08

Информацию стало труднее прятать. Изолировать человека от информационного потока теперь намного сложнее, почти невозможно. Но можно изолировать нас от них. Можно сказать нам, что они – другие, они хуже, потому что менее образованны. Они – другое дело. Они – это те, без компьютеров. Они – другие. Они гораздо глупее нас, они живут на другой планете. Они не знают иностранных языков, и даже если у них и есть компьютеры, то используют они их вовсе не для поиска информации. Они и мы. Свои и чужие. Все просто и радостно. Мы разделились. Разделились по многим признакам. Не только из за компьютеров. Ничего страшного, все нормальненько. Все хорошо, а будет еще лучше. Только как всегда разделительная полоса прошла по живому. Как всегда мир яростно делится на своих и чужих. Свои – хорошие, чужие – плохие. Всё. Разделил – и всё. Разделил, и можно не задумываться над библейскими законами. Можно вообще не думать. Не думая, жать на кнопки, не думая, поднимать руку, голосуя «за». Всегда голосовать «за».

Исключенные Исключенные. Не включенные в группы. Не попавшие в списки, очереди, реестры, официальные и неофициальные документы с правом на. Не участвующие в открытых и закрытых обществах, не состоящие в клубах, не принадлежащие ни к чему. Человек так устроен – хочется быть или прикидываться частью чего либо большего, чем ты есть сам по себе. Человек – социальное животное. Если ты часть движения, нации, общего дела и общего блага, жизнь не кажется столь тоскливой и мерзкой. Общая лампочка светит всем. Внутри клана и круга всем тепло и уютно. И тебе тепло и уютно.

Сегодня нам лучше, чем им. Сегодня мы свободны, а они заперты. Но это только сегодня. Завтра мы встретимся. Сегодня мы требуем для них ужесточения, завтра сможем ощутить их жестокость на собственной шкуре. Сегодня они низведены до положения бесправных скотов. Но это только сегодня. Если повезет, если нам очень сильно повезет, и мы доживем до завтра, то завтра все обязательно изменится.

Бог находится во всем. Не только в духовных вещах, но также в материальных. Можно сказать, что в материальных он находится более интенсивно чем в духовных. Поэтому политика, которая по своей природе нечто грубо-материальное, не духовное (может быть особенно в последний год) она также часть мира Всевышнего, и также в ней можно найти Бога. .. Важные вещи не всегда легки. Всевышний может находиться в самых низких местах, и он может быть в политике, и даже еще ниже – в религии. Даже в нашей религии есьт духовная основа, которую нужно раскрыть

https://www.youtube.com/watch?v=PK30EF6hi_Q Два ключа Всевышнего. Ицхак Ройтман 6 апреля 2021 * Для передачи шифрованных сообщений существует система двух ключей. Есть открытый ключ, и есть закрытый ключ. Чтобы расшифровать сообщения нужны оба ключа. Всевышний тоже общается с нами с помощью двух ключей. Что это за ключи? Рав Ицхак Гинзбург говорит от имени Алтер Ребе, что есть «тайны Торы» и «тайны мира». И если «тайны Торы» еще доступны пониманию, то «тайны мира» вообще не постижимы. Мудрец Торы постигает тайны Торы. Но тайны мира сокрыты для него.

Большинство людей, считающих себя практичными, не доверяют социальным программам интеллектуалов и доктринеров именно потому, что теоретические схемы слишком упрощают сложную ткань жизни. Вместо того чтобы следовать ее структуре, они пытаются изменить жизнь, пригнав к симметричным схемам, и не принимают в расчет ее бесформенность. Чем меньше результат соответствует ожиданиям, чем больше раздражаются теоретики, пытаясь подогнать факты под заранее заготовленную схему, тем больше и сопротивление. Они стараются его преодолеть, причиняя неисчислимые страдания, а первоначальные намерения постепенно теряются из виду, так что последствия экспериментов оказываются далеко за пределами того, что кто бы то ни было мог желать, ожидать или планировать, снова и снова вырождаясь в мучительную и бессмысленную борьбу между экспериментаторами и их жертвами в ситуации, с которой уже никто не может сладить.

Рационалистов XVIII столетия часто и небезосновательно обвиняли в пренебрежении истиной. Действительно, они считали, что феномены социальной и индивидуальной жизни можно вывести из начальных условий и научных законов, 63 подобно движению небесных тел в системе Ньютона, не замечая, как велик разрыв между простотой обобщения и сложностью конкретного факта. Однако многие критики грешили тем же самым. Конечно, Гельвеций, Робеспьер, Конт и Ленин ошибались, полагая, что прикладная наука излечит все болезни человечества. Но Берк, де Местр, Толстой и Элиот, которые понимали их неправоту, сами склонялись к тому, что, хотя ключ науки ничего не открывает, все-таки можно раскрыть тайну, если опираться на традицию, на откровение и веру, на «органичное» мировоззрение, на простую жизнь и простое благочестие; словом, на прозреваемое ими скрытое течение христианской цивилизации. Однако, если мы правы, все это в принципе неверно. Чувство реальности ничем не заменишь

