Освенцим как вызов философии и теологии.
Есть люди, у которых есть обостренное переживание смерти как вызова. Это то, с чего начинается, в сущности, Розенцвайг. Он говорит: как вы можете не слышать свист снарядов и стон раненых. А другие говорят: а мы не слышим, а мы не видим. Как вы можете не видеть в Освенциме вызов философии и теологии? Интересно, в этом заголовке, когда я пару дней назад прочитал, - ну, вызов теологии - мы привыкли слышать об этом, а вызов философии – мы не привыкли слышать об этом. Это как бы новость этой статьи. Поэтому хочется ее прочитать.
Ежедневный урок по современному иудаизму от Хасидус.ру
Ежедневный урок по современному иудаизму от Хасидус.ру
Продолжаем читать (и пытаться понять) Розенцвейга
Пусть человек, как червь, заползет в складки нагой земли, прячась от проносящихся над ним с шипением снарядов слепой и неумолимой смерти. Пусть он с принудительной неизбежностью чувствует то, что обычно он никогда не чувствует: что его Я было бы Оно, если бы умерло, - и пусть поэтому с каждым криком, еще рвущимся из его горла, он выкрикивает свое Я против неумолимой смерти, которая угрожает ему таким немыслимым уничтожением.
Это очень такая видимая картина человека, который сидит в окопе и ощущает этот страх смерти, этот крик - его борьба со смертью. Приходят философы и говорят: «А нам на это нет никакого дела».