Неразрешимое противоречие творения
Неразрешимое противоречие творения
Я пытаюсь утверждать, что проблема неразрешима, и источник ее в «ошибке программиста» всего человеческого творения. Однако сознание этой «ошибки» и превращение ее в исходную точку открывает религиозную опцию куда более воодушевляющую, чем существующая сегодня.
В одном из своих известных учений рабби Нахман учит, что есть неразрешимое противоречие в самой сущности человеческого существования. Он называет это «вопросами, на которые нет ответов». Он начинает свое учение утверждением, что «Вс-вышний по своей милости сотворил мир, ибо хотел раскрыть свое милосердие, ибо если бы не было творения мира – кому бы он тогда проявлял свое милосердие?»
Это тяжелое утверждение. О чем-то подобном сказал Йегуда Амихай: «если бы Б-г не был милосерден, было бы больше милосердия в мире». Если бы Вс-вышний создал лучший мир, не было бы необходимости проявлять жалость к нему и к нам.
На мой взгляд, рабби Нахман не утверждает, что Вс-вышний создал мир, чтобы ему было кого жалеть. Но что само творение, его основной «звук», то, что оно раскрывает, это милосердие. Не имеется в виду милосердие в отношении той или иной конкретной ситуации. Милосердие связано с базовым противоречием, заключенном в творении в целом, и человеческом существовании в частности (и это выражается в частном конкретном страдании). Этот разрыв объясняет рабби Нахман понятием «цимцум», взятым из каббалы.
Цимцум, по его мнению, это парадокс. С одной стороны, для того, чтобы был мир, Вс-вышний должен покинуть его. С другой – реальность, в которой нет Б-га, противоречит бесконечности Б-жественности, ибо Единобожие означает не только, что нет никакой иной силы, но также, что нет вообще никакого существования кроме Него, ибо «полна вся земля славы Его». Поэтому, продолжает рабби Нахман:
«И этот цимцум и пустое пространство невозможно понять и постичь, но только в будущем мире. Ибо обязаны сказать о нем две противоположности, есть и нет, ибо пустое пространство это посредством цимцум, что, как если бы, убрал свою Б-жественностью оттуда, и нет там никакой Б-жественности, как если бы. Ибо если нет – это не «пустое» и все – бесконечность, и нет места для творения мира совершенно.
Но на самом деле, несомненно, есть также там Б-жественность, ибо несомненно нет ничего без Его жизненности, и поэтому невозможно постичь это совершенно, аспект пустого пространства, до будущего мира».
Реальность вообще, и человеческое существование в частности, абсурдно. Но этот бесконечный абсурд — источник великого милосердия, лежащего в основе творения.
Право молчания
Как это все связано с пост-модернизмом? Пост-модернистское противоречие это из тех вопросов, о которых рабби Нахман говорит, что нет на них ответов.
Вернемся к моральной дилемме, о которой мы говорили выше: есть ли у нас право вмешиваться, и навязывать наши моральные ценности друзам, издевающимся над девушкой? Как мы сказали, возможность рефлективного взгляда, видящего каждую вещь в определенном контексте и месте, существует всегда, и невозможно убежать от нее. Но в конечном счете, ведь я конкретный человек, конечный, обладающий собственными понятиями об истине, верящий в эту свою истину, и я не могу и также не хочу отрицать ее.
В этом парадоксе заключена идея цимцума в словах рабби Нахмана. Моя истина действительно существует, как раскрытие Вс-вышнего. Вс-вышний находится в каждой вещи – «нет места, свободного от Него», сказали хасиды. Это означает, что нет место свободного от Него, также в области экзистенциальной и моральной. И в этом смысле эти ценности абсолютны. Всегда можно спросить: но ведь у другого человека есть другие ценности? Но эта возможность не должна разрушать тот факт, что есть здесь несомненность, от которой я не готов отказаться, истина, ради которой я готов рисковать жизнью, умереть ради нее и даже убивать ради нее.
Как эти двое могут существовать одновременно? Рабби Нахман предлагает молчание. Он цитирует мидраш, когда Моше спрашивает о судьбе рабби Акивы, «это Тора и это награда за нее»? и получает ответ: «молчи, так поднялось в мысли моей». Другими словами, решение не находится в области логической, решение это ответ, точнее, отсутствие ответа. Отсутствие ответа, выражающее не бегство, но оригинальное отражение человеческой ситуации, сознающей себя, и не готовой отказаться ни от одной из ее составляющих.
Тот факт, что мы не способны подтвердить наши ценности, и всегда можно сомневаться в них, не мешает нам продолжать верить. Величие рабби Нахмана это его способность превратить вопрос в «двейкут» (экстаз). Так, например, в случае той несправедливости, о которой мы говорили: каждый из нас, если бы оказался в такой ситуации, не остался бы в стороне, наблюдая, как этот друз убивает свою сестру. Он бы принял все меры – вплоть до убийства – чтобы воспрепятствовать убийству этой женщины. Но почему? Рабби Нахман учит, что на вопросы такого рода, вопросы веры, мы можем ответить тремя путями: 1. Положительный ответ. 2. Отрицательный ответ. 3. Я вообще не задаю вопроса. Есть вопросы, на которые невозможно ответить, но также нет в этом необходимости. Это вера, во всей своей парадоксальности (рабби Нахман прекрасно выражал парадоксы) но именно в этом таится ее мощь.