162. НАЧАЛО ВОЙНЫ
ПОСЛЕДНИЕ ПРОКУРАТОРЫ
Император Клавдий умер, и на его место пришел самый подлый из всех правителей, занимавших когда либо трон Рима. Это был Нерон, безумец, о котором рассказывают, что он воспевал на арфе пожар Рима. Его представителям, прокураторам Иудеи, нечего было опасаться Нерона в части жестокого правления Иудеей. Несмотря на его дружбу с Агриппой (которую он проявил, выделив в его владение полосы территории в Галилее около города Тиверии), Нерон ничего не делал, чтобы облегчить положение евреев в Иудее. Он отозвал Феликса за его бесчеловечные действия, выразившиеся в разрушении целых еврейских общин и их владений. Но на его место он послал не намного лучших людей. За исключением Феста (который безуспешно пытался навести хоть какой нибудь порядок в еврейском государстве, страдавшем от насилия как римлян, так и зелотов), любой другой прокуратор использовал Иудею как рассадник преступлений, превращал ее в рай для преступников и подготавливал почву для убийств, взяточничества и подкупа. Наихудшим из прокураторов несомненно был Флор, под ужасным правлением которого разразилось открытое восстание.
СЛУЧАЙ В ЦЕЗАРЕЕ
Незначительный, казалось, случай довел терпение евреев до предела и вызвал их открытое восстание.
Евреи Цезареи имели прекрасную синагогу вблизи участка земли, принадлежавшего язычнику. Евреи предлагали владельцу за его участок сумму, значительно превышающую действительную его стоимость. Язычник не только отказался рассмотреть предложение евреев, но начал возводить здания на этом участке, как раз впереди синагоги, таким образом, что почти закрыл вход в еврейский молитвенный дом.
Руководители еврейской общины, зная, что Флора можно подкупить взяткой, заплатили ему большую сумму денег за то, что он приостановит эти строительные работы. Но как только он получил деньги, он куда-то выбыл (чтобы быть подальше, когда начнутся беспорядки), говоря, что у него нет сейчас времени заниматься такими мелочами.
Это ободрило греческих язычников, и они продолжили и еще больше увеличили свои наглые, враждебные действия против евреев этого города. В субботу утром, когда евреи собрались в своей синагоге, один грек поставил перед синагогой сосуд, на котором он принес жертву из птиц, что должно было означать, что Иудеи являются потомками отверженных прокаженных.
Евреи были так возмущены этим несуразным обвинением и публичным оскорблением, что между ними и греками, наблюдавшими за происходящим с явным удовольствием, произошла ожесточенная потасовка. Даже местный римский командир был не в силах подавить последовавшие затем волнения. Двенадцать наиболее уважаемых и влиятельных евреев посетили Флора в Самарии и напомнили ему о большой сумме денег, которую он от них получил. Но жестокий прокуратор отказался выслушать их; вместо этого он их бросил в заточение. Гнев евреев в Иерусалиме достиг точки кипения. Однако еврейским руководителям удалось все же удержать евреев от открытого бунта.
ОТКРЫТЫЙ БУНТ
Гессий Флор продолжал досаждать евреям. Он требовал уплаты семидесяти талантов из казны Бет-Амикдаша. Флор уже выжал огромные суммы денег из еврейского народа под любыми законными и беззаконными предлогами. Новое его требование привело к демонстрации протеста. Зелоты обходили всех с кружками для пожертвований, собирая деньги для «бедного, несчастного Флора». Хотя этот налог и был уплачен, Флор потребовал выдать ему зачинщиков этого оскорбительного сбора. Не ожидая даже ответа, его легионы бурей ворвались в город Иерусалим. Они убивали, грабили и сжигали все и всех. В один день было распято на крестах более трех тысяч евреев, в том числе погибли и многие евреи, получившие от императора отличия в виде почетногб гражданства, вопреки закону, запрещающему казнить римских граждан таким позорным образом.
Гессий свирепствовал, беспощадно расправляясь с народом. Кое-кто, имевший влияние на римское правительство, пытался заступиться за евреев. Даже красавица Вероника, сестра Агриппы, сделала попытку помочь евреям, но безуспешно. Флор решил идти до конца в своем провоцировании евреев, наслаивая обиды на издевательства. Он потребовал, чтобы евреи мирно и дружелюбно приветствовали вызванные им войска. С большим трудом первосвященнику удалось, наконец, убедить евреев выполнить и это требование прокуратора.
