Продолжение
Продолжение. Кен Уилбер.
Межсубъектное пространство. Оно же культурный фон. Что происходит с межсубъектным пространством/культурным контекстом человека когда он делает тшуву? — старые контексты разрушаюься а новые не всегда возникают…
Далее цитата
Ключевая идея заключается в том, что субъективный мир расположен в межсубъективном пространстве, или культурном пространстве, и именно межсубъективное пространство прежде всего позволяет возникать субъективному пространству. Без этого культурного фона мои индивидуальные мысли будут лишены какого либо смысла. У меня даже не будет инструментов для интерпретации своих собственных мыслей для самого себя. На самом деле у меня даже не будет развитой способности мыслить, я буду «мальчиком волчонком».
Другими словами, субъективное пространство неотделимо от межсубъективного пространства, и это одно из великих открытий движений постмодерна и пост Просвещения.
Посему здесь, в нижне левом квадранте, критерий достоверности базируется не столько на объективной пропозиционной истине и не столько на субъективной правдивости, сколько на межсубъективном соответствии. Культурный фон предоставляет общий контекст, в соотнесении с которым мои собственные мысли и интерпретации смогут обрести смысл. И поэтому критерий достоверности в этом квадранте включает в себя «культурное соответствие» данному фону.
В.: Так в чем же цель этого критерия достоверности, если поточнее? У нас есть объективная истина, есть субъективная правдивость, есть и межсубъективное… Что именно?
К. У.: Цель здесь – достичь взаимопонимания. Не то, что мы обязательно все друг с другом согласимся, но можем ли мы хотя бы понять друг друга? Ведь, если этого не может произойти, тогда мы никогда не сможем существовать в общей культуре. Можем ли мы (вы и я) соотнести свои субъективные пространства таким образом, чтобы наш взгляд был сонаправлен? Можем ли мы найти общий культурный фон, который в первую очередь и делает коммуникацию возможной? Можем ли мы найти культурное соответствие, некий совместно разделяемый смысл между нами? В какой то мере это должно быть найдено, чтобы общение могло вообще осуществиться!
В.: Стало быть, здесь цель состоит не столько в картографировании объективной истины и в простой правдивости высказываний, сколько в достижении взаимопонимания?
К. У.: Да. У этого есть великое множество аспектов. Нам с вами потребуется достичь согласия в отношении некоего набора морально нравственных и этических положений, если мы хотим проживать в едином пространстве. Нам также потребуется прийти к некоему общему закону и найти некое подобие тождественности, которая охватывает наши отдельные личности и выявляет нечто общее между нами. Необходимо что то вроде коллективной идентичности, позволяющей нам что то видеть друг в друге и относиться друг к другу с заботой и сочувствием.
Все это участвует в данном культурном соответствии, данном фоне общих смыслов, правомерности и справедливости. Я описывал этот фон так, словно есть нечто вроде договора, который мы с вами сознательно заключаем, общественного соглашения, и иногда так и есть. Иногда мы просто заключаем взаимное соглашение касательно, например, возраста, начиная с которого разрешается голосовать, или же предельной скорости, которую позволяется развивать на автостраде. Это часть культурного соответствия или того, каким образом мы приходим в согласие относительно правил и общих смыслов, позволяющих всем нам успешно сосуществовать.
Однако значительная доля культурного соответствия не является сознательным договором; значительная его часть является настолько глубоким фоном, что мы едва ли замечаем ее существование. Есть языковые структуры и культурные практики, которые настолько глубоко контекстуальны, что мы все еще пытаемся раскопать их и понять (это одна из основных тем трудов Хайдеггера). Но где бы они ни скрывались и откуда бы они ни проистекали, основная идея состоит в том, что невозможно избежать этих межсубъективных сетей, которые в первую очередь и позволяют развиться самому субъективному пространству!
В случае с взаимопониманием очень примечательно то, что я могу взять простое слово (например, «собака»), указать на настоящую собаку и сказать: «Я имею в виду ее». В этом примечательно, что вы понимаете, что я имею в виду! Забудьте про простое эмпирическое указывание! Вместо этого предлагаю рассмотреть межсубъективное понимание. Оно предельно удивительно. Оно означает, что мы с вами в какой то степени можем поселиться во внутреннем мире друг друга. Мы с вами разделяем нашу глубину. Когда мы указываем на истину и располагаемся в ситуации правдивости, то мы можем достичь взаимопонимания. Это и есть чудо. Если Дух существует, то можно начать его поиски именно тут.
В.: Стало быть, это культурное соответствие, или справедливость.
К. У.: Да, справедливость, благо, сопряженность. Каким образом мы можем достичь общего блага? Что правильно и уместно для нас, дабы все мы могли населять единое культурное пространство с долей достоинства и справедливости? Каким образом мы можем соотнести свои субъективные пространства, чтобы они сочетались в общем межсубъективном пространстве, общем миропространстве, общей культуре, от которой зависело субъективное бытие нас всех?
Это не вопрос соотнесения объектов в пространстве с простым местоположением! Это вопрос соотнесения субъектов в коллективном внутреннем пространстве культуры.
Это не просто правдивость и не просто истинность – это благо.
В.: Так что, по вашим словам, культурное соответствие, или справедливость, включает в себя всевозможные вопросы – от этики, морали и законов до групповых, или коллективных, идентичностей, фоновых культурных контекстов и т. д.
К. У.: Да. Все это мы подытожили в виде общего мировоззрения или мировосприятия, которое мы назвали «культурным», то есть относящимся к нижне левому квадранту.
И не забывайте, что такое культурное пространство существует для всех холонов, даже хотя оно может быть более простым и не столь сложным. Стало быть, межсубъективность вплетена в саму ткань Космоса на всех уровнях. Не просто Дух во «мне», не просто Дух в «оно», не просто Дух в «них», а Дух в «нас», во всех нас.
И, как мы увидим, когда вернемся к вопросу средовой этики, мы хотим прийти к справедливости для всех сознающих существ – глубинному благу для всех нас.