СЕРЬЕЗНОЕ ОБЕЩАНИЕ
Эту историю про Бешта людям читать будет стыдно. Почему – это трудно объяснить. Но мы попробуем.
Однажды, когда рабби Исроэль был в дороге, он услышал керуз – весть из высших миров, что ему нужно остановиться на субботу в таком-то городке, в таком-то семействе. Разыскал кучер Бешта нужную улицу, постучал кнутом в ворота дома, но ему не захотели открывать. Тогда послал рабби Исроэль своего писца реб Цви на переговоры с обитателями.
Встретила Цви хозяйка дома, назовем ее Голда, и сказала очень сухо и твердо, что никого они принять не могут. Сын ее очень болен. Ему нужен полный покой. Реб Цви стал настаивать, и тогда хозяйка, выйдя из себя, посулила на сочном идише тысячу болячек наглому раввину и всем его бессовестным подручным, которые не могут понять по тупости, что это такое – когда в доме беда.
Тут мальчик позвал ее, и Голда, преданная мать, забыв обо всем, бросилась к его кроватке. Вышел к незваным гостям хозяин дома, назовем его реб Нахум. Он не кричал, не ругался, а только руками развел: при другой оказии принять вас будем рады, но сейчас – сами понимаете...
Бешт сказал:
– Если ты впустишь нас, я обещаю, что твой сын поправится.
Хозяин пошел открывать ворота.
Реб Цви с кучером Алексеем перенесли из телеги в дом пожитки, а Баал-Шем-Тов отправился в микву. Он спустился по заросшим зеленью ступенькам в сруб со спокойной чистой водой и, погрузившись в нее с головою, оказался не в этом мире, соединившись душой с тем, что кабалисты называют ям хохма – океаном Б-жественной мудрости. И открылось ему, что душа хозяйского ребенка вот-вот покинет наш мир...
Бешт вернулся и приказал, чтобы все вышли из дома – там останется только он и мальчик. Что же делать, домочадцы, кто плача, кто вздыхая, вышли на улицу. Рабби Исроэль встал у стены и начал молиться. Прошло много времени. Реб Цви забеспокоился. Знал он, что его учитель не читает молитвы, а живет в молитве, и порой это опасно – душа может вырваться из тела...
Реб Цви на цыпочках вошел в дом. Ребенок лежал в беспамятстве. А Бешт... Реб Цви услышал, как он восклицает:
– Немедленно вернись в тело! У тебя нет выхода, раз я обещал!
Реб Цви понял, что Бешт обращается к душе мальчика...
И вновь прошло немало времени, и снова реб Цви, беспокоясь, проник в дом. Он увидел, что Баал-Шем-Тов лежит на полу ничком, раскинув руки и ноги. Это был знак полного умаления и устранения себя перед Творцом, полного принятия Его воли... Любой. Не только той, которая сулит награду...
Потом Бешт поднялся, и реб Цви снова услышал, как он кричит:
– Вернись!
Солнце зашло. В еврейских домах золотым пламенем свечей встречали субботу. Из дома послышался голос Бешта:
– Цви! Неси вино для Кидуша!
Баал-Шем-Тов прочел молитву, освящающую субботний день. После трапезы он вновь стал молиться, и это длилось всю ночь. Наутро рабби Исроэль отправился в синагогу, объяснив реб Цви, какие лекарства давать мальчику и как ухаживать за ним. Голда, хозяйка дома, увидела, что сын ее возвращается к жизни. Тогда она стала плакать. Спросил у нее реб Цви:
– А теперь-то чего ты плачешь? Отвечала хозяйка:
– Как же мне не плакать, если я проклинала твоего учителя, а он оказался святым и спас мне сына... Реб Цви усмехнулся:
– Ничего, учитель мой человек добрый, наверняка он простит тебя.
Придя из синагоги, Баал-Шем-Тов послал сказать хозяйке, чтобы она поставила самые отборные блюда на третью трапезу, а он обещает, что ее сын сядет за стол вместе со всеми. Так и было.
Рассказывают, что, когда Бешт лежал на полу, раскинув руки и ноги, он готов был принять любую кару Неба, лишь бы только еврейский мальчик остался жив. И еще рассказывают, что он молился не только за здоровье мальчика, но чтобы тот дожил до шестидесяти лет и больше, чтобы у него была семья, дети, хороший заработок. Значит, ничего душе ребенка из этих вещей отпущено не было...