Однако евреи видели, что их дружеские приветствия воспринимаются воинами мрачно, и на них не отвечают; это их взбесило. Больше того, когда они узнали, что Флор намеревается ограбить Храм и лишить его сокровищ и что для этого он и привел эти войска, они решили воспротивиться мошеннику Флору. Тысячи евреев, зелоты и мирные люди, бросились на защиту Святилища.
Флору, нахальная смелость которого сдала, пришлось на этот раз уступить. Он сообщил представителям столицы, что для восстановления мира в Иерусалиме он оставит город и выведет оттуда большинство своих войск, оставив там только небольшой гарнизон.
Как только Флор оставил Иерусалим, в народе начались междоусобицы и насыщенные враждой разногласия. Были сторонники мира, а также агитировавшие за восстание. Последние состояли в основном из молодых и сильных людей, разделявших взгляды зелотов. Они были готовы рисковать жизнью в попытке сбросить с себя ненавистное ярмо идолопоклонников, тиранического Рима, и вновь добиться желанной свободы.
Яростный спор между этими двумя партиями и борьба за верховодство среди вождей зелотов были причиной потери тысяч еврейских жизней. Зелоты взяли верх над войсками Агриппы и отбросили их от занятых ими позиций. В руки зелотов попало много крепостей, и они осадили последнюю твердыню, в которой укрепились римские воины и люди Агриппы.
После многих дней войны люди Агриппы сдались с условием, что зелоты позволят им уйти из города в целости. Однако, как только побежденные войска сложили свои мечи и щиты, как было обусловлено, зелоты под командой Эльазара бен Хананьи напали на них и всех из перебили.
Теперь, когда вражеских войск в Иерусалиме уже больше не было, вожди зелотов во главе с Эльазаром смогли свободно бороться с теми братьями-евреями, которые противились им. Они обратились против сикариев, которыми руководил Менахем, потомок Иуды, основателя партии зелотов, и вытеснили их из города. Однако сикарии разрушили целые районы Иерусалима перед уходом в крепость Масаду.
ВОССТАНИЕ РАСПРОСТРАНЯЕТСЯ
Успешно начатое восстание и изгнание римских войск из Иерусалима были для всей страны сигналом восстания против ненавистных угнетателей. Один римский военный пост за другим были атакованы и уничтожены. Теперь наступило время римского наместника Цестия Галла действовать. Он сам повел свои легионы в охваченную восстанием Иудею для подавления бунта. Его войска убивали, сжигали и разрушали все, что попадалось им на пути в Иерусалим. Однако, после некоторого успеха вначале, Галл понял, что число войск, которыми он командовал, недостаточно для победы над еврейскими повстанцами, засевшими в верхних частях Иерусалима. Могло случиться так, что римские войска окажутся зажатыми с двух сторон и подвергнутся опасности полной гибели. Поэтому Галл приказал своим войскам отступить от занятых опасных позиций вокруг Иерусалима. Однако отступление римлян на лучшие позиции в организованном порядке, как было запланировано, превратилось в паническое бегство, когда еврейской армии удалось заманить в ловушку римские войска около города Бет-Хорона. В то время как Цестию Галлу и группе избранных его людей удалось бежать в ночной темноте, все его легионы были уничтожены напавшими на них евреями. Избежать этой кровавой бани удалось только очень немногим. К великой радости евреев, римляне оставили в руках плохо вооруженных своих противников значительные запасы продовольствия, оружия и различных предметов вооружения. Но еще больше, чем эти материальные блага была важна одержанная большая моральная победа, победа маленькой еврейской армии над хорошо обученными, закованными в железо римскими легионами. Восстание оказалось полностью оправданным даже в глазах сомневающихся. Когда победоносная еврейская армия маршировала обратно в Иерусалим, это было подлинным триумфальным шествием. Весь народ вышел навстречу войскам, чтобы выразить доблестным воинам свою благодарность за освобождение.
ИОСИФ ФЛАВИЙ
Первые несколько дней торжества и празднеств прошли, и теперь даже наиболее оптимистически настроенным еврейским вождям пришлось подумать о неизбежно предстоящем возвращении римлян с силой, достаточной для уничтожения относительно небольшой и необученной еврейской армии. Единственной надеждой повстанцев было заставить римлян раздробить силу их армий между позициями евреев, защищающими каждую часть страны отдельно и упорно, чтобы избегнуть необходимости встретиться лицом к лицу со всей мощью римской армии на поле боя. Для этого были назначены относительно независимые в своих действиях правители или военные командиры в каждой из провинций Иудеи. Иосиф бен Гурион и Иосиф бен Шим'он занимали такие посты. Но наиболее важный пост правителя Галилеи, где ожидалось первое и главное нападение римлян, был поручен двадцатисемилетнему Иосифу бен Маттатьяу, священнику.
