«Лицом к лицу» - утопия. Проблематичность сильного раскрытия. Необходимость в ахораим и эго
Йегуда Ифрах, урок 25 швата 5774 (продолжение, предыдушая часть здесь)
Однако[1] здесь, в шаар аАкдамот, мы говорим о чем-то ином. Мы не говорим о теле, мы говорим о голове. Мы говорим здесь о рацон (воле). Там это «тело» (не в физическом смысле, понятно), а здесь мы говорим о рацон. Это более высокий уровень. Динамика здесь отлична.
Посмотрите внимательно на предпоследний этап:
למעלה מזה, הוא פנים באחור, פי’, שהזכר יהפוך פניו כנגד אחורי הנקבה, ויאיר בה, וזו מעלה יתירה, כי האור של הפנים עצמם של הזכר, מאיר בנקבה, אלא שעדיין אין בה כ»כ כח, לקבלו דרך פנים, ולכן הופכת אחוריה,
Выше этого, паним беахор («лицом к затылку»), т.е., что мужчина поворачивает свое лицо к затылку женщины, и осветит его. И это особое достоинство. Ибо свет лица мужчины освещает женщину. Однако, у нее еще нет таких сил, чтобы воспринять его (этот свет) лицом, и поэтому она поворачивается затылком.
Есть там еще одно выражение, два абзаца после этого:
והנה בהיותם או»א בבחי’ אחור באחור, ולא היו יכולים לקבל אור העליון בהיותם אחור באחור, ואז אותם האחור שלהם, מבחי’ הכלים שלהם, הם הנקרא מלכים דאו»א, שלא יכלו לסבול ולקיים לקבל האור העליון, נתבטלו, וירדו מגדולתם למטה
«Лицом к лицу» — это идеальная ситуация. Воля. Свободное течение энергии. Свобода. Я бы назвал это некоей утопией, которую можно только воображать. Но где-то в глубине души — это состояние совершенно нестерпимо. Когда тебе смотрят прямо в глаза, не отрываясь и не сводя взгляда — это невозможно выдержать. Когда я смотрю тебе в глаза — я в каком-то месте «стираю» тебя, стираю твою личность. Я выражаю себя настолько сильно, настолько интенсивно — что ты чувствуешь, что твое личное пространство просто исчезает. «Отведи от меня очи твои, потому что они взволновали меня![2]» — говорит возлюбленный подруге своей в Шир аШирим. Невозможно выдержать взгляд глаза в глаза. Самый сильный контакт — он же самый тяжелый, его труднее всего принять.
У меня есть товарищ — когда мне исполнилось 20 лет, он подарил мне подарок на день рождения. Он взял картину Микеланджело «сотворение человека», распечатал на каком-то огромном холсте, и написал там какое-то предложение из Дзен. «Я так много думал о тебе, что превратился в тебя. Ты приближаешься ко мне все ближе и ближе. И постепенно я превращаюсь в ничто». Очень мощная фраза. Я сидел в медитациях перед этой картиной.
Есть что-то в «лицом к лицу», что-то настолько интенсивное, это как смотреть на солнце. Кто-то входит внутрь твоей души — не из «симбиоза», даже если это из свободной любви. Это мощный поток, который стирает тебя…
[Приятно смотреть в детские глаза — маленьких детей]
Маленькие дети — у них есть такая способность — ну, вы все, наверное, наблюдали такую картину: мальчик приходит с папой в синагогу, стоит и смотрит на тебя в упор — пол часа… И приятно, что он на тебя смотрит, потому что ты не боишься — а вдруг он там что-то такое увидит… Когда кто-то смотрит тебе в глаза — первый вопрос — а, что он там увидел? А, он увидел там что-то… «Лицом к лицу» это не просто.
В каком-то смысле нам проще, нам гораздо легче получить свет со стороны «затылка». Свет, облаченный в закон. Ибо свет «затылочной стороны» ограничен. Не столь тотален.
Обратите внимание, что здесь происходит. Почему женщина поворачивается к мужчине спиной? Потому что она неспособна принять свет лица. Т.е., она чувствует, что это неудобно, что это нарушает ее «приватность». Когда кто-то смотрит на меня — я чувствую, что он входит куда-то, куда я не уверен, что хочу, чтобы он заходил.
Положение «лицом к лицу» требует от участников полной свободы и внутренней раскрепощенности. Когда человек освобождается от страха смотреть друг другу в глаза. Ибо свет лица тяжело воспринять. Безусловная любовь — это же смертный страх!
