07

Египет и Амалек. Египет — относительное, исправимое зло. «Не отвергай египтянина ибо пришельцем ты был в его земле» Амалек это абсолютное, неисправимое зло,»уничтожение есть его исправление»,»сотри память об Амалеке» У египтян можно было забрать их посуду. У Амалека запрещено. С фараоном Моше ведет переговоры. С Амалеком — нет. Сегоднящний развращенный запад, безусловно, зло. Но это *исправимое* зло. Может быть, это природное, естественное зло. Физиологическое, так сказать, зло. Амалек — путинская россия — это извращенное, противоестественное зло, абсолютное зло. Пытающееся раздавить человека, подавить его самоуважение, превратить его в послушный механизм. Отсюда эти дикие, безумные каннибальские пытки и насилие.

Продолжаем оцифровки: Отрывок из урока, который я сейчас редактирую: Мы уже на финишной прямой перед Шавуот. Что такое Шавуот? Это Дарование Торы. А где происходит Дарование Торы? — На горе Синай. А что самое первое, что приходит в голову по поводу слова «Синай»? Есть очень известный мидраш, который говорит, что такое Синай. Синай объясняется от слова «синъа». «Синъа» означает ненависть. Какая связь? «Когда евреи получили Тору на горе Синай, опустилась ненависть к евреям на народы мира», так говорит мидраш.

Еще оцифрованный урок: Мы часто говорим о том, что Ган Эйден в человеческой жизни, рай в человеческой жизни – это этап детства вообще. Этап эмбрионального развития в частности, как написано в стихе в книге Иова, который говорит: «кто бы дал мне быть, как в прежние времена», и комментарий говорит, что это имеется в виду — в материнском чреве. Самый большой Ган Эйден – это материнское чрево. И рождение человека – это когда его выгоняют из Ган Эйден. Это первое изгнание. Говорят, что есть 4 изгнания.

Еще один урок по историям р. Шломо: «Видеть после побоев». «Посмотрел Ребе Элимелех на Провидца, который сидел рядом с ним. Вот что говорит Ребе Элимелех провидцу: «Ты знаешь, в чем различие между мной и тобой? Ты видел и я видел. Но ты видел только до побоев, а я видел после побоев тоже»». Речь идет о Катастрофе.

Сегодня читали с утра по книге «Трудная свобода». Вот текст: Элементы идентичности16 Задаваться вопросом об иудейской идентичности — значит уже потерять ее, но в то же время еще цепляться за нее: в противном случае вопроса бы не возникало. Между этими уже и еще прочерчивается граница, натянутая, словно канат, на котором балансирует, рискуя сорваться, иудаизм евреев Запада. В какой идентичности они пребывают? В той, что соотносится лишь с самой собой и не ведает атрибутов: еврей не потому еврей, что он есть вон то или вот это. Идеи, признаки, вещи идентифицируются тогда, когда они отличаются от других идей, других признаков, других вещей. Личности индентифицируются не через предъявление своих признаков. Человек-личность самотождествен не потому, что родился здесь, а не в другом месте, в такой-то день, а не на следующий; что у него светлые волосы, крепкие зубы или слезливый нрав. Он самотождествен, потому что он есть он — прежде любых сопоставлений. Иначе говоря, в иудаизме пребывают, как пребывают в самом себе. Еврей не становится приверженцем иудаизма: приверженность подразумевала бы предварительное состояние отдаленности. Он не одержим иудаизмом, ибо пассивная захваченность превращается в рок, судьбу. Радикальная интимность, привязывающая еврея к иудаизму, несмотря на все злосчастья, какие она несет с собой, переживается как ежедневно исповедуемое счастье — или, если угодно, как избранность. «Евреем рождаются, а не становятся». Эта полуправда удостоверяет предельную интимность. Слава Богу, в ней нет никакого расизма. Ибо пусть даже евреем становятся, им становятся так, словно обращения никогда не было. Возможно ли обратиться в человеческую природу? * Некоторые евреи имеют обыкновение произносить «иудей» там, где ожидалось бы слово «человек»: они как бы принимают иудаизм за субъект, а человеческую природу — за предикат.

Читали сегодня утром Левинаса. По Левинасу еврейство определяется всем корпусом еврейских текстов, и их тщательным изучением. Не хилое такое определение. При этом он замечает что «конверсия» не работает. Еврейство слишком сущностно, чтобы можно было говорить о «конверсии (на первый взгляд тшува это «конверсия» — но Левинас говорит: нет)

Оцифровываем уроки Суббота в городке Радошиц. Святая суббота. Святая, возвышенная. После трапезы реб Берл из Радошиц зовет своего хасида Хайм-Мейра. Он берет его к одному из окон бет-мидраша и говорит: «Посмотри на улицу». И так они стоят напротив окна молча. Только слезы льются из их глаз без перерыва. Так они продолжали стоять, пока уже больше не могли. После того, как радошицкий Ребе вернулся в свою комнату, в свой кабинет, подошли хасиды к ученику и спросили: «Хайм-Мейер, что тебе показал Ребе?» И Хайм-Мейер говорит: «Освети Сион новым светом, и да удостоимся мы все этого света». Новый свет, который будет светить в Иерусалиме, в святом городе Иерусалиме. Великий свет, которого мы ждем все время. Это то, что Ребе мне показал».

Те, кто стали следователями КГБ или НКВД, наверное, это было в подсознании. А те, кто предпочли быть арестованными и не заложить своих друзей, наверное это тоже было в подсознании. И поэтому вся человеческая история – это исправление подсознания. Сознание – это лакировка, которая скрывает то, что у нас в бессознательном. И поэтому каждый человек, который отдает себе отчет или пытается начать отдавать себе отчет, он должен знать, что все, что он делает на уровне открытом, это на самом деле только проявление того, что было у него внутри.