Вот почему историю эту стыдно читать, стыдно рассказывать. Бешт был готов пожертвовать всем, даже своей душой, ради ребенка, с которым прежде не встречался и не виделся потом. А мы без колебаний посылаем плоть нашу, своих детей, на улицу, в дискотеки, к игральным автоматам и витринам с их яркой наготой... И при этом молимся, чтобы им было хорошо. Не так надо молиться.
Хедер Бешта
Кедр и пальма
Сказано в Псалмах Давида: «Праведник как пальма расцветет, как кедр ливанский вознесется...» Есть на свете два вида праведников. Один из них похож на ливанский кедр. Его душа неразрывно связана со Всевышним. Он неукоснительно выполняет ту задачу, которая возложена на него, пока он пребывает в этом мире. Но, подобно ливанскому кедру, у него нет плодов, которыми могут питаться другие люди. Он праведник только для себя. И, тем не менее, награда его очень велика. Второй праведник похож на пальму, которая, пустив корни в сор и грязь, дает душистые и спелые плоды. Этот праведник учит людей, помогает им и обращает их сердца к добру.
Сказали мудрецы: «Ступень, на которую поднимаются баалей тшува – раскаявшиеся, – недоступна даже для больших праведников...»
Второй праведник тоже находится на ступени баал тшува, потому что он помогает другим встать на путь раскаяния. Собственно, его можно назвать баал тшува – «хозяин раскаяния» – в полном смысле этого слова, ведь благодаря ему многие оставили грех и поднялись туда, куда и не чаяли подняться. Награда праведника, подобного пальме, во много раз больше награды того, который похож на кедр, ведь у пальмы есть плоды. Но и первый праведник тоже целен в своем служении.
благословение
Еврей из Одессы, шойхет по профессии, ехал на лечебные воды и остановился на ночлег в одной корчме. По двору ходили внуки хозяйки – все уже с седыми бородами. А еще правнуки и праправнуки, жены, снохи, невестки – целое местечко на одном дворе.
Подивился еврей. А хозяйка, приметив это, рассказала ему такую историю:
«В двадцать пять лет пропал мой муж, оставив меня одну с сынишкой на руках. Годы идут, от него ни слуху ни духу. По еврейскому закону выйти снова замуж мне нельзя, так как никто не знает, где мой первый супруг – среди живых или в другом мире... И тогда я решила поехать к Баал-Шем-Тову, чтобы он помог мне в моей беде.
Рабби Исроэль выслушал меня, положил голову на руки, а потом выпрямился и сказал с большой печалью:
– Дочка, я ничем не могу тебе помочь. Муж твой мертв, но нет ни одного свидетеля, который мог бы подтвердить это. Тебе всю жизнь суждено быть агуной – соломенной вдовой.
Он помолчал немного, а потом добавил:
– Дочка, если ты обещаешь до конца дней хранить свою чистоту, то увидишь многих внуков и правнуков, которые родятся от мальчика, стоящего рядом с тобой. А также ты будешь богата.
Я дала ему обещание, и он благословил меня. Сейчас мне сто пять лет, и перед моими глазами уже пятое поколение моих потомков...»
превращение лошадей
Эта история случилась однажды с лошадями Бешта. Но она могла случиться и с любым из нас. Да она и происходит регулярно с каждым, кто хочет легко получить то, что легко получить нельзя.
Поняли или нет?.. Тогда послушайте.
Рабби Исроэль отправился однажды в далекое путешествие, и, как обычно, оно происходило с кфицат адерех – невероятно быстрым сокращением пространства. Но лошадки, видно, были новые, не привыкшие еще к такому чуду. Они увидели: кучер Алексей заснул, выпустив кнут из рук, копыта не спеша чмокают по грязи, а заборы, рощи и пригорки стремительно несутся навстречу и исчезают сзади – не успеешь оглянуться!
Еще заметили лошадки такую странность: раньше во время обычных поездок кучер останавливался в каждом селе, чтобы дать им напиться и пожевать овес. А тут – село пролетает за селом, а кучер даже и не думает натянуть вожжи.
– Может, мы стали людьми? – с удивлением подумали лошадки. – Людям ведь не нужно тянуть воду из корыта.
Но даже людям полагается ночлег в дороге. Милое дело после целого дня тряски по ухабам откушать кренделя, принять рюмку водки, а то и песню спеть для настроения. Но вот диво: солнце спряталось в лесу, мгла, звезды, а они все несутся куда-то.
– Может, мы не люди? – обрадовались лошади. – Может быть, мы ангелы?!
