаться говорить о других. Нет достойнее Аарона и Мирьям, ибо колодец поднимается и поит заслугой Мирьям, и облака почета окружают еврейский народ заслугой Аарона, но поскольку они дали власть своим устам и говорили о Мбше, наказаны были тут же (Ялкут Шимони, бе-Аалотха 738).
Из-за некоторых вещей присутствие Всевышнего покидает еврейский народ, а самые серьезные из них это кровопролитие, идолопоклонство и злословие.
Однажды раббан Гамлиэль устроил пир и приказал слуге сварить коровьи языки. Тот сварил часть языков мягкими, а часть - жесткими. Подал гостям сначала мягкие, а потом поставил перед ними жесткие. Раббан Гамлиэль спросил слугу: "Зачем ты приготовил так: часть - мягкие, а часть - жесткие?" Ответил ему слуга: "Дабы научить, что все от языка: хочет человек и делает его мягким, а хочет - делает его жестким".
У одного царя было несколько советников и мудрецов, умных и знаменитых. Однажды царь увидел, что один из них, умнейший из всех, сидит и молчит. Спросил царь: "Почему ты так много молчишь?" Ответил мудрец: "Я нахожу, что слова делятся на четыре категории. Первая категория полностью вредная, - это когда люди ругают друг друга и сквернословят. Вторая с одной стороны содержит вред, а с другой - пользу, - это когда человек хвалит другого, чтобы получить от него пользу. Но эта похвала злит ненавистника, и он причиняет вред тому, кого хвалят. Третья не приносит ни вреда, ни пользы: к примеру, пустые слова и рассуждения о том, как построена такая-то стена и сколько на нее потратили, или байки о царях и вельможах. Слова четвертой категории полностью полезны: это рассуждения об Учении и слова о том, от чего зависит человеческая жизнь".
Но есть мудрецы Торы, которые делят слова на пять категорий: первая - заповедь; вторая - о том, чего следует остерегаться; третья - слова отвратительные; четвертая - слова о любимом и пятая - слова о дозволенном. "Заповедь" - значит, говорить об Учении и страхе пред Всевышним; "остерегаться следует" - лжесвидетельства, сквернословия и сплетен; "отвратительно" - то, в чем нет ни преступления, ни пользы, вроде людских баек: говорить о том, что уже произошло, или о случаях из жизни царей и многие другие вещи из мирских дел. "Любимое" - это слова, которые хвалят добрые дела и порицают дурные, это похвала деяниям праведников, дабы их поведение понравилось людям и они захотели пойти их путями. И порицание злых до такой степени, что они станут недостойными и отвратительными в глазах людей и сотрется память о них, и люди удалятся от них и не станут быть такими, как они. "Дозволенное" - это деловые разговоры ради заработка, вопросы одежды, еды и питья и прочих нужд. Но достоин похвалы тот, кто мало говорит даже об этом. Согласно мнению мудрецов, большинство из того, о чем люди говорят, не нужно, а тем более то, что содержит в себе великое запрещение, вроде насмешничества, лести, лжи и злословия. Об этих четырех следует в дальнейшем написать по главе о каждом.
В нескольких случаях молчание полезно. Это касается человека, которого затронул суд Всевышнего /мидат а-дин/, как, например, Аарона, ибо сказано: "И молчал Аарон" (Ваикра 10; 3). И слыша, как люди срамят тебя, молчи! Это великое достоинство - молчать, когда срамят! А также приучи себя молчать в уборной, это есть часть скромности /цниут/.
Больших стараний требует необходимость молчать в синагоге, удерживаться от разговоров, даже об Учении, и, уж конечно, о прочих вещах, - это нужно, чтобы сосредоточиться на молитве. Находясь среди мудрецов, следует молчать и слушать их слово. Ибо когда человек молчит, он слышит то, чего не знал, а когда говорит, знаний у него не прибавляется. Но если что-либо непонятно, то следует спросить, потому что молчать в таких случаях вредно. Царь Шломо говорит: "Время молчать и время говорить" (Коэлет 3; 7). Иногда слова хороши, а иногда хорошо молчание. И сказал мудрец: "Если ты не нашел кого-нибудь, кто обучил бы тебя, как себя вести, держись молчания, дабы не сказать глупость".
