Есть два этапа развития науки: есть схоластика и есть эпмирика. До XV-XVII века была схоластика, потом началась эмпирика. Схоластика – это значит, что мы строим себе в голове какую-то картину. Эмпирика означает, что мы проводим эксперименты.
В каких-то науках это уже вполне утвердилось, в каких-то это берет время. В том, что называется естественные науки, это произошло довольно быстро, и сегодня, если кто-то будет продвигать какую-то схоластическую физику, на него будут смотреть, как на сумасшедшего. В каких-то науках это заняло больше времени, это философия. Но фактически Розенцвайг и вообще начало XX века – это переход со схоластической философии в эмпирическую. Философия, основанная на том, что «я так думаю, что это так, а почему я так думаю – так я подумал, мне это привиделось».
Все начинает меняться на философию, психологию, основанную на фактах, наблюдениях. Сегодня никто не может сказать: я так думаю просто потому, что я так думаю, и доказательств приводить не собираюсь. К психологии это относится так же. Поэтому человек, который выдвигает некую психологическую теорию, по сути – как надо исправить человека, и при этом все развитие науки последних 100 лет, психологической науки, его, мягко говоря, не интересует. Я просто говорю, что он ошибся столетием. В XVIII веке он мог бы быть большим ученым. Товарищ Сталин был большой ученый. Но в XX веке с развитием нейропсихологии, развитием науки об устройстве головного мозга и так далее – извините, это нерелевантно.
Сегодня это только: поставь эксперимент, докажи свою теорию. И тот, кто это не делает, абсолютно нерелевантен. Почему в свое время я так резко спорил с рав Ицхаком Гинзбургом насчет всех его психологических идей? Именно поэтому. А на чем это основано? Ты хочешь взять хасидские книжки XVII-XVIII века. Наверное, у них есть какие-то гениальные догадки. Но сегодня у нас, извините, 100-150 лет развития психологии. Нам что-то сообщили о том, как устроен человек, как устроен человеческий мозг. Как ты можешь это игнорировать? Если ты это игнорируешь, то мы поставим тебя на полку книг XVII века и находись там на здоровье…
Это рубеж XX века, когда поняли, что все это работает ограниченно. И удивительно, что появляется человек (я не хотел писать об этом, все-таки Ашлаг – это такое имя), который приходит и говорит: «А давайте я вам расскажу, в чем причина всех проблем человечества?» А на каком основании вообще мы должны тебя слушать? Вся еврейская традиция (я могу говорить больше о еврейской, Паша Вавилин может сказать что-то о христианской) – это почему путь грешников успешен, почему праведники страдают, почему вообще страдания в мире. И не один еще не сказал: я знаю почему. Ни у одного не хватило наглости ни во времена пророков, ни во времена Талмуда, никому не хватило наглости сказать: я знаю почему. Максимум, что сказали, сказали: «Молчи, так я решил», - кто помнит этот мидраш.
И приходит какой-то человек, наш, можно сказать, современник и говорит: «А я знаю, а мне это открылось свыше». Как надо к этому относиться? «А я знаю, почему человечество страдает - это из-за эгоизма». Тебе не кажется, что ты обвиняешь жертвы? Во-первых, это чистый идеализм, когда мы говорим, что есть какая-то одна идея, которая объясняет все. Это чистый идеализм, который в XX веке не работает. Во-вторых, извините, но это вопрос, который обсуждается веками. И ни один из действительно крупных раввинов, учителей не сказал, что он знает почему.
Аризаль сказал: мир разбился, поэтому в этом мире есть зло. Рабби Нахман говорит, что этот мир нелогичен. Когда после них приходит кто-то и говорит: «А мир логичен», - логика состоит в том, что если тебе на голову упал кирпич, то ты в этом виноват. Какая красота, какая новость, какое открытие!
Я не готов. Поэтому при всей, в общем-то, открытости наших уроков мне это кажется настолько лженаукой, что если уже брать какую-то ересь, то есть более интересные вещи. Например, то, что читает сейчас Паша, по крайней мере, интересно.
Не знаю, мне это кажется просто какой-то бесчеловечностью. Я не знаю, кстати, а что сказал Ашлаг после Катастрофы. Я не знаю, на самом деле. Это было бы интересно узнать. Говорят, кстати, что он дал Бен-Гуриону совет – воевать, и обещал победу в войне. Вероятно, от тоже не такой однозначный, однослойный и так далее. Каждый живет в своем мифе, в конечном счете. У него был такой миф, ну хорошо.
(оцифровка старого урока)