Но вот они приехали, куда должны были приехать. Алексей проснулся и завел лошадок на постоялый двор. Там им дали душистого сена, овса, налили чистой воды в корыто. И они набросились на корм и на питье как самые обычные лошади, не вспомнив, что совсем недавно ощущали себя людьми и даже более того...
Эту историю можно рассказывать часто, все время находя в ней новый смысл. Например, такой: силой обстоятельств человек может подняться на большую духовную высоту. Но если он потянулся за сеном в кормушке, за телевизором, за деньгами в банке, то так же быстро можно упасть. Лошадям такое простительно. Еврею – вряд ли...
Ветер истории
Десять заповедей еврейской жены
В 17 веке печатные станки скрипели тихо, и леса, не переведенные еще на бумагу, стояли зеленой стеною. Но евреи все равно писали книги. Одну из них под названием «Доброе сердце» польский еврей Ицхак бен Эльяким написал для своей дочери. Кроме нее книгу прочли десятки тысяч других женщин, которые хотели узнать, как добиться мира и согласия в семье. Среди прочего в книге есть заповеди хорошей жены. Вот они – такие простые. Почему же мы не знали о них раньше?
1. Будь осторожна, когда твой муж сердится. В этот момент не будь ни веселой, ни сварливой – улыбайся и говори тихо.
2. Не заставляй мужа ждать еду. Голод – отец гнева.
3. Не буди его, когда он спит.
4. Будь осторожна с деньгами. Не скрывай от него своих расходов.
5. Храни его секреты. Если он хвастает, держи и это в тайне.
6. Не одобряй его врагов и не надо ненавидеть его Друзей.
7. Не возражай ему и не утверждай, что твое решение лучше, чем его.
8. Не ожидай от него невозможного.
9. Если ты будешь внимательна к его просьбам, он станет твоим рабом.
10. Не говори ничего такого, что задевало бы его. Если ты будешь обращаться с ним, как с царем, он будет относиться к тебе, как к царице.
Трудное условие
Эта история приключилась давным-давно в городе Слуцке. Жил там один талмид-хахам по имени реб Натан-Нота, и был у него сын по имени Шломо. Юноша уже в 14 лет оставил родительский дом и отправился странствовать по местам, где громко звучал голос Торы, где были известные ешивы. Сначала он учился в Вильне, потом в Гродно, а затем в Кракове. Во время скитаний Шломо встретил нистара, скрытого праведника, и стал его учеником. Тогда-то и узнал он про Баал-Шем-Това. И про новый путь служения Всевышнему, который рабби Исроэль открыл для всех: видеть волю Б-га в каждом шорохе листвы, помогать простым людям, пребывать в веселье, раскрывать в молитве свою душу...
В конце концов Шломо – уже реб Шломо – вернулся домой. Отец устроил ему шидух со славной девушкой, дочкой реб Элияу-Моше, зажиточного арендатора, поселившегося в деревне недалеко от Слуцка.
Стали молодые жить в любви и согласии. Но через полгода случилось несчастье: жена Шломо, назовем ее Злата, сошла с ума. Она перестала разговаривать, перестала понимать, что происходит вокруг. День-деньской сидела в закутке между печкой и стеной, боясь выйти оттуда. Родители ухаживали за ней, а реб Шломо начал жить один. Новую жену он взять не мог. Развестись со старой тоже – ведь для этого полагалось дать ей гет, разводное письмо. А она не могла принять его, так как пребывала в беспамятстве. Так в мучениях прошло шесть лет.
Случилось, что рабби Исроэль Баал-Шем-Тов приехал в Слуцк. Рассказали ему эту печальную историю. Бешт позвал к себе обоих отцов и спросил:
– Скажите мне, сваты, может, вы держите зуб друг на друга? Может, один обидел другого, а тот не может ему этого простить? Оба родича замотали головами. Реб Натан-Нота стал рассказывать, как реб Элияу-Моше помогает беднякам, как поддерживает мудрецов Торы и какой славой пользуется его гостеприимный дом.
А реб Элияу-Моше начал объяснять, как скромен его ученый родственник. Весь погруженный в Тору, он находит, однако, время для занятий с простыми людьми. И часто мирит евреев, показывая спорщикам, что обвинения, которыми они перебрасываются, на самом деле высосаны из пальца.
Бешт выслушал сватов с явным удовольствием, а затем сказал:
– Ну, если так, мне будет легче помочь вам. С помощью Всевышнего больная поправится. Но нужно выполнить одно условие: ваши дети должны развестись...