Языку легко говорить, - вот почему нужно сделать его тяжелым, не позволять ему говорить. Многословие, как тяжкая ноша, но груз многословия тяжелее многого молчания. Слышишь, что другой говорит, - молчи, жди, пока он закончит, ибо "отвечающий прежде, чем выслушает, - глупость это его и стыд" (Мишлей 18; 13).
Привыкший к молчанию избегает многих грехов: лести и насмешничества, злословия, лжи, сквернословия и проклятий, ибо если его ругают и проклинают, а он отвечает, то ему добавляют вдвое. И сказал мудрец так: "Я слышу плохое о себе и молчу". Его спросили: "Почему?" Сказал он: "Если я отвечу ругающим меня, то могу услышать новые ругательства, еще хуже этих". И сказал: "Если глупец спорит с мудрецом, а мудрец молчит, то в его молчании содержится важный и главный ответ глупцу. Почему? Потому что из-за молчания мудреца глупец страдает больше, чем если бы тот отвечал ему. И об этом сказано: "Не отвечай глупцу по глупости его" (Мишлей 26; 4). И еще: такому человеку можно доверить секрет, - поскольку он не привык много говорить, никому доверенное не раскроет. И еще: он не привычен к сплетням, и об этом сказано: "Жизнь и смерть во власти языка" (там же 18; 21). Ибо своим языком человек может натворить пострашнее, чем своим мечом: он может предать смерти другого, кто находится далеко от него, а меч умерщвляет только того, кто рядом (Эрхин 15б). Вот почему человеку даны два глаза, два уха, две ноздри, но один рот, - чтобы он меньше разговаривал. Молчание приличествует мудрецам, а уж глупцам - тем более (Псахим 99б). Ограда мудрости - молчание (Авот 3; 13). Лучшее лекарство - молчание (Мегила 18а).
Но иногда молчание вредно, как написано: "Отвечай глупцу по его глупости, а то он будет прав в глазах своих" (Мишлей 26; 5). Если видишь, что глупцы глумятся над словами мудрецов, - не смолчи, ответь, укажи им на их ошибку, дабы они не были правы в своих глазах. Если видишь, что человек совершает преступление, - протестуй и упрекни его. И сказал Шломо: "Кроткий ответ отвращает гнев" (там же 15; 1), и сказал: "Мягкий язык переломит кость" (там же 25; 15). А потому приучи себя разговаривать кротко и мягко. И не будь привычен разговаривать жестко. И остерегайся своего языка и береги его как зеницу ока, ибо "язык глупого - сокрушение ему, и уста его - сеть для души его" (там же 18; 7), и написано: "Кто хранит уста свои и язык свой, тот хранит от бед душу свою" (там же 21; 23), и сказано: "Если б вы только молчали! И это вменено было бы вам в мудрость" (Иов 13; 5). И пусть лучше в компании друзей тебе скажут: "Говори! Что ты молчишь?", - чем если бы ты говорил, а слова твои стали бы для друзей тяжелой ношей, и они сказали бы тебе: "Молчи!"
Нужно стараться следить за тем, чтобы слова твои никого не устыдили понапрасну и не обидели случайно. Если видишь увечного человека, который стесняется своего увечья, или увечны его дети, или жена, или о его семье ходят дурные слухи, - остерегайся говорить о том увечье или о тех слухах, даже если его не имеешь ввиду, но говоришь о другом человеке с таким же увечьем. Потому что он в любом случае думает, что говорят о нем, и стыдится. Если кто-либо совершил нечто, достойное порицания, но сожалеет об этом и раскаялся, - следует остерегаться говорить об этом деле при нем. Даже для смеха не говори ему: "Как ты мог поступить так? Почему ты не остерегся? Тебе следовало поступить иначе!" Если некто рассказывает тебе о том, что ты уже знаешь, - молчи, пока он не закончит, потому что, может быть, он в своем рассказе добавит нечто, чего ты не знал. Кроме того, он получает удовольствие, рассказывая тебе. И даже если ты заранее знаешь, что он не скажет тебе ничего нового, - молчи, пока он не замолчит. Вот двое ссорились друг с другом, а потом помирились, - ни одному не следует говорить: "Ты сделал мне так-то и так-то, поэтому я сделал тебе так-то и так-то!" Они и не думают снова ссориться, но из-за того, что один скажет другому: "Ты сделал мне так-то!", другой ответит: "Наоборот! Вся вина была твоя!", - и ссора возобновится, а если даже ссора не возобновится, неприятно будет тому, кто действительно был виноват.
