Если геула зависит от баалей тшува - это почти автоматически означает, что баалей тшува - это души Ацилус. Душам Ацилус запрещено добавлять новые устрожения (есть сиха Ребе об этом)
Самый большой страх мира "тикун" - страх перед "ана эмлох" - взять на себя хоть какую то ответственность.
Страх перед "Ана эмлох" - это также страх принимать решение.
Чтобы построить Эйлат - требуется много "святой наглости"
(из рава Гинзбурга)
"На чреве своем будешь ползать" - возможно, что это указывает на служение, основанное на "битуль" и "шифлут" - самоунижении и подчинении Высшей воле
Понятно, что это служение времени Изгнания.
Во время Избавления - "нахаш" должен распрямиться во весь рост.
Хочется распрямиться - но страшно: вдруг я при этом что то нарушу?
Этот страх - то, что называется "дурной страх", йира раа.
У рава это называется "мудаут ацмит" - само-сознание, рефлексия, парализующие волю и действие
Иногда слишком много слов затемняют суть больше, чем проясняют ее.
Иудаизм сегодня в значительной степени это "многа букафф". (на языке каббалы и хасидизма это называется "парса" - неупорядоченные буквы).
Как результат - есть очень мало людей, способных прорваться сквозь завесу букв и почувствовать суть.
***
Настоящие праведники и мудрецы Израиля - это те, кто прорвались сквозь "завесу букв" ("парса") и почувствовали суть. Они называются "глазами общины".
Глаза праведника излучают свет. Свет, который выше чем буквы, свет, соединяющий буквы и придающий им смысл.
Остальные называются (в Зогар) "ослами груженными книгами"
В Тании (гл. 27) говорится, что перед Вс-вышним есть два типа кушаний - сладкие и кислые.
Сладкие - это служение праведников
Кислые - это служение бейноним. В общем, по-видимому, также служение баалей тшува.
Я искренне не понимаю людей, которые делают из иудаизма манную кашу, и пытаються этой манной кашей кормить население.
Иудаизм уравновешен. Иудаизм - это два крыла - любовь и страх.
В нашей жизни уравновешены сладость и горечь.
Попытка оторвать одно от другого - сделать из иудаизма сахарный сироп - это просто уже не иудаизм, а что-то другое.
Я не хочу сказать "авода зара", но по крайней мере это односторонний взгляд на вещи.
Я - за цельный иудаизм, "тора тмима". В которой есть сладкое и горькое, как и в нашей жизни.
Баалей тшува - это "горькие плоды". Поэтому, возможно, баалей тшува привлекает в иудаизме горечь, а не сладость.
Понятно, что цель, в конечном счете, "перевернуть горечь в сладость", как приводится в Зогар и цитируется в Тании.
Но чтобы было что переворачивать - полезно сознавать, что "ло акол дваш".
Более десяти лет рав Авраам Бинский является духовным лидером первой и все еще единственной в Америке, да, наверно, и во всем мире, ортодоксальной общины евреев, выходцев из России. Как-то так получается, что эти общины все еще не растут, как грибы после дождя. В первом из серии интервью речь идет о «русском кируве».
Рав в последнее время часто повторяет, что "5774" - "будет год аин-далет".
"Аин-далет" образуют слово "эд" - свидетель.
В Торе говорится "по слову двух свидетелей встанет дело"
Одного свидетеля недостаточно. Нужно два или три.
Свидетели не должны быть близкими родственниками - иначе их свидетельство не годно.
Вечерами в дом семьи Барам в мошаве Гимзо, что неподалеку от Модиина, начинают стекаться несколько интересных семей. Первыми входят супруги в тридцатых годах своей жизни, он – в рваных джинсах и черной рубашке, она – в длинной юбке, блузке с длинными рукавами, а на голове у нее парик с короткой стрижкой. За ними – еще семья, она в обтягивающих джинсах и зеленой блузке, он с черной бородой, короткими вьющимися пейсами, и белой бреславской кипе. И так далее. Еще и еще семьи – светский и религиозная, религиозная и светский. После чашки чая и обмена смущенными улыбками пары рассаживаются в просторном салоне, и хабадский раввин, разбирающийся в семейных проблемах, начинает говорит о трудностях семейной жизни, когда один из супругов религиозен, а другой – нет.