Мудрец и арендатор посмотрели друг на друга и чуть не вскрикнули от горя. Они начали было доказывать Бешту, что для развода нет причины, что Злата очень любит Шломо и для них обоих это будет страшным ударом.
Рабби Исроэль остановил их:
– Если вы не согласны, я ничем не могу помочь. А если да, тогда, Элияу-Моше, поезжай к себе домой и скажи дочке, что Баал-Шем-Тов хочет поговорить с ней.
Как быть, что делать? Сваты стали совещаться. К ним присоединился реб Шломо. Мудрили так и эдак и в конце концов решили принять условие.
Реб Элияу-Моше отправился домой и прямо с порога стал рассказывать жене об удивительном разговоре с Бештом. Верить этому или не верить? Вдруг Злата покинула свой закуток и, подойдя к родителям, впервые за шесть лет обратилась к ним со связной речью. Она спросила?
– Кто этот чудотворец, о котором вы говорите?
Молодая женщина говорила спокойно, в глазах ее светился разум. Отец от радости чуть сам не сошел с ума, а мать бросилась закрывать двери, чтобы никто не вошел и не сглазил исцелившуюся дочь.
Злата заявила, что хочет помыться и причесаться. Она поужинала вместе с родителями и спала эту ночь на настоящей кровати, а не в своем закутке. Наутро разум не покинул ее, но зато пришла сильная слабость, а потом началась лихорадка. Тут реб Элияу-Моше вспомнил, что он забыл выполнить просьбу Бешта и не сказал дочери, что праведник хочет поговорить с ней. Когда Злата услышала об этом, то очень обрадовалась, и болезнь отступила.
Вскоре она вместе с родителями отправилась в Слуцк. Там она встретилась со Шломо, своим мужем, и радости обоих не было границ. Но – вы помните – за чудесное исцеление нужно было расплатиться разлукой... Трепеща, молодые люди переступили порог комнаты, где их ждал Баал-Шем-Тов.
Цадик молчал. Говорили гости. Голосом, сдавленным от рыданий, Злата сказала, что ее муж умен и праведен и она, судя по всему, недостойна быть его женой. Поэтому она согласна принять развод, хотя, по правде сказать, ей было бы легче оказаться сейчас глубокой старухой без крыши над головой.
Реб Шломо заявил, что его жена обладает всеми достоинствами, которые только можно искать в супруге. Но, если Бешт сказал, что им нужно развестись, он готов с тяжелым сердцем дать развод своей Злате.
Рабби Исроэль сказал, чтобы они пришли к нему через три дня. Он хочет, чтобы печальная церемония свершилась в его присутствии. Все это время Злата и Шломо не должны находиться вместе.
Злата и Шломо постились, читали Псалмы Давида и молились. То же вместе с ними делали их родители. На четвертый день они снова пришли к Бешту. В комнате уже находился писец и два свидетеля, как полагается для процедуры развода.
Рабби Исроэль спросил, согласны ли они развестись по доброй воле, иначе развод не будет считаться действительным. Ответили молодые люди, что всей душой они верят в благословение праведника и в то, что, по его мнению, нужно для их блага.
Бешт вышел в другую комнату и пробыл там какое-то время. Потом он вернулся и сказал:
– Шесть лет назад там, Наверху, было вынесено против вас серьезное обвинение. И было решено, что Злата должна потерять рассудок, а Шломо – жить женатым, но без жены... Теперь, когда вы согласились расстаться из чистой веры в слова мудрецов, обвинение снято, и от него не осталось и следа. Живите вместе, живите долго, и я обещаю, что вы будете держать на руках сыновей и дочерей, внуков и внучек.
Что еще можно добавить? Разлука обернулась встречей, ликованию родных не было конца, гет не был написан, и почаще бы так. А Баал-Шем-Тов покинул Слуцк, потому что в других местах тоже есть евреи, им тоже нужно помогать. Земля и небо неслись навстречу его лошадкам. Они к этому привыкли, и мы с вами, кажется, тоже.
Ветер истории
«Какова душа, каково сердце...»
В одном из альманахов, который демократы и просветители украинские выпустили в 19 веке, говорится о необходимости изучать историческое прошлое, потому что узришь из него «как твои отцы, твои деды жили, что делали, что их веселило, радовало, а что печалило... каков их язык, какова беседа, какова их душа, каково сердце...»
