Вчера на онлайне говорили о том, что мир сознательного и мир бессознательного это мир и "антимир".
Кстати, ближайшая аналогия в хасидизме это мир раскрытия и мир сокрытия.
Если бессознательное (собственно религия) это "антимир" - то понятно, что "ключи" к этому антимиру это понятия, "уничтожающие" этот мир.
"Будущий мир" - это в точности "антимир", мир душ и т.д.
Какие же "ключи" у нас к антимиру бессознательного и божественного?
Битуль, шифлут, мсирут нефеш, кабалат ол
Самоустранение, унижение, самопожертвование, принятие ига.
Адреналин – один из гормонов, которые играют решающую роль в активации реакции «бей или беги» перед лицом опасности. Именно всплеск адреналина обуславливал резкое учащение пульса и повышение кровяного давления у наших участников, когда они слышали рассказ о пережитой ими травме. В нормальных условиях люди реагируют на угрозу кратковременным скачком уровня гормонов стресса. Как только угроза проходит, уровень гормонов стресса снижается и организм возвращается к нормальному режиму работы. У людей же, переживших травму, уровни гормонов стресса нормализуются гораздо дольше, а при малейшем стрессе подскакивают быстро и непропорционально сильно. Губительные последствия хронически повышенного уровня гормонов стресса включают проблемы с памятью и вниманием, повышенную раздражительность и расстройства сна. Они также способствуют и долгосрочным проблемам со здоровьем, в зависимости от того, какая система организма особенно уязвима у конкретного человека.
зеркальные нейроны объясняют многие прежде необъяснимые аспекты работы разума, такие как эмпатия, подражание, синхронность и даже развитие речи. Один писатель сравнил зеркальные нейроны с «нейронным вай фаем» (9) – мы улавливаем не только движения другого человека, но и его эмоциональное состояние, а также намерения. Синхронизованные друг с другом люди склонны стоять или сидеть похожим образом и даже говорить в одном ритме. Наши зеркальные нейроны, однако, также делают нас и уязвимыми к чужому негативу, из за чего мы злимся в ответ на гнев других людей либо поддаемся их депрессии. Позже в этой книге мы еще поговорим про зеркальные нейроны, так как психологическая травма практически неизбежно связана с нарушением их работы. Лечение должно быть направлено на восстановление способности уверенно «зеркалить» других и быть «отзеркаленным» другими, а также препятствовать поглощению чужих негативных эмоций.
Мы могли лишь заключить, что для столкнувшихся с жестоким обращением детей весь мир наполнен триггерами. Пока они способны воображать лишь чудовищные последствия для относительно безопасных ситуаций, любой заходящий в комнату, любой незнакомец, любой образ, будь то на экране или рекламной афише, может быть воспринят предвестником катастрофы. В свете этой информации странное поведение детей в клинике можно было прекрасно понять (2).
Один из самых цитируемых экспериментов по эпигенетике был проведен исследователем Майклом Мини из Университета Макгилла, который изучал новорожденных детенышей крыс и их матерей (5). Он обнаружил, что от того, как много мать вылизывает и вычесывает крысят в первые двенадцать часов после их рождения, навсегда определяется работа в мозге химических веществ, участвующих в стрессовых реакциях, – а также меняется конфигурация более тысячи генов.
Крысята, которых интенсивно вылизывала мать, вырастают более смелыми и в стрессовых ситуациях вырабатывают меньше гормонов стресса, чем крысы, чьи матери были менее заботливыми. Кроме того, они быстрее приходят в себя – это самообладание остается с ними на всю жизнь. У них образуются более устойчивые нейронные связи в гиппокампе, главном центре мозга, отвечающем за обучение и память, а также лучше справляются с важным для грызунов навыком – поиском выхода из лабиринтов.
Со временем тело приспосабливается к хронической травме. Одним из последствий эмоционального ступора является то, что учителям, друзьям и другим людям сложнее понять, что ребенок находится в тревоге – более того, он и сам может этого не замечать. Отключая свои чувства и эмоции, он больше не реагирует на неприятности так, как должен – например, не предпринимает защитных мер.
На Западном фронте служило более миллиона британских солдат. Лишь в первые часы первого июля 1916 года в ходе битвы на Сомме пострадали 57 470 солдат, из которых 19 249 были убиты – это был самый кровавый день в истории страны. Историк Джон Киган сказал про их военачальника, фельдмаршала Дугласа Хейга, памятник которому возвышается на улице Уайтхолл в Лондоне – бывшем центре Британской империи: «В своих публичных выступлениях и личных дневниках он не выражал никакой обеспокоенности человеческими страданиями». В битве при Сомме он «отправил цвет британской молодежи на смерть и увечья» (3).