6

И произнес мудрец Имя (какое-то одно Имя из Имен), и оно вывело их в пустыню, и не понравилась им та пустыня. Опять произнес мудрец Имя, и перене­сло оно их в другую пустыню, но и там не понравилось им. Еще раз произнес Имя мудрец, и привело оно их еще в одну пустыню, и тут уж им понравилось. А лежит эта пустыня у подножия двух тысяч холмов. И мудрец пошел и обвел кругом[1] те холмы, чтобы никто не смел приблизиться[2]. А еще есть дерево, что если полить его, то и понюшки табака от нас, бесов, не останется. Потому-то день и ночь стерегут там наши и роют и роют, чтобы не допустить воды к дереву.

Спрашивает гонец облако:

— Зачем же сторожить день и ночь[3]? Достаточно обкопать один раз, чтобы не допустить воду к дереву.

Отвечает облако:

— Затем, что есть среди нас шептуны[4], и эти шепту­ны ходят и сеют тут и там раздор между этим царем, скажем, и каким-то другим царем. И через тот раздор случается война. А от войны бывают землетрясения, и тогда осыпается земля, и вода может достичь дерева, — потому-то копают там наши день и ночь без устали.

А как появляется у нас новый царь, то паясничают перед ним и фиглярствуют кто во что горазд: один ужимками изображает, как порчу на ребенка навел и как мать теперь оплакивает свое дитя, тот смешит царя по-другому, словом, все какие ни на есть виды шутовства и фиглярства. А как натешится царь и разве­селится, обязательно пойдет прогуляться со всеми министрами и свитой, и попробует сам вырвать то дере­во с корнем. Потому что, если бы не было дерева, было бы нам хорошо и привольно. И старается царь укре­пить сердце, чтобы искоренить дерево, все как есть, но как подходит он к нему, издает дерево страшный крик, и тогда подкатывает царю под сердце страх и возвращается к тем, что стоят позади него.

И так вот однажды появился у нас новый царь. И вытворяли перед ним всякое шутовство и фиглярство, пока не развеселился он вовсю. А как развеселился, распалил, раззадорил себя, то сказал, что искоренит дерево раз и навсегда. И пошел он со всеми министра­ми и свитой, и укрепил, сколько мог, сердце и волю, и побежал к дереву — вырвать его с корнем. Только как подбежал к дереву, начало дерево кричать страшным голосом, и обрушился на царя страх, и подкатил под сердце, и отскочил царь, и мрачнее тучи вернулся к свите, что стояла за ним. И пошел назад. И идет он и видит: какие-то люди расположились в окрестности. И послал он своих приближенных, чтобы совершили они над теми людьми то, что в таких случаях было принято. А была то семья мудреца.

И как увидели они, что приближаются к ним, и догадались, зачем, понятно, напал на них страх. Тогда сказал этот старец (тот самый мудрец): «Не бойтесь, ничего они нам не сделают!» И когда пошли бесы, не смогли подойти к ним из-за круга, что очерчен был вокруг тех людей. Послал тогда царь еще приближен­ных — исполнить приказ. Но и эти ничего не смогли. Тогда впал царь в самый страшный свой гнев и пошел сам, но и он не сумел приблизиться к людям. И стал просить старца, чтобы разрешил ему войти к ним. А тот ему отвечает:

— Раз ты просишь, я позволю тебе войти, но так как у царей не принято ходить в одиночку, позволяю тебе взять с собой еще одного.

Открыл им вход, и вошли они. И замкнул он круг опять.

Сказал царь старцу:

— Как это ты посмел поселиться в этой местности — наших владениях?

Тот ему в ответ:

— Отчего же это твоя местность?! Местность эта — моя.

— И ты меня не боишься?

— Нет, — отвечает ему мудрец. Говорит ему царь:

— Значит, не боишься?!

Раздулся тут царь и сделался чудищем огромным до небес — вот-вот проглотит мудреца. А старец говорит ему:

— И все равно я не боюсь нисколько, а вот тебя, если захочу, могу напугать!

Пошел мудрец, помолился, и заволокло небо облака­ми, набежала огромная туча, и грянул гром^[5]. И пора­зил всех царских министров и всю свиту. И ни один не уцелел из них, кроме царя и того одного, что вошел с ним в круг. И взмолился царь, чтобы прекратился гром. И помиловал его старец. Поблагодарил тогда его царь и сказал:

— Раз уж ты такой человек, дам я тебе книгу — а в ней родословная всех бесов. Ведь всех имен бесов обычно не знают, известно разве что одно семейство, да и то не все. А в книге, что я тебе дам, записаны все семейст­ва, у царя — все записано, любой новорожденный даже у нас тотчас вносится в царскую книгу.

И послал того одного, что был при нем, за книгой. (То есть бесовский царь послал того, что был с ним, за книгой. Выходит, правильно сделал мудрец, что про­пустил царя с еще одним приближенным войти в круг. Иначе, кого бы тот послал?) Принес тот книгу. Откры­вает старец книгу и видит: записаны в ней тысячи тысяч и тьма тьмущая, да еще не счесть семейств их. И обещал царь, что вовек не причинит вреда семье этого старца. И приказал доставить ему портреты всех из этой семьи, и даже в будущем доставлять ему тотчас портрет любого новорожденного в этой семье, чтобы ненароком ни одному из семьи старца никакого вреда не причинить.