Вот отрывок их еврейской хроники 17 века, где описывается истребление еврейских общин казаками Хмельницкого:
«И много святых общин, расположенных невдалеке от мест сражения и не могших спастись бегством, как то св. община Переяслав, св. община Борисовка, св. община Пирятин, св. община Борисполь, св. община Лубны, св. община Лохвица, погибли смертью мучеников от различнейших жесточайших и тяжких способов убиения: у некоторых сдирали кожу заживо, а тело бросали собакам, а некоторых – после того, как у них отрубали руки и ноги, бросали на дорогу и проезжали по ним на телегах и топтали лошадьми, а некоторых, подвергнув многим пыткам, недостаточным для того, чтобы убить сразу, бросали, чтобы они долго мучились в смертных муках,
до того как испустят дух; многих закапывали живьем, младенцев резали в лоне их матерей, многих детей рубили на куски, как рыбу; у беременных женщин вспарывали живот и плод швыряли им в лицо, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и отрубали им руки, чтобы они не могли извлечь кошку; некоторых детей вешали на грудь матерей, а других, насадив на вертел, жарили на огне и принуждали матерей есть это мясо; а иногда из еврейских детей сооружали мост и проезжали по нему. Не существует на свете способа мучительного убийства, которого они бы не применили; использовали все четыре вида казни: побивание камнями, сжигание, смерть от меча и удушение...» Вот что «веселило и радовало» казацких дедов, такая душа у них была, такое сердце...
Взгляд издалека
Панская экономика
«Столько их в Корону из других стран наползло, столько их наплодилось, что они могли бы давать чуть не в шесть раз больше, чем дают на самом деле...» (Нееврей о евреях Польши)
Было дело в пятницу
Жил на свете один польский пан, который любил поговорить о том, какие евреи жадные, какие они коварные. В особенности те, кто поселился в местечке, находящемся в его владениях. А сам этот пан совсем не был ни жадным, ни коварным. Он просто не хотел продавать запасы пшеницы, которая скопилась в его амбарах за пять урожайных лет.
Бедный пан все надеялся: а вдруг засуха совсем-совсем маленькая приключится или тихий-скромный неурожайчик. И тогда он продаст все свои запасы втридорога и станет богатым, как король, и построит дворец лучше, чем в Париже. А при дворце будет сад, каких на свете нет, а в каждом конце сада по оркестру. И танцы до утра, и из пушек каждый час стреляют для поднятия настроения.
Мечтая об этом, пан все дни ходил веселый. И вдруг управляющие доложили ему, что зерно в амбарах от долгого лежания стало гнить и через несколько месяцев сгниет совсем.
Пан понюхал цветок, стоящий в красивой вазе, и пообещал, что он сейчас всех управляющих порубает саблей. А те, перетрусив, объяснили, что это не они, это евреи виноваты. Потому что если люди едут к ним в поместье покупать пшеницу, то евреи встречают их на дороге и говорят своим гадким шепотом:
– Поворачивайте назад... Дрянь пшеничка-то...
Евреи, конечно, никогда такого не говорили. Но управляющие, дрожа от страха, несли, что в голову взбредет. И пан тут же поверил им. Он уселся в кресло и, топорща усы, стал думать, как защититься от еврейских козней. Думал долго. А надумавши, послал гонцов во все концы своих владений.
Было дело в пятницу. Весь мир, замерев, был готов встретить святую субботу. В том числе евреи местечка, стоявшего на землях обиженного пана. Они запирали свои лавочки, закрывали мастерские, надевали праздничные одежды, готовили подсвечники с субботними свечами, чтобы жены через час-другой могли их зажечь. В это время завернула в местечко телега, запряженная парой лошадей. В ней сидел рабби Исроэль Ба-ал-Шем-Тов. Ему вдруг очень захотелось встретить в этом местечке субботу. Вот он и появился здесь нежданно-негаданно.
Узнал об этом один гвир – состоятельный еврей, знакомый Бешта. Он стал просить, чтобы рабби Исроэль остановился как всегда в его доме. Но Бешт ответил, что эту ночь он проведет в синагоге и все мужчины местечка будут вместе с ним. Люди поняли: что-то странное должно произойти, а может, и страшное... Они собрались в синагоге и, встретив молитвой наступление субботы, стали со слезами и тревогой читать Псалмы Давида. Незадолго до полуночи Бешт сказал, чтобы все шли по домам совершить субботнюю трапезу, а потом возвращались обратно.
Евреи читали Псалмы всю ночь. Пришло время утренней молитвы. Когда она закончилась, Бешт сказал:
– Ну теперь можно отдохнуть...
Он отправился в гости к своему знакомому. Когда они сидели за субботним столом, забрел в дом мужик и попросил угостить его стаканчиком водки. Рабби Исроэль велел налить ему водки, а потом сказал:
– Ну, рассказывай, что ты видел этой ночью...
