Фрагменты из бесед нынешнего Любавичского Ребе – Рабби Менахем Мендела Шнеерсона, посвященных Великому предшественнику.
Как известно, Ребе был арестован в той стране из-за самоотверженной, в буквальном смысле этого слова, деятельности, которой занимался на протяжении семи лет: распространял Идишкайт, помогал изучению Торы и исполнению ее заповедей.
В этом ему сопутствовал огромный успех, как и в дальнейшем, после освобождения, когда Ребе смог благополучно продолжить и расширить свою деятельность и заниматься ею еще много лет, до последних дней своей жизни.
Я хочу здесь напомнить, что обязанность каждого из нас – задуматься над историей его ареста и освобождения. Все сыновья и дочери еврейского народа, где бы они ни находились, обязаны вникнуть в смысл тех событий и сделать из них выводы, ведущие к практическим действиям.
В истории ареста Ребе много поучительного. Главное, на что следует обратить внимание, – это самопожертвование Ребе, который не щадил себя ради воспитания еврейских детей всех возрастов. Для них открывал он начальные и средние еврейские школы и именно этим вызвал гнев и злобу беззаконной власти, именно в этом была одна из основных причин его ареста.
Важно подчеркнуть, что Ребе отдавал все силы и время воспитанию детей и юношества, прекрасно сознавая, что тем самым он ставит свою жизнь под угрозу. Эту опасность еще увеличивала его постоянная поддержка синагог, микв и других жизненно важных для евреев институций.
Самоотверженность Рабби Иосифа Ицхака Шнеерсона показывает, какое важное значение он придавал воспитанию молодежи, – ради нее самой и ради нашего народа, чье будущее зависит от молодых. Ибо наши мудрецы говорят: «Если нет ягнят, нет и овец».
С первого дня руководства Любавичским Движением Ребе действовал с великой самоотверженностью. Он жил в России в период бесчинств евсекции, когда распространение Торы и ее заветов, противоречившие политике государства, требовали полной душевной самоотдачи. Подобной же самоотверженности он требовал и от тех, кто следовал его путем и сотрудничал с ним.
Хотя в Шулхан-Арух[63] нет закона, позволяющего требовать самоотверженности от других[64], однако, это вправе делать тот, у кого есть ощущение предназначения свыше.
В одной из своих статей Ребе объясняет разницу между самоотверженностью Рабби Акивы и праотца Авраама. Рабби Акива мечтал о самопожертвовании, жаждал его и говорил: «когда у меня будет возможность исполнить это?!» У праотца Авраама самопожертвование не было целью. Нравственная его деятельность, о которой сказано: «И воззвал там Именем Б-га, Государя вселенной...» – сводилась к одному: каждый человек должен придти к сознанию – «Б-г – Государь вселенной». Авраам не стремился к самопожертвованию, но, если бы понадобилось пожертвовать жизнью, он сделал бы и это.
Точно так же вел себя Ребе. Он не стремился жертвовать собой, не в этом был смысл его деятельности. Его задача заключалась в распространении Торы и заповедей, в обучении хасидизму, а также хасидским правилам и обычаям: «И воззвал там Именем Б-га, Государя вселенной». В этом была его задача, которой он полностью посвятил себя, и его не останавливали никакие помехи. Именно поэтому он не входил в рассуждения, обязан ли он по закону рисковать своей жизнью в каждом конкретном случае или нет. Его делом было распространение и укрепление еврейства, а все остальное не занимало места в его мыслях. И ничто не могло помешать ему.
В этом – пример и поучение, которое Рабби преподал нам. Всем, кто должен приготовиться к будущему Освобождению... Наша деятельность – любить и приближать евреев к Торе.
Примечания
[63] Шулхан-Арух – кодекс религиозных законов.
[64] Относительно всех заповедей есть указание требовать их исполнения, что выражено в словах «наставляй, советуя и убеждая ближнего твоего», но это не относится к самоотверженности.