(продолжение. Шмонэ Квацим 1, 8) Что же делать в данной ситуации, когда состояние религии вызывает презрение и отвращение, и как следствие, также сама вера становится объектом насмешки и презрения?
Рав Кук говорит: למצא תרופה לעומת מצב איום זה, לעומת מחלה כזאת, האוכלת את שתי הקצות אשר לחיים, וממילא ניחר תוכו, אנו צריכים להתאמץ כפי היכולת בשמירת המעשים, לחבבם ולאמצם, כפי אותה המדה שנוכל, אבל לא לעמוד על תחום זה. מאומה לא נשא בעמלנו, אם לא נצרף אל רוממות המעשים ההשבה אל תעופת הרעיון האצור וגנוז בהם. כשישארו המעשים מצות אנשים מלומדה, לא לבד שלא יועילו, אלא גם ישפילו עוד את הרעיון. וסוף שפלות הרעיון להגמר בביטול המעשים בשאט נפש.
Найти лекарство для данного ужасного положения, излечить эту болезнь, пожирающую оба конца жизни, и само собой, обжигающую ее содержание, мы должны стремиться, насколько это возможно, хранить действия, любить их и укреплять их, насколько только мы можем. Но не останавливаться на этом. Ничего мы не добьемся нашим трудом, если не присоединим к величию действий возвращение полета идеи, заключенной и спрятанной в них. Если действия останутся лишь привычкой, они не только не помогут, но еще более унизят идею. И унижение идеи в конечном счете приведет к оставлению действий с брезгливостью и презрением. * (возможная интерпретация) Как уже говорилось выше, "действия" здесь это заповеди. А "идея" это национальная и религиозная идея.
Можно понять, что "ужасное состояние" религии связано с двумя факторами, "пожирающими жизнь" с обоих краев. Действия искажены, с одной стороны. И религиозная идея, таящаяся в них, полностью оставлена. Что предлагает рав? Прежде всего, он говорит "хранить действия". Да, современное состояние иудаизма ужасно. Но мы не можем это просто взять и выбросить. Это тот иудаизм который у нас есть, и мы должны беречь и любить заповеди, и продолжать их исполнять насколько это возможно.
Но, говорит рав, ни в коем случае не останавливаться на этом! Фактически, можно сказать, рав говорит, что мы продолжаем использовать действующую версию иудаизма, со всеми ее багами. Но параллельно мы должны начать строить новый иудаизм. В котором исполнение заповедей будет освещено высшей идеей. Какой высшей идеей? Национальной, религиозной, моральной.
Или, можно сказать, рав предлагает не отбрасывать традицию (при этом ясно сознавая ее изьяны), но возвратить им "величие идеи". Можно рассматривать это как своего рода призыв к пересмотру Шулхан Аруха, и более широко, религиозной парадигмы в целом,, когда все, что унижает дух народа и индивидуума, должно быть отодвинуто на задний план, а на передний план должны выйти идеи, возвышающие дух нации и индивидуума.
Иначе, говорит рав, секуляризация неизбежна. Религия, пришедшая в противоречие с жизнью, будет отброшена с презрением и отвращением.