Молча сидящий перед мудрецом иногда достоин награды, если хочет понять, а иногда - наказания, ибо думает, например: "О чем с ним толковать, если он не может ответить как следует! По сравнению со мной, он ничего не знает". Нужно весьма остерегаться того, о чем сказали мудрецы: "Семь признаков глупца и столько же примет мудреца: умный не рассуждает в присутствии старшего летами и познаниями; не вторгается в речь собеседника; не торопится возражать; спрашивает кстати; отвечает последовательно: на прежнее прежде, на позднейшее позже; если чего не слыхал, то говорит: "я не слыхал"; признает истину. У глупого все это наоборот" (Авот 5; 7). Сказал мудрец: "Речь мудрого и разумного подобна соли в пище, и слова мудрых прекрасны, как бриллианты в золотой оправе", - "А мудрость бедняка презирают и слов его не слушают" (Коэлет 9; 16). Отсюда следует вывод: если тебя не слушают, иди к тому, кого слушают, и вложи свои слова в его уста, чтобы послушали его. А сам молчи.
Вот человек ставит дверь у входа в дом: закрывает, когда надо, и открывает, когда надо, - так же устрой двери своего рта, потому что есть две двери, губы и зубы. И остерегайся открывать рот и береги свой язык также, как бережешь серебро, золото и драгоценные камни в ларце в своей комнате и ограждаешь ларец оградой в ограде, - так же ограждай свой рот. Взгляни же, древние остерегались пустой болтовни настолько, что их прославляли за то, что они за всю жизнь не сказали пустого слова (Сукка 28а). И это замечательный способ молиться сосредоточенно, потому что в большинстве случаев невозможно сосредоточиться на молитве из-за пустых слов, засевших в голове. Молчание есть также путь приобретения страха пред Всевышним, ибо сердце пустого болтуна не обретет страха пред Всевышним.
Теперь надлежит разъяснить четыре главы о четырех категориях людей, которые не удостоятся присутствия Всевышнего /Шехины/: это насмешники, как сказано: "Отошел от насмешников" (Ошеа 7; 5); лгуны, как написано: "Изрекающий ложь не предстанет предо Мной" (Теилим 101; 7); льстецы, как написано: "Не прейдет пред Ним льстец" (Иов 13; 16); злоязычные, как написано: "Ибо Ты не желаешь зла, не водворится у Тебя зло" (Теилим 5; 5); "Праведен Ты, Всевышний, не может зло существовать рядом с Тобой" (Сота 42а).
А теперь тебе надлежит понять их дела и знать, на какие группы они делятся, ибо когда рассматриваешь вопрос по частям, получается большая польза для досконального понимания дела.
Насмешничество /лейцанут/ делится на пять частей. К первой относятся люди, которые поносят других, как сказано: "Сидишь ты, о брате своем говоришь, сына матери своей поносишь" (Теилим 50; 20). Поступающий так называется насмешником /лец/, как написано: "Надменный злодей - насмешник /лец/ имя ему - действует со злой гордостью" (Мишлей 21; 24). Смысл этого стиха таков: "надменный злодей, насмешник" - насмешничество содержит два дурных свойства; одно заключается в том, что насмешник - злодей и совершает преступление злоумышленно, то есть злоумышляет против другого в том, в чем ему нет никакой выгоды, наносит большой вред и ущерб. Потому что, понося другого, делает его отвратительным и ненавистным в глазах людей, а это предел злоумышления. Он поступает хуже, чем грабитель и вор, потому что когда человек ворует и грабит, действие его не содержит особого зла сердца, ибо вор и грабитель имеет в виду собственную выгоду, желая умножить свой капитал. Поносящий же людей не имеет никакой выгоды и пользы от этого, - и это зло сердца. Насмешник надменен и высокомерен, он гордец, - вот почему он поносит людей. А кто нищ духом, тот сознает свои недостатки, не смеется над людьми, не поносит их, подобно насмешникам, которые сидят и говорят: "Такой-то сделал так-то и так-то" и смеются над ним.