Мужик почесал в затылке, посмотрел в потолок и сообщил:
– Да чего ж, собрал нас пан этой ночью, раздал сабли, пики, вилы и ножи и сказал, что евреи его обидели, поэтому мы сейчас должны перебить всех людей в вашем местечке. Вдруг подъезжает к дому роскошная карета и выходит оттуда вельможа в шитом золотом кафтане. Оказалось, они с нашим паном в детстве были друзьями и ходили в одну школу. Но вот уж больше полувека, как один потерял следы другого. Начали они шутить, смеяться и вспоминать былые дни. А потом вельможа спросил:
– Послушай, друг, чего это у тебя все люди с оружием стоят? На какую войну ты собрался? Пан наш ответил:
– Никакой войны нет, а просто хочу отомстить евреям, которые погубили хлеб в моих амбарах... Вельможа удивился:
– Что ты говоришь? Я давно веду дела с евреями и могу сказать, что народ они надежный, слово свое держат. Поговори с ними по-хорошему, и я уверен, что они в два счета помогут тебе продать зерно, которое еще не сгнило.
После этого наш пан сказал, что убийство и грабеж отменяются и чтобы народ расходился по домам. А вельможа, друг его, стал прощаться, потому что надо было ему ехать дальше по срочному делу...
Мужик выпил водку и ушел. А рабби Исроэль сказал евреям, сидевшим за столом:
– Этот вельможа вместе со своим золотым кафтаном уже сорок лет лежит в земле сырой. Мне пришлось поднять его из могилы и послать к пану, чтобы отвести беду от вашего местечка.
Кто-то спросил:
– А почему святой рабби не мог сделать это, находясь у себя дома?
Бешт ответил просто:
– Если б мой замысел не удался, мне хотелось быть среди вас и вместе отбиваться от этих разбойников... Но евреи не зря читали Псалмы всю ночь.
Взгляд издалека
С жидами легче
«Паны неохотно сдают корчмы полякам... Поляк-корчмарь любит мед да водку, а давать счет панам не любит. Тогда как жидов они без всяких церемоний могут к этому принудить». (Из записок путешественника)
Ветер истории
«Их стенания были услышаны...»
Кто только не заключал союз с исконными врагами славян – татарами и турками! И русские, и поляки, и даже борец за свободу Украины, гетман Хмельницкий тоже не миновал этой участи. Объединенное казацко-татарское войско уничтожало украинские города, где засели жиды и ляхи. Нота Ганновер в своей хронике «Пучина бездонная» рассказывает о том, как жители четырех еврейских общин оказались между татарами и запорожцами. «И было, когда услышали в св. общине Погребище, св. общине Животов, св. общине Божувка и св. общине Тетиев и их прикагалках, что сделали в Заднепровье православные с нашими братьями, когда к ним подошли с одной стороны татары, а с другой православные, – они рассудили так: «Если мы будем ждать, пока придут православные в город, они нас уничтожат или заставят – от чего да хранит Б-г – изменить вере. Лучше будет, если мы пойдем в стан татар и отдадимся в плен; мы знаем, что наши братья, сыны Израиля, в Стамбуле и других общинах Турции очень милосердны, и они нас выкупят за деньги». Они так поступили, и четыре упомянутых общины – мужчины, женщины, дети, всего около трех тысяч душ – пошли к татарам. Среди них был кантор по имени реб Гирш из Животова; когда они подошли к татарам, он стал петь громким голосом заупокойную молитву по убиенным нашим братьям из дома Израилева, и весь народ разразился великим плачем. Несомненно, их стенания были услышаны на Небесах, и принявшие их преисполнились к ним великой жалости и стали их утешать добрыми словами. Они сказали: «Не беспокойтесь, вы не будете иметь недостатка ни в еде, ни в питье. Среди вас есть резники, пусть они зарежут достаточно скота, а скоро мы отведем вас к вашим братьям в Стамбул, и они вас выкупят из плена». Так поступили татары, а наши братья по дому Израилеву в Стамбуле (да хранит их Господь) выкупили их и других пленных из Польши (всего приблизительно 20 тысяч душ), истратив на это большие деньги – столько денег, сколько от них потребовали, – и кормят, и содержат по сей день. И проявляет по отношению к ним несказанное милосердие вообще вся Турция, а в особенности св. община Салоники...»
Хедер Бешта
Чтобы не заблудиться
Известно, что есть на свете дороги проторенные, а есть нехоженый путь, видный только твоему глазу.
