Читал дальше в субботу Гершона Шолема
Читал дальше в субботу Гершона Шолема.
После подробного разбора почему это на самом деле Моше де Леон, а не рабби Шимон, дальше идет глава собственно о Зоаре. Несколько моментов которые запомнились:
* Вся это псевдоэпиграфика (причем Шолем считает это нормальной и распространенной практикой, и в христианстве кстати тоже) — была отражением борьбы между философами-рационалистами и мистиками в современной ему Испании. Философы оставили от иудаизма только «высохшие кости», трактуя «философски» заповеди иудаизма, и фактически выхолащивая их практическое содержание и смысл.
Ответом на это была мистика. Мистика как бы вернула иудаизму его жизнь. Вернула смысл и значение заповедям. Вернула смысл символам и историям Танаха.
Он описывает очень подробно две системы каббалы. Каббала Абулафии, призывающая человека, в сущности, уйти из этого мира, и сосредоточиться на медитации. Одна из техник медитации — медитация над Четырехбуквенным именем — рав Гинзбург, кажется, делает нечто подобное.
Каббала Зоара, в отличие это этой медитативной каббалы, вся направлена вниз, в этот мир. Пронизана интересом к этому миру и к этой мирской жизни.
Еще один момент, на который он обращает внимание, это то, что строгий монотеизм и каббала вообще говоря очень плохо дружат друг с другом. Он видит в каббале возвращение к древнему мифу (другими словами, язычеству). Все схоластические объяснения «единства Б-га», по мнению Шолема, преследуют, кажется, основную цель не вызвать слишком большой бури, избежать анафемы и т.д.
Ну и, наконец, еще один момент. Вся «апологетика», скажем Любавичского Ребе — касательно вечности Торы, и Дарования Торы и т.д. основана на том, что «невозможно себе представить что в какой то момент истории кто то это придумал», и потом этому все поверили.
Ну вот история Зоара — прекрасный пример, как книга написанная сравнительно недавно, объявлена гораздо более древней, и в основном никто в этом не сомневается (рав Шерки как то сказал, что это легитимно сомневаться в древности Зоара. Но кто его будет слушать, рава Шерки?)
Более того. Вся «писаная» история Хабада — это сплошной миф. Как хорошо понятно тем, кто пытается разобраться в действительной истории хасидизма. «Воспоминания Любавичского Ребе» классическая работа в жанре мифа.
Маниту как то сказал, что различие между иудаизмом и христианством это различие между мидрашом и мифом. Типа, мидраш не скрывает ошибок своих героев а миф рисует идеальных героев. Но кажется, к сегодняшнему иудаизму это мало относится. История хасидизма — миф. История появления Зоара — миф. Приписываемые Адаму и Аврааму «каббалистические книги» — тоже с большой долей вероятности миф. Возникает законный вопрос — а где же не миф?
Для «ортодоксального» Хабадника сомнение в авторстве Зоара, или в биографии Любавичских Ребе — не меньшая (а может и большая) «кфира» (ересь), чем сомнение в авторстве Пятикнижия…
Проблема не только в том, что мы привыкли говорить «Торат эмет» — «Тора истины», что там все истинно до последней буквы и т.д. Проблема в том, что из «мифологизированной» истории очень трудно что то выучить относительно настоящего и будущего. Как бы, не понимая, что было раньше — очень трудно понять, что есть сейчас и что будет дальше.
Я конечно, могу кинуть камень в огород наших братьев-христиан — у меня нет никакого сомнения, что Евангелия — это блестящий образец такой «мифологизации» и создания «правильного» нарратива, за которым очень трудно, или даже почти не возможно уже раскопать что было раньше.
В общем, я в сомнениях. Это даже не сомнения чисто фактические. Это скорее, типа: если иудаизм так свят, то почему же сегодня такая ж…а по отношению к реальной жизни, к науке, к Стране Израиля, к сионизму и т.д.? Или вот этот фетиш «святости», «Б-годанности» и неизменности, придуманный, возможно, для безграмотной толпы — настолько ослепляет глаза, что делает невозможной любой основательный пересмотр основ, который нам так необходим сегодня?
Иудаизм (наверное, и христианство тоже) сегодня подобен Великой Матери, которая, несомненно, породила этот народ, и в сущности, породила всю эту цивилизацию. Но сегодня она не готова «перерезать пуповину» этого, уже родившегося на свет ребенка….
Я только удивляюсь и «снимаю шляпу» перед первыми поколениями Просвещения, осмелившимися задавать столь неудобные вопросы. А больше всего — собственному легковерию и наивности в последние 38 лет своей жизни.