Потом настал черед старца покидать этот мир, и созвал он своих сыновей, чтобы огласить им свое заве­щание и наказ:

— Я передаю вам эту книгу. Как вы видели, есть у меня сила пользоваться этой книгой, не теряя святости[6]. И все же никогда я не использовал ее. Уповал только на веру в Господа, да благословится Имя Его! Также и вы не используйте ее никогда, даже если най­дется один из вас, что сможет воспользоваться ею, не теряя святости, чтобы и тогда не использовал он ее, уповал только на веру в Господа!

И умер мудрец. И передавалась книга по наследству, и попала в руки его внука. И была у того сила, чтобы использовать ту книгу, не теряя святости, но он уповал только на веру в Господа и не пользовался книгой никогда, как и наказал мудрец. Но шептуны из их бесовской братии, бывало, соблазняли внука мудреца: «У тебя взрослые дочери, ни прокормить ты их не можешь, ни замуж выдать, используй-ка книгу!» А он не знал того, что это бесы его соблазняют, думал, что так сердце ему подсказывает. И пошел на могилу муд­реца и спросил:

Наказал ты нам, уходя, не использовать никогда книгу, и только уповать на веру в Господа, да благосло­вится Имя Его. А сердце мое уговаривает меня прибег­нуть к ней.

И услышал в ответ:

— Хоть и есть у тебя сила использовать книгу, не теряя святости, все же уповать лучше тебе на веру в Господа! Не прибегай к помощи книги, а уж Господь тебе поможет.

Так он и сделал.

Но вот однажды заболел царь в той стране, где жил внук. И обращался царь к разным лекарям, и не могли вылечить его. Никакие лекарства не действовали, по­тому что была в той стране страшная жара. И издал царь указ, чтобы Израиль молился за его здоровье.

Ну, а тот бесовский царь, тогда сказал:

— Ведь вот есть у внука сила использовать книгу и святости не терять, а он не прибегает к ней. Сделаем и мы ему добро. И приказал мне сделаться облаком, что­бы было царю облегчение и чтоб помогли ему лекарст­ва и те, что уже принял, и даже, что еще примет. А внук тот ничего об этом не знал. Вот отчего и был я облаком над тем городом.

Все это слышал тот сын, что крался за облаком и гонцом. И видит: привел гонец облако к царю бесов. И приказал их царь, чтобы взяли у облака силу и вернули тому царю, у которого томился этот бесовский сын. И вернулся тогда этот сын к родителям-бесам. Только вернулся он совсем без сил, потому что уж очень мучи­ли и пытали его там. И затаил он тогда ненависть к тому колдуну, что выдал его, и завещал детям своим и семье своей отомстить. Только ведь и средь бесов есть свои доносчики — шептуны те самые — пошли и сказали колдуну, чтобы остерегался, потому что собираются ему мстить. А колдун уж сумел придумать, как беречься, и призвал еще колдунов, знающих бесовские семейства, чтобы тем охранить себя. А бесов сын уже затаил ненависть и к семействам тех шептунов, что выдали его тайну.

Вот один раз случилось, что одновременно назначи­ли в караул к их царю из семейства этого беса и из семейства шептунов. И пошли из семейства этого беса и донесли на шептунов. И приказал царь тех шептунов казнить. А шептуны, что уцелели, обозлились, и пошли сеять раздор между всеми царями. И пошло: начались среди бесов голод да мор, побоища и раздор. Начались войны между всеми царями, и оттого случилось земле­трясение, и провалилась вся земля, и оросило все дерево целиком. А от тех самых бесов не осталось и следа[7]. Как будто и не было их вовсе.

Амен!

---

[1] кругом. Круг — символ веры, как сказано: «Вера твоя вокруг тебя». Пра­ведный сидит в кругу, и его вера — защита от сил зла.

[2] не смел приблизиться. Но атеизм страшнее любых бесов.

[3] день и ночь. Как сказано в ключе­вом для этой истории первом псалме «Но Тора Бога — его желание, и раз­мышляет он о Торе день и ночь». Так воды проникают к древу Торы, и бесы, которые хотят, чтобы Тора не приноси­ла плоды, ничего не могут с этим поде­лать.

[4] шептуны — бесы, которые нашеп­тывают слова обольщения.

^[5] гром. Гром Божьего гнева пора­жает силы зла и освобождает сердце человека от кривды.

[6] есть у меня сила пользоваться этой книгой, не теряя святости. Великие праведники, подобно царю Соломону, могут использовать не только знание имен Бога, но и имен бесов. Однако они не прибегают к этому знанию, но лишь возносят в великой скромности свою мольбу Всевышнму, и Он испол­няет их желания. Но в особых случаях, например, чтобы спасти семью от не­верия, мудрец пользуется знанием этих имен.

[7] а от тех самых бесов не осталось и следа. Зло само уничтожает себя. Эта история о пути праведного, как говорится в первом псалме Давида, но немногое из нее сможет понять чело­век.