Уравнение, утверждающее, что сложная среда, в которой мы живем, подчиняется объективным и точным законам, противоречит нашему обычному опыту. Для марксистов, да и для всех, кто верит, что социальная или индивидуальная жизнь полностью детерминирована принципиально познаваемыми законами, люди слабее, чем они предполагали в своей донаучной гордыне; они вычислимы и сами способны на всеведение. Однако, когда мы (особенно историки или люди действия) думаем о себе, то есть имеем дело с конкретными людьми, вещами или фактами, мы видим совершенно иную картину: человек подчиняется немногим законам природы, а вот совершает ошибки, терпит поражения, мучает других не потому, что не знает социальных законов, но в основном потому, что не может предсказать последствия чужих действий. Особенно преуспевают те, кто (помимо удачи, без которой, видимо, не обойтись) наделен силой воли и способностью оценивать конкретные ситуации, не прибегая ни к средствам 68

Сто с лишним лет назад немецкий поэт Гейне предупреждал французов, что нельзя недооценивать силу идей — философские концепции, взращенные в тиши кабинетов, могут рушить цивилизации. Он говорил о том, что кантовская «Критика чистого разума» стала мечом, которым обезглавили германский деизм, а работы Руссо — кровавым оружием, которое, попав в руки Робеспьера, разрушило старый режим. Предсказывал он и то, что немецкие последователи обратят романтическую веру Фихте и Шеллинга против либеральной западной культуры. Действительность не в полной мере опровергла это пророчество. Если профессора могут обладать такой фатальной мощью, разве не обязаны другие профессора или, по крайней мере, другие мыслители (а не правительства и комитеты) их разоружить?

103 Тридцать лет назад мой хороший товарищ из Совета Поселений написал против меня статью в газете «Некуда». Он написал: я не понимаю, почему этот раввин постоянно занимается левыми, сколько их? Пять процентов населения? Это ничего, у них нет сил и у них нет влияния. Зачем нужно с ними разговаривать? Зачем вообще дискутировать с ними? Это напоминает мне рава Кука. Он сделал алию вместе со «второй Алией», перед Первой мировой войной. Все его творчество занимаются несколькими сотнями босяков, которые жили здесь в Эрец. Если бы в то время были бы выборы, они не получили бы даже одного мандата. Большинство было старый ишув, ультраортодоксы. И также атеистическое меньшинство, которое было тогда в Эрец, говорят, что большинство из них покинуло Землю, не остались. Но рав Кук понял, что они – будущее. Что еврейская жизнь, которая будет построена здесь – они построят ее. Они вершина которая растет.

На самом деле все концепции «дурного начала» и «доброго начала», и также концепция «самости» — все они в этих словах Исаи Берлина. Отказаться от «мнимого» Я в пользу «настоящего» Я может превратиться в насилие — как в отношении самого себя так и в отношении других людей * Свобода быть хозяином себе и свобода от того, чтобы мой выбор определяли другие, при поверхностном взгляде могут казаться одной и той же мыслью, выраженной утвердительно и отрицательно. Однако в историческом плане «позитивное» и «негативное» представления развивались в противоположных направлениях, каждое из которых было по-своему логичным, пока, наконец, не пришли к прямому конфликту.

115 Один из близких учеников рассказывал, что рабби Нахман пришел к нему во сне и сказал, что рав Менахем (Фруман) это его «гилгуль», который пришел чтобы исправить его отношение к жене

(продолжение) Встав на эту точку зрения, я могу игнорировать реальные желания людей и обществ, бесчинствовать, угнетать, мучить их во имя и от имени их «подлинных» натур в твердой уверенности, что какая-то настоящая цель (счастье, исполнение долга, мудрость, справедливое общество, самореализация) должна быть тождественной их свободе — свободному выбору «подлинной», но, увы, часто неосознанной натуры. Этот парадокс обличали неоднократно. Одно дело говорить, что я знаю, в чем благо для X, а сам он не знает, и не считаться с ним ради этого блага; другое — верить, что он сам сделал выбор, правда, бессознательно, не так, как в повседневной жизни, а посредством своего разумного «Я», о котором эмпирическое «Я» может и не знать; посредством «подлинного Я», которое различает, что ему нужно, и непременно избирает это, однажды различив. Это чудовищное перевоплощение — ведь мы уже приравниваем то, что X выбрал бы, если бы не был собой, к тому, что он действительно хочет и выбирает, — лежит в основе всех политических теорий самореализации. Одно дело сказать, что меня можно принудить для моего же блага, которого я по слепоте своей не вижу; в некоторых случаях это мне полезно и даже расширит пространство моей свободы. Другое дело утверждать, что поскольку речь идет о моем благе, то это вообще не принуждение, а моя собственная воля, знаю я о том или нет, и я свободен (или «подлинно» свободен), даже если мое земное тело и глупая голова отчаянно сопротивляются тем, кто из самых добрых побуждений мне это благо навязывает.

Если взять за базовое определение души, или Божественного образа в человеке стремление к свободе (скорее всего самоуважение где то там же), то чем выше душа — тем большей свободы она требует. Это почти очевидно. Так же как сильный ученик в классе будет скучать на стандартных примерах, так сильной душе тесно и душно в рамках принятых «правил игры» Таким образом, высокие души нуждаются в высокой степени свободы. Баалей тшува — на самом деле, это высокие души. Иначе бы они не возвращались. Но что с ними делают? Подобно тому, как Сталин подозревал в каждом военнопленном предателя — так относится харейдимное общество к баалей тшува. И так они относятся к себе самим. И вместо того, чтобы наградить окруженцев и военнопленных их ссылали в лагеря. Так баал тшува попадает в «лагерь», где отнимают его свободу. Где заставляют чувствовать себя предателем. Где душат его свободную совесть и свободную душу