14

В последний шабат ученики рава из двух ешив — в Иерусалиме и в Ицгаре — собрались в Кфар Хабаде. Больше вмего запомнилось то что говорил рав Ицхак Шапиро на третьей трапезе. Он основывался на том что говорил рав но лал этому собственное толкование. Весь наш мир предмьавляет собой таалума. Мир это загадка по определению.самая главная загадка: что я делаю здесь? Для чего я вообще здесь? В чем состоит шлихут моей души в этом мире? Какую пользу я могу принести народу Израиля? Это загадка. Я не знаю ответа.

Майсу вспомнил. Жесткокая, если честно майса, совсем не характерная для Любавич. Но — из песни слова не выкинешь, известнейшая любавичская майса. Однажды к Ребе пришла женщина. Просить браху на шидух для своей дочери. До того, она, скорее всего, побывала у немалого количества «гитер идн», но что то это не срабатывало. Она решила что браха Ребе не помешает тоже. Но Ребе был «странный» Адмор. Он не давал браху «просто так». Он условия людям ставил. Руки, можно сказать, выкручивал людям. Использовал, можно сказать, их стесненные обстоятелсьтва для религиозного принуждения.

А может быть так? Логика сознания — это формальная, жесткая логика. Поэтому пока человек находится на уровне сознания, и подсознание его выключено — он «обязан» оставаться в рамках жесткой логики. И ему требуется ясность, для того, чтобы действовать. И он испытывает страх перед неопределенностью. Но как только раскрывается подсознание человека — там наоборот. В под(над)сознании — а там, собственно, находится личность челвоека — наоборот, есть только «нечеткая логика», там все размыто и неясно и интуитивно и моментально.

Еще одна майса, про предыдущего Ребе. Пришел к нему один хасид, сын которого был сионист, и хотел ехать в Эрец Исраэль. Ребе сказал: нет, он не должен ехать. Хасид пришел, и отговорил сына ехать. Через несколько месяцев он снова решил ехать. Хасид опять пошел к Ребе, и опять Ребе сказал: нет, не следует ему ехать. Сын решил, «Ребе — он против сионистов», поэтому он не хочет, чтобы я ехал. По дороге в корабль, на котором он плыл, налетел на мину или что то в этом духе. И все погибли. И он тоже.