Ко второй группе относятся те, кто глумится над людьми и презирает их из-за того, что они не преуспели в богатстве и почете, - глумится над бедными не потому, что находит в них недостатки, а потому что презирает их. Это происходит из-за гордыни, а иногда из-за беспечности наслаждения и покоя, как сказано "Пресыщена душа наша насмешками беспечных, презрением гордецов" (Теилим 123; 4). Вот доказательство тому, что процветающие глумятся над евреями! А иногда из-за большого процветания они глумятся над праведниками и пророками, как сказано "Я стал вседневным посмешищем, всякий насмехается надо мной" (Ирмия 20; 7). И сказано: "Кто смеется над бедным, тот хулит Творца его" (Мишлей 17; 5). То есть кто насмехается над бедняком за то, что он беден, и полагает, что тот беден из-за недостаточного ума, а богач богат оттого, что умен, как сказано: "Сила моя и крепость руки моей доставили мне богатство это" (Дварим 8; 17), - этот насмешник хулит Создателя, потому что все - от Всевышнего, как написано: "Богатый и бедный встретились, - всех их сотворил Всевышний" (Мишлей 22; 2). Следовательно, насмешник насмехается над созданием Всевышнего.
Третье: насмешка над вещами и деяниями, без желания унизить того, о ком говорится, но пренебрегая тем, чем не следует пренебрегать, и пренебрежение действиями, которые, возможно, принесут пользу. Такой насмешник полагает себя умным, и любое чужое, не свое предприятие кажется ему глупостью, и он потешается над ним. Иногда такое свойство приводит к ереси, когда он потешается над заповедями, как написано: "Злодеи осмеивали меня - от Закона Твоего не уклонился я" (Теилим 119; 51). Такой насмешник не слушает назиданий, как сказано: "Не обличай насмешника, ибо он возненавидит тебя" (Мишлей 9; 8) и сказано: "Упрекающий нечестивого получает позор" (там же 9; 7). Поскольку такой, насмехаясь над делами других, считает себя умным, - нет надежды исправить это качество, как сказано: "Видал ли ты человека, мудрого в глазах своих? У глупого больше надежды, чем у него" (Мишлей 26; 12).
К четвертому виду относятся те, кто постоянно занят пустыми разговорами и болтовней, как те, кто шатается по улицам. Они изо всех сил ищут, над чем бы посмеяться, потому что нет у них других занятий, кроме как сидеть и потешаться над людьми и высмеивать людские дела. Это содержит два вида зла: первый - много болтающий приводит к греху (Авот 1; 17), а второй состоит в том, что болтун и насмешник не изучает Закон. А это содержит пути смерти, ибо он не обращает внимания на то, что пока он сидит и насмехается, мог бы учиться, сделать доброе дело, приобрести жизнь в будущем мире.
К пятому виду относится тот, кто смеется над действием и вещами не потому, что пренебрегает этим действием, над которым смеется, - нет, он смеется от радости и для смеха. Иногда к этому приводит вино, как сказано "Вино-насмешник, спиртное /шехар/ кричит" (Мишлей 20; 1).
Знай же, что человеку следует заботиться о том, чтобы не укоренилось в нем насмешничество, ибо оно приводит к тому, что человек снимает с себя обязанности пред Всевышним. За это он получит наказание, пойдут на него страдания, мера за меру, как сказано: "И ныне не глумитесь, чтобы не усилились ваши страдания" (Ишая 28; 22). И мудрецы предостерегали своих учеников от намешничества, даже от случайного и непостоянного (Авода Зара 18б). Они должны были предостерегать своих учеников, потому что многие впадают в глум и насмешку случайно.
Кто потешается и смеется над исполняющими заповеди, тот склоняется к ереси, - значит, он не верит в заповеди. Он похож на глумящегося над царским приказом, - разве он останется в живых? И еще этот насмешник приводит к греху всех остальных, все общество. Потому что у исполняющего заповеди опустятся руки, и другие, боясь насмешки, тоже не станут исполнять заповеди.
Но над идолопоклонниками можно смеяться. И можно смеяться над грешниками, чтобы удержать их от греха. Когда смеются над грешниками, и другие не станут грешить, и тем они удостоятся Ган-Эдена.