Читал ночью Гершона Шолема

Читал ночью Гершона Шолема. Он много говорит о средневековой мистике, пока не добирается до Зоара. Добравшись до Зоара — он камня на камне не оставляет от идеи «древнего» происхождения Зоара. С точки зрения лексики, языка, географии, теологии и всего что только может быть — говорит Шолем — это написал Моше де Леон. А практика приписывания авторства более ранним авторитетам — это даже не его изобретение… Кто я такой чтобы спорить или занимать позицию в этом споре? Поэтому я могу лишь высказать, что для меня это означает. Начну с обратного. С того, что есть позиция Ребе, что каждая буква еврейских текстов, примерно до середины 17 века — свята. Не только Тора свята. Не только весь Танах свята. Мишна, Гемара, Тосафот, и все позднейшие комментарии — это все «руах а-кодеш», и это все свято и неизменно. Впрочем, как и отдельные книги более позднего периода. Безусловно, Ребе зашел в этом дальше всех. Рав Гинзбург как то говорил об этом, что позиция Ребе в этом смысле почти уникальна. Тем не менее. К чему это приводит. Чисто психологически? «Свято» означает «неизменно». Свято означает «вневременно». Когда в Тании говорится, что каждая мицва (заповедь) это есть «рацон ацмут» (воля Сущности) — у кого поднимется рука изменить или отменить что то в Кодексе закона? Ну и что же? Что в этом плохого? В этом есть, наверное, много хорошего. Но это закрывает путь к критическому анализу. А самое главное — это закрывает путь к развитию. Если это свято, если это «опустилось с Небес» как данность — то как можно добавить или убавить или развить? Какой результат? Результат — современное состояние иудаизма. Застывший кодекс, враждебный любому обновлению. Особенно в своей ультра-ортодоксальной форме. Весь все — свято! Каждая буква — свята! И как можно сдвинуть даже одну букву?! В этом контексте мне видится также вопрос об авторстве Зоара и авторитете каббалы вообще. Когда я смотрю на тот тупик, в который заводят нас учителя мистики нашего поколения (Ашлаг хороший пример. Рав Гинзбург тоже замечательный пример мистика уже нашего поколения, живущего, как будто бы в 18 веке в каком то «штетле» и пытающегося построить здесь «малхут Исраэль» по «картам» 18 века…) — то одно из двух. Или я должен сказать — что все это ложь. «Опиум для народа». Или — если я понимаю, что и Зоар, и каббала, и иудаизм вообще — это продукт длительного развития. В котором есть как удивительные откровения и взлеты человеческой мысли. Так и тупиковые ветви. (В точности как в эволюции…) И тогда открывается потенциал для здоровой критики. И тогда есть шансы на развитие. И тогда есть надежда,что иудаизм (собственно все вышесказанное относится в неменьшей степени и к христианству и его догматике) выйдет из того «когнитивного диссонанса» с окружающим миром, в котором он находится последние 200 лет. Другими словами, понимание места и истории мистики дает мне возможность относится к ней как к *одной из* ветвей иудаизма. *Одному из взглядов* на мир, на Б-га, на человека. И тогда все хорошо. И всем хорошо. Миру, Б-гу, и человеку. Или я постулирую, что это абсолютная святость. И абсолютная истина. И тогда эта наивная вера разбивается, сталкиваясь с реалиями современного мира. (Могу ли я себе «разрешить» Библейскую критику? Исторический анализ текстов Танаха? Хороший вопрос. Пока не знаю. Но опять же — критика означает также развитие. Критический подход означает возможность изменения. Когда то рав Гинзбург «открыл» мне что 13 принципов Рамбама — это отнюдь не по всем мнениям. Может быть есть еще какие то вещи, на которые стоит посмотреть критическим взглядом? Я не говорю уже о том, что единственный способ «помирить» иудеев и христиан — это понять, что Б-жественное — это в конечном счете, образы в нашем сознании. И — они меняются Еще раз. Это не вопрос верить или не верить. Это вопрос — или оставаться с иудаизмом, который все более противоречит жизни. Или пытаться найти какой то «иудаизм для жизни»