[Выходит, иногда «лицом к затылку», иногда «лицом к лицу»? ]
Это как раз то, что здесь происходит. «Лицом к лицу» — это где-то уничтожает нас. Стирает нас. Поэтому мы ищем — подсознательно — какое-либо объяснение, какую-то причину для любви. В книге пророка Малахи говорится: «Я возлюбил вас, сказал Г-сподь. А вы говорите: «В чем (явил) Ты любовь к нам?»[3]». Это звучит примерно как «за что ты любишь меня»? — Потому что ты высокий, красивый, у тебя отличная зарплата, ты сможешь содержать меня как следует, и раз в год мы сможем отправляться в заграничное путешествие». Вс-вышний говорит: «Я возлюбил вас» — просто, без всяких «внешних» причин. Народ Израиля спрашивает: «за что ты любишь нас — ведь брат Эйсав Яакову»? Яаков и Эйсав — это же два брата, одно и то же. Почему ты решил выбрать именно нас? Нам трудно принять любовь без причин и без границ. Наше «эго» не может ни за что зацепиться в такой любви, и мы чувствуем, что она ускользает от нас. Мы не готовы поверить в возможность бескорыстной любви.
Вы слышали анекдот про коммуну «шестидесятников»? Такая коммуна, свободная любовь, борьба против войны во Вьетнаме, против системы, против государства, и только свободная любовь, и все равны… И вот одна «коммунарка» спрашивает своего друга: Do you love me, Jonny? Он отвечает: Of course, I love you! I love everybody!…
Он сидит в медитации, на него изливается Высший свет. Он любит — весь мир! Тебя я тоже люблю — ты тоже часть Творца!
[Любая романтическая любовь всегда содержит в себе требование: ты мне сейчас нужен!]
Да. И это трудно даже объяснить. Если кто-то действительно любит меня, до конца, по-настоящему, если это человек любви, как Шломо Карлибах — этого недостаточно. Моя животная душа ищет личный интерес. Скажи мне, почему? Скажи мне, что тебе это доставляет удовольствие. Скажи, что это тебе что-то дает.
Если парень говорит девушке: я люблю тебя, и хочу продолжать с тобой встречаться. — Почему ты хочешь продолжать? — Я думаю, что мне есть много чего тебе дать…. Альтруист! Смотрите, какой цадик! Для себя он ничего не хочет!
Почему это трудно принять? Потому что душе нужна «задняя сторона», «затылок», «ахор». Она должна «держать что-то в руках». Это — эго. Эго — это своего рода «замедлитель» для света. В мире без эго просто невозможно находиться. Если парень скажет своей девушке, что он любит ее — как Межеричский Магид говорил, что он любит свою жену, как тфилин — это звучит дико! Ты любишь жену как тфилин? Только потому, что это заповедь?
Что, в сущности, Ари хочет нам здесь сказать? Хевре! «ахор беахор», и «паним беахор», и все промежуточные состояния — это часть процесса! Если вы мечтаете о какой-то голливудской утопии, «лицом к лицу», и все — бесконечный поток энергии, как Будда под деревом, и цветы падают ему на голову, и такая музыка в бэкграунде, на фортепиано… Есть нечто очень привлекательное в утопическом мире полной гармонии, любви без условий и без границ…
Но в реальности, в нашем мире, в нашей ежедневной жизни, даже в религии, даже в духовности и святости мира Ацилус — система взаимоотношений не может существовать без постоянной игры «лицо» и «затылок». Невозможно иначе. Ибо нам нужно за что-то держаться. Это четыре основных состояния, которые постоянно изменяются, по спирали.
[Почему спираль? Почему не «рацо вешов»?[
Рацо ве-шов, спираль — не важно, как это называть. Предположим, человек однажды испытал озарение, «итпаштут а-гашмиют», пережил какое-то фантастическое озарение и раскрытие. Сейчас он не там. Однажды ты удостоился света. Сейчас ты не там. Однажды, в Пурим, ты удостоился что-то увидеть. Или в Рош-а-шана…
[Но можно попробовать это вернуть?]
Невозможно повторить чувство. Это один из основных принципов у рабби Нахмана. Он не верит в это. Это невозможно, это непонимание самих основ. Возможно, что ты ведешь себя правильным образом, и на этом пути ты можешь удостоиться какого-то ощущения. Каким оно будет — это чувство — мы не можем знать заранее. Следует находиться в таком состоянии духа, чтобы быть способным «войти» в состояние «паним бепаним». Откроет ли это высшие врата, приведет ли это тебя к раскрытию света или нет — это не от тебя зависит. Когда ты медитируешь — ты не ждешь переживания. Если ты будешь ждать переживания — оно не прийдет. Но когда ты в медитации — ты в медитации. И если удостоишься — удостоишься какого-то света Свыше.