Как и большинство вождей восстания, все эти правители были членами семей из высших классов еврейского народа, приставших к восстанию как только появилась малейшая надежда на успех. Иосиф бен Маттатьяу, ставший впоследствии известным историком Иосифом Флавием или просто Иосифом, больше всех других соответствовал своему назначению как по части военных знаний, так и в качестве руководителя. Однако его отношение к борьбе евреев против римлян было далеко от энтузиазма, который требовался, чтобы занимать этот жизненно важный ключевой пост в системе защиты всей страны.
Уже в ранней молодости Иосиф отличался исключительной одаренностью. В двадцать лет он не только освоил все еврейское законодательство, но был хорошо осведомлен и в римском праве, в вопросах искусства, в политике и в сущности борьбы различных религиозных сект. Будучи потомком одной из благороднейших священнических семей,он был раз выбран членом делегации, посланной в Рим к императору Нерону с жалобой на жестокость прокураторов. Ему было тогда двадцать четыре года; он был статен собою и обладал достоинствами, позволившими ему быть представленным царскому дому. Благодаря своей внешности и хорошим манерам он сумел стать баловнем высших семей римских нотаблей. Даже царица Поппея, избалованная жена сумасбродного Нерона, выказывала ему свое дружеское отношение и помогала ему выполнить его миссию в Риме. На Иосифа произвело большое впечатление все римское, особенно же – военная мощь империи. Так что, когда он вернулся в свой родной Иерусалим, он был одним из наиболее красноречивых защитников римлян. Однако, когда патриоты изгнали римского прокуратора Гессия Флора, Иосиф был на их стороне, потому что он тоже был против бесчеловечного угнетения еврейского народа. Но он также видел, что у восстания нет и тени надежды на окончательный успех в борьбе против римской империи, несмотря на начальный успех. Как и большинство его друзей, он предоставил свои услуги делу восстания после поражения войск Цестия. Несмотря на хорошо известную дружбу Иосифа с римлянами, были учтены его близкое знакомство с манерами, обычаями и стратегией римлян, а также его личные качества руководителя при выдвижении его кандидатуры на высший пост в системе обороны страны.
Иосиф взялся серьезно за дело обучения войск, организации защитных пунктов и укрепления стратегических точек. И в то же время он не оставлял надежду помириться с римлянами. Он также сохранил свою дружбу с Агриппой II, имя которого стало у евреев символом предательства после его безуспешной попытки заставить их вновь принять Гессия Флора прокуратором. Однажды, когда одного из высоких чиновников Агриппы ограбили на его территории, Иосиф наказал виновного и хотел переслать отобранное у грабителя имущество этого чиновника в Тиверию, где находился Агриппа II. Но гнев народа обернулся открыто против Иосифа и угрожал его жизни. Иосиф ловко вышел из трудного положения и сумел спастись. После этого народ в Галилее начал смотреть на своего правителя подозрительно и с презрением. Душою народного выступления против симпатизировавшего римлянам Иосифа был отважный, одухотворенный Иоханан из Гуш-Халава, один из лучших военных вождей зелотов. Он открыто выражал свое пренебрежение к Иосифу и сомневался в его верности освободительному движению, но умный Иосиф не принимал его вызова. Он оставил даже без наказания покушение на свою жизнь, за которую ответственность нес популярный Иоханан. Но его противник не успокаивался. Он хотел, чтобы Галилею защищал облеченный народным доверием боевой товарищ, а не колеблющийся Иосиф. Поэтому он пожаловался Синедриону в Иерусалиме, главой которого был тогда рабби Шим'он бен Гамлиель, на предательские намерения Иосифа, обвиняя его также в пренебрежительном отношении к военным подготовкам. Синедрион прислал комиссию в Галилею, чтобы проверить жалобу, но Иосиф был достаточно изворотлив и сумел выкрутиться и на этот раз. Его даже не сняли с поста.
Когда римляне приблизились, защита Галилеи была в руках двух партий, друг друга подозревавших и противных одна другой, а именно: проримской партии во главе с Иосифом и партии Иоханана из Гуш-Халава, стоявшей за войну во что бы то ни стало. Это была именно та военная ситуация, которую римляне всегда предпочитали в их войнах против народов.