*

* Получается, что философия Розенцвайга это своего рода «антифилософия». Отрицание «общности» как сути вещей, и поиск спонтанности и индивидуальности, как «избавления» * Еще один путь бегства от реальной жизни индивидуума философия предлагает в виде поиска «единства». Исходная точка философии, что следует найти единую основу множественности реальности. «Что есть все», спрашивает философия, «от Ионии до Йены», от первых греческих философов, и до университета Йены Гегеля, который привел ее к окончательному выводу. «Все – вода». «Все – движение». «Все – огонь» – решили первые философы. Гегель идентифицировал эту «общность всего» с разумом. Нить, связывающая все эти попытки – это использование разума, чтобы свести множественность реального мира к единству. Способность разума к абстракции позволяет абстрагировать множественность от ее многочисленных одеяний, и поставить ее на единую основы. Эта же способность абстрагирования приводит философа к тому, чтобы искать «сущность» всякой вещи. Он не верит в опыт, в реальность, во временное. Он ищет «истину» в каждой вещи, которая всегда существует за пределами самой вещи. Так это в вере в вечность души, которая где то «там». И так в поисках «единства», заставляющем абстрагироваться от чувственного и искать общую «сущность». С точки зрения разума, явное это временное, преходящее и мертвое. И поэтому у них нет настоящей «сущности». Личное «Я» которому суждено умереть, лишено смысла для мысли, с ее точки зрения это «ничто».Поэтому следует найти сущность этих преходящих индивидуумов в единой реальности, существующей вечно. Эта «общность», или как Розенцвайг называет это «михлаль» – есть такая реальность. Общность вечра, а различные отмирающие детали есть лишь сменные органы внутри нее. Только из общего контекста отдельные индивидуумы приобретают право на существование. В различных философских системах существование индивидуума может быть ничтожным или наоборот, центральным и значимым. Но всегда он получает свою значимость только в рамках «общности». Индивидуум не воспринимается непосредственно, но только посредством «общности». И только из его контекста он получает свой смысл. Философия своим оружием – обобщающим разумом – выходит на войну против конечности индивидуума, и намеревается привести к вечности посредством растворения индивидуума в общности. Розенцвейг считает, что этот поиск «общности» это страх перед смертью. Смерть уничтожает индивидуума, и поэтому человек, поглощенный индивидуальностью страшится ее. Но человек, сумевший укрепить в себе обобщающий разум, перестает бояться смерти. Ибо общности не страшна смерть, поэтому индивидуум, стоящий перед лицом смерти ищет в ней вечность. Действительно, философский разум побеждает смерть. Розенцвайг не спорит с этим. Он только говорит, что разум, с помощью которого философия достигает «бессмертия» – это не весь человек. В поисках абстрактной «общности» философия отдалилась от реального человека, со всеми его земными страхами. Смерть умерла в философском понимании. Но это достигнуто ценой смерти человека. Человек, живущий реальной, чувственной жизнью, должен убить ее, и отдать разуму. Но исходная позиция философии, идентифицирующая мироздание с тем, что доступно разуму, и игнорирующая все что ускользает от него – ложна, ложь, у которой нет ног. Перед мыслью есть человек, человек, не готовый раствориться в искусственном построении, выстроенном философией.