Что с двейкут? Человек, переживший однажды состояние двейкут — мир после этого выглядит иначе. Даже если он потом падает — мир выглядит иначе. У него есть другие пропорции в жизни.
[Это род постижения?]
Это не «постижение»! Наоборот. Это противоположность постижению. Ибо двейкут это не «постижение». Не «ты увидел». Тебя вообще не было. Ты исчез! Это нечто, что изливается на тебя, когда ты не сознаешь этого. Когда тебя здесь не было — что-то пришло сюда. Ты — это совсем иное.
Однако, даже если после этого человек будет по уши в грязи — у него есть уже другая система координат. У него есть другая «система ориентации». Он знает уже, что это — вернуться. Он знает уже, что это — восстановить связь. Восстановить свою связь с Вс-вышним. Это уже в его «клеточной памяти». И само собой, когда он видит что-то — есть какой-то слой в его душе, который помнит другие измерения. Это не означает, что он не упадет, что он не разобьется снова. Это не означает, что он не может найти себя потом на самой низкой ступени. Это говорит лишь, что у него есть другая картина мира.
Если попытаться объяснить в понятиях рава Кука — свет «ахор» — это законы природы. А «паним» — это «рацон», свободная воля. Природа против воли. Принуждение против свободы.
Когда Вс-вышний освещает нам лицо, Он, по сути, освещает наш рацон. А когда мы пытаемся найти для этого причинно-следственное объяснение — мы как бы пытаемся найти это в природе.
Есть обсуждение в Разал о причинах творения. Для чего Вс-вышний создал этот мир? Потому что «природа доброго творить добро». Потому что «пожелал Вс-вышний, чтобы было у него жилище в нижних». Потому что «нет царя без народа». Рав Гинзбург как-то нарисовал целый «парцуф» причин творения. Но после всего этого — нет причины для воли. Корона всех корон. «Так поднялось в мысли предо Мной». Почему Вс-вышний создал мир? — Потому что Он создал мир…
[Но это — духовные законы?]
Это духовные законы, но это — задняя, внешняя сторона. Поэтому в экзистенциальной философии есть нечто очень высокое. Может, это даже пост-модерн, после экзистенционализма, который приходит и говорит: на самом деле, ты никогда не найдешь причины. Не ищи причины, ибо на самом деле нет причины. Любая «причина» — это попытка постичь вещи в аспекте «ахор». Я хочу «схватить» это — так я говорю, вау, есть причина!
«Кирувники» часто объясняют людям: «Если вы не верите в Б-га — ради чего вы живете?». В чем «смысл жизни»? — Что такое «смысл жизни»? «Смысл жизни» — это вопрос со стороны «ахор»! Со стороны «паним» нет «смысла» жизни. Есть сама жизнь, без «смыслов». Без «целей». Это не «функция» — для чего-то. Это не «шестеренка» в какой то гигантской машине, предназначенной для чего-то еще. Как там у рава Амнон Ицхака, есть «стиральная машина», и есть «инструкция по эксплуатации»… Мир — не «стиральная машина», и нет «инструкций по эксплуатации». Нет «цели». Нет «стиральной машины».
[Можно сказать, что цель и смысл — это встреча? Быть там?]
Это концептуализация. Как говорит Сефер Йецира? «И перед «один» — что ты можешь считать?» Б-г один, и имя его — едино. Что значит «Б-г один»? — «Перед один что ты можешь считать»? Однако чистая экзистенция для нас непереносима. Мне много приходится выступать перед семинаристками. Я зарабатываю этим на жизнь. Семинаристкам нужно объяснить, почему они религиозны, ради чего нужно быть религиозным. Им нужно что-то, что можно схватить и удержать. Для этого существует «ахораим» — задняя, внешняя сторона Святости[4].
[1] В предыдущем отрывке объяснялись понятия «паним» и «ахор» в отношении «тела» мира Ацилут, т.е. Зеир анпин и Малхут. Здесь объясняются понятия «паним» и «ахор» и два промежуточных состояния в отношении «головы» Ацилут, т.е., сфирот Хохма и Бина, и даже еще выше, аспекте «рацон» (воля).
[2] Шир аШирим 6, 5
[3] В тексте используется перевод Мосад рав Кук. Йегуда трактует этот стих несколько иначе, чем обычное буквальное прочтение стиха. Прим. переводчика
[4] Есть маамар Адмур аЗакен на посук «Ахарей Гашем Элокейхем телеху» — объясняющий, что даже служение в аспекте «ахораим» — это высокое и святое служение. Только не надо начинать думать, что это все, и выше этого нет. Ахораим в Ацилут — это тоже высокая святость. Однако, это не «паним». Прим. переводчика