То же в служении Всевышнему. Есть там дороги, известные всем, где нужно только двигаться вперед, и тогда ты достигнешь своей цели. Например, когда человек говорит мало, а делает много, отдавая все время Торе и ее заповедям.
И есть там пути нехоженые, когда ты болтаешь с другим евреем вроде бы о пустяках, а на самом деле цель твоя – приблизить его к Торе, к Творцу. Правда, здесь таится немалая опасность, что ты сам собьешься с пути и окунешься в омут пустых разговоров.
Каков же выход? Нужно молиться Всевышнему, чтобы Он послал тебе помощь, поддержал и не дал заблудиться. Об этом сказано у Давида: «Научи меня, Всевышний, дороге Твоей... Поставь меня на верный путь...»
Нужно запомнить: отправляясь нехоженым путем, необходимо крепко-крепко «опоясать чресла молитвою...»
испытание
Однажды рабби Исроэль со своей дочерью отправился в Эрец-Исраэль. Канун Песаха застал их в Стамбуле, после кораблекрушения и без копейки денег. Один состоятельный еврей пригласил их к себе в дом и обеспечил всем необходимым, чтобы кашерно и весело справить праздник. Благодарный, радостный, чувствуя прилив духовной силы, Бешт благословил бездетных хозяев, поклявшись, что в этом году родится у них сын.
И тут он услышал керуз – весть Всевышнего, которая облетает все концы мироздания и понятна тем, кто умеет слушать. Керуз гласил: «Хозяин этого дома бесплоден от рождения, и так задумано изначально... Своей клятвой Баал-Шем-Тов заставил Творца изменить всю цепочку причин и следствий... И за это наказание: Бешт полностью лишается доли в Будущем Мире. Его душа после кончины не продолжит свое существование...»
Страшно.
Вы думаете, Бешт упал в обморок? Нет, он от радости начал плясать, восклицая:
– Вот теперь я буду служить Всевышнему по правде, без всякой задней мысли, не ожидая никакой награды!
Потом он повернулся к хозяину дома и сказал спокойно:
– А я ведь и не знал, что ты бесплоден от рождения... Ну да не горюй: то, что я обещал тебе, сбудется с Б-жьей помощью...
И тут рабби Исроэль услышал новый керуз: «Баал-Шем-Тов получает назад свою долю в Будущем Мире. Всевышний хотел проверить, может ли он служить бескорыстно, без ожидания награды...»
Словом, это было испытание тяжелое. По размеру души Бешта.
Хедер Бешта
Ступень суда, ступень милости
Мы приводим отрывок из книги «Атерет Рош», написанной рабби Дов-Бером, вторым главой хасидов ХАБАДа, чтобы показать, каким образом вмешательство праведника может заставить раскрыться скрытое или, что еще труднее, вызвать «перемену Воли». Естественно, к добру... «Сказано, что весь заработок и вся еда, которые еврею суждено получить в течение года, отмеряются ему в Рош Ашана, новый год. В то же время говорится, что человек за поступки свои бывает судим каждый день, что влияет, конечно, на его доходы. Как же примирить это с тем, что все уже заранее отпущено нам в Рош Ашана?
Рош Ашана называют «головой года». Голова содержит жизненную силу, которая потом поступает ко всем органам. Так и в Рош Ашана мир получает жизненную силу, которая потом будет растекаться по месяцам и дням года.
Выходит, что каждый день к еврею приходит та часть общей жизненной силы, которая был приготовлена для него заранее, в Рош Ашана. Или не приходит, и на это могут быть две причины. Первая – когда данная сила или данная вещь, например возможность родить в этом году ребенка, отсутствует в принципе. В самом деле, если какой-то вещи нет в корне дерева, то как же она может проявиться в его ветвях?
Всевышний «распорядился о Саре», то есть решил, что у нее родится сын, в Рош Ашана. Жизненная сила, которой не было в предыдущем году, теперь пришла к ней, и «распоряжение» было выполнено. Вторая причина – когда жизненная энергия для какой-то цели была отпущена еврею в Рош Ашана, но не раскрылась в нужный срок внизу, в нашем мире. Это то, о чем говорится: «Человек бывает судим каждый день...» Решение принято, жизненная сила есть, но она из-за какого-то проступка не раскрывается, оставаясь на «уровне головы», в своем источнике...
