Цадик, чего же ты хочешь?
(Конфликт между личным Провидением и свободой выбора)
Рав Ицхак Гинзбург, 11 хешвана 2019, Бней Брак
(краткое переработанное изложение)
В конфликте между личным Провидением и свободой выбора хасидизм имеет смелость держать палку за оба конца. С одной стороны, подчеркивается, что все — включая грехи человека — происходит в результате личного Провидения. С другой стороны, обьясняется, что все, что происходит в реальности, проистекает из свободного выбора человека в корне его души. Ибо, когда Вс-вышний сотворил (и продолжает творить) свой мир, с кем он советуется? — С душами праведников. И поскольку «народ твой — все праведники», Он ведет их в соответствии с их собственной волей. Понятно, что это больше проявляется у действительно праведников. Также когда они находятся в материальном мире, о них говорится: «праведник постановляет и Вс-вышний исполняет», и даже «Вс-вышний выносит приговор, но праведник отменяет приговор».
Эта «крайность» в отношении праведника, и в сущности, в отношении каждого еврея, требует объяснять также негативные происшествия в жизни человека, которые, кажется, он сам бы никогда не пожелал бы себе (и для того, кто стремится понять это глубже, это не менее острый вопрос, чем вопрос воли Провидения в том зле, которое творится в мире, и Провидение и выбор соединяются здесь вместе, почти как две стороны одной медали).
Попробуем понять это глубже через образ первого еврея, Авраама, праотца нашего, выстоявшего в десяти испытаниях. Можно ли сказать, что испытания Авраама происходили по его собственной инициативе? Этот вопрос становится еще острее, когда мы представляем себе самое тяжелое из всех его испытаний, испытание акейда (принесение в жертву Ицхака). Можно ли сказать, что в глубине своей души Авраам стал как бы инициатором столь тяжкого испытания, затрагивавшего не только его собственную жизнь, но и жизнь его сына? Если Авраам сам желал этого, и это зависело от его собственной воли, почему же тогда Авраам понимает слова Вс-вышнего так, что он должен зарезать своего сына? Ведь впоследствии выяснится, что Вс-вышний желает лишь, чтобы он поднял его на жертвенник, и потом вернул его живым и здоровым?
Сущность испытания это сокрытие Б-жественности — действие меры суда в мире, противоположность собственному качеству Авраама, хесед (милость). Поэтому именно Авраам, который «начал освещать» мир, сталкивается с тьмой мира и его испытаниями. Это столкновение не есть нечто внешнее. Подобно тому, как «один день» творения мира включает в себя свет и тьму, «и был вечер и было утро день один», так и «один был Авраам» включает в себя также меру суда. И поэтому, испытание, которые (на подсознательном уровне) «вызывает» себе Авраам, есть, в по сути, столкновение с мерой суда, которая есть в нем самом. Примером этому служит неудачная попытка Авраама спасти жителей Содома. Она раскрывает, что также внутри него самого существует мера суда, подобная Содомской: ибо если бы действительно он бы желал этого, он мог бы действовать как праведник, отменяющий приговор Вс-вышнего (а не «торговался» бы с ним, подобно адвокату).
И это есть суть акейда, жертвоприношения Ицхака. Аврааму трудно примириться с тем, что в нем самом есть мера суда. Он подсознательно стремится «убить» в себе меру суда, и это бессознательное стремление «вызывает» испытание акеда, когда от него требуется принести в жертву своего сына Ицхака, качество которого гвура. Однако, чем дальше продвигается это испытание, и чем дальше он постигает себя самого, тем более открывается ему, что истинное желание Вс-вышнего — и это есть также его собственное наиболее сокрытое стремление — это то, что он должен достичь иткалелут (равновесия) между хесед (милостью) и гвура (судом), и принять в себе качество гвура и йира (страх) своего сына Ицхака. (И поэтому сказано ему «сейчас я знаю, что ты боишься Б-га»). Тем самым он раскрывает единство во всех сторонах творения, добрых и злых, светлых и темных, раскрытие, ради которого создан этот мир.