По-видимому все же основное (и буквальное) определение слова клипа это "оболочка" скорлупа плода
По-видимому, все же основное (и буквальное) определение слова клипа это «оболочка», скорлупа плода.
Что означает, что если эта оболочка полупрозрачна, если она дает плоду дышать, если она, подобно материнскому чреву поставляет плоду кислород и пищу — то это хорошоая, «чистая» оболочка. Если нет — то нет.
Я бы даже сказал, что «правильная» оболочка определима по тому, что есть развитие. Если есть развитие — это это правильная оболочка. Если есть стагнация и разложение — это неправильная оболочка.
Поскольку как правило есть и то, и другое. То скорее можно говорить о том, что преобладает.
Andrey Nutmeg ставит вопрос о межрелигиозном диалоге.
Я не знаю, насколько в современном русскоязычном христианстве присутствуют эти моменты — способность к развитию и открытость. Поэтому я честно не знаю, есть ли с кем (по крайней мере на данном этапе) вести диалог.
Это первый момент.
Второй момент, что рав Гинзбург изначально ограничивает свою потенциальную аудиторию теми, в ком проснулся интерес к иудаизму, теми, кто хочет присоединиться к еврейскому народу и еврейскому пути служения.
Третий момент, это то, я вижу, что даже люди, которые честно ищут свой путь в иудаизме, так или иначе, все еще связаны «пуповиной» с их материнской религией, о которой я слишком мало знаю, чтобы что-то гооврить.
В общем, пока что у меня больше вопросов чем ответов. Основной вопрос: а что есть предложить христианству, кроме того, что да, какие то идеи, возможно были озвучены в христианстве раньше (тоже требует доказательвтва). Предположим, что да. Что из этого? Что это дает мне сейчас? Скажем так: что есть *сегодня* в христианстве, что отсутствует в современном иудаизме, и чему мне, как религиозному еврею, можно (или даже нужно) поучиться? Есть ли какие то учителя христианства в современном русскоязычном пространстве, которые учат чему то кроме ненависти? Какую роль во всем этом играют миссионеры?
В конечном счете, идея б-гочеловека, как она понимается в христианстве — если, я, конечно, правильно понимаю о чем речь, это «верь и спасешься». Но это то, что называется «польский хасидизм». Более того, вся идея хасидизма, это то, что нужен живой праведник, и недостаточно связи с мертвым праведником (опять же, при условии, что изначальное предположение верно, что речь идет о праведнике а не об отступнике)?
Я понимаю, что Александр Мень пытался в свое время создать какую то более менее человечную модель христианства, но его же, скорее всего, свои же и убили. Я не прав?
В общем, у меня пока больше вопросов, чем ответов. Самый главный вопрос — подобная открытость к диалогу — это больше пользы или больше вреда? Пока не знаю
Апелляции к НЗ — скажем так, поодобно тому, как никто сегодня не учит алаху непосредственно из Пятикнижия — подобно этому, призывы учить «алаху», нечто практическое, из НЗ — это не значит, что я готов открыть НЗ — имеют мало практического смысла. Даже книги, написанные несколько сот назад — такие как Тания — без современной интерпретации уже не работают. Нужны современные авторы.
Монотеизм христианства, как подчеркнул рав Гинзбург в Барселоне, это фактически «шитуф». Т.е., там, вроде бы, появлшяется какой то «б-гочеловек», но это там шитуф. Это не чистый монотеизм. Хасидизм очищает этот шитуф от очеловечивания Б-га, обьясняет о чем идет речь. Что же тогда я могу получить от диалога с христианством?
В общем, пока вопрос для меня открыт. Есть ли кто то на современном постсоветском пространстве, кто проповедует какую то вменяемую, современную, «дышащую» версию христианства? Хотя бы кто то приближающийся по своему уровню к Александру Меню? Если нет — то я не знаю, с кем и о чем вести диалог. Любая вера жива, пока есть живые учителя.
Наверное, это основное. Вера жива, пока есть живые учителя. Если нет живых учителей — это все превращается в мертвое учение. В иудаизме я знаю по крайней мере одного такого учителя. Своего рава. Кто есть в христианстве, чтобы можно было говорить о диалоге? Еще раз — «меряться» цитатами бессмысленно. Вопрос о пути служения. А путь служения — это живой человек, живой учитель. Иудаизм последних поколений — это такие великие люди, как рав Кук, как Любавичский Ребе. Как сегодня рав. Они приносят обновление и живую струю в «оболочку» религии. Есть ли кто-то, кто может приблизиться к ним на «другой стороне»? В Америке когда то был Мартин Лютер Кинг, ближайшим другом которого был Авраам Йеошуа Гешель, как известно. Есть ли сегодня кто-то подобный? Не для «оргвыводов», просто чтобы понять, где мы держим сегодня?