Почему же тогда люди молятся в час беды, прося Всевышнего отменить суровый указ, если суд (будь то суд Рош Ашана или суд каждого дня) уже состоялся и приговор отменить нельзя? Потому что когда еврей просит из всей глубины сердца, то душа его поднимается на ступень «Большой милости», которая выше, чем ступень Рош Ашана. Такая молитва может вызвать шинуйрацон -перемену Воли. И тогда неизлечимо больной может выздороветь, а царь Хизкияу – получить в подарок еще пятнадцать лет жизни, хотя его душа уже готовилась покинуть этот мир...»
По расписанию и без
Тем, кому Баал-Шем-Тов представляется вольным мудрецом, свободным от расписания и дисциплины, полезно будет узнать, что он не садился завтракать, не выучив перед этим семь страниц Гемары. После трапезы он немного спал и потом, если позволяли обстоятельства, учился до захода солнца, до молитвы Минхо.
Каждую ночь он вставал не позже полуночи, чтобы прочесть Тикун хацотп – молитву о восстановлении Храма, и потом учился до рассвета. Так было зимой и летом, в будние дни, а также по субботам и праздникам.
Так было всегда, кроме тех случаев, когда евреи попадали в беду и звали мудреца на помощь. Тогда рабби Исроэль откладывал в сторону все и мчался на выручку.
Наверное, он не всегда горевал от нарушенного расписания. Поэтому все-таки немного правы те, которым Баал-Шем-Тов представляется вольным мудрецом...
Ветер истории
«Даем приказ и повелеваем...»
Вот отрывок из поддельной «Золотой грамоты», которую русская императрица Екатерина II якобы дала главарю гайдамаков Железняку: «Так как мы ясно видим, с каким презрением и бесстыдством поступают поляки и жиды с нами и нашей православной религией... то даем приказ и повелеваем Максиму Железняку, полковнику и командующему в наших землях Низового Запорожья, вступить в пределы Польши, чтобы вырезать и уничтожить... всех поляков и жидов, хулителей нашей святой религии...»
Народ украинский, идя в гайдамаки, не проверял подлинность этой грамоты. Главное, что можно «вырезать и уничтожить». Россия, которая втайне (и без всякой грамоты) подстрекала гайдамаков, увидела, что огонь восстания полыхает слишком сильно и послала в помощь Польше свои войска. Семьсот бандитов было повешено на пути от Умани до Львова. К сожалению, число их жертв было во много раз больше...
КОНЬ РАЗБОЙНИКА
Рабби Яаков-Йосеф, Магид из Полонного, говорил: «Самое удивительное – это не чудеса, которые творил Баал-Шем-Тов, самое удивительное – это его страх перед Небом...»
Обычно от страха все живое замирает. Но от страха Бешта мир начинал оживать, превращаясь из каменной глыбы в теплое сердце.
Однажды во время странствий Бешт молился в одном углу избы, а в другом стоял ларь с зерном. Бешта охватила дрожь во время молитвы, и эта дрожь передалась на другой конец комнаты. Зерно заволновалось, как морская волна, и стало пересыпаться из угла в угол. Десятипудовый сундук заерзал, заскользил на месте, как будто мир стал переворачиваться от молитвы рабби Исроэля.
Мир переворачивался. Однажды сказал Баал-Шем-Тов: «Тот, кто хочет, чтобы его молитва не застряла на полдороге, пусть молится рядом со мной, слово в слово...» Один из его учеников стал так делать, а дело было в субботу... Они дошли до слов псалма: «Это ложь, что конь поможет...» Бешт повторил их несколько раз. Почему? Взволнованный ученик раскрыл книгу, где говорилось, какие мысли и образы должны возникать в той или иной части молитвы. Но конь там не значился.
После молитвы Бешт сказал:
– Зачем ты отстал от меня в молитве? Дело вот в чем: один еврей не успел до субботы попасть домой и заночевал под открытым небом. Разбойник выследил его и захотел ограбить и убить. Но от моей молитвы конь злодея понес, след потерялся, разбойник вернулся домой ни с чем.
Мир переворачивался. Евреи спешили, но опаздывали. Разбойники, пешие и конные, мчались следом. А Бешт молился. Он не произносил никаких тайных заклинаний, он шептал то, что должен и может шептать каждый из нас. Лишь его страх перед Небом был особенный, удивительный, оживляющий...
Еврейские знаки и приметы
Пусть будет чудо...
Передают слова Баал-Шем-Това: если еврей, упаси Б-г, оказался в большой опасности и только чудо может его спасти, он должен сказать три раза в полный голос: «Я жертвую 18 золотых на синагогу в честь рабби Меира, творящего чудеса. Тот, Кто берег Меира, ответь мне!»