Вчерашняя дискуссия с одним назовем его так литваком по поводу этого отрывка из Карлебаха (линк в

Вчерашняя дискуссия с одним, назовем его так, литваком, по поводу этого отрывка из Карлебаха (линк в первой ссылке): Литвак: простые, хорошие, добрые слова. Ицик: простые? Это самая глубокая тайна хасидизма! Литвак: если без понтов, без мистики, без сфирот, без бхинот, по-простому. Ицик: Ты «простой еврей» Баал Шем Това! Для меня эти слова рава Карлебаха — это своего рода «баланс» между мной и между равом Гинзбургом. Рав Карлебах, в сущности, говорит мне: ты хочешь быть «целым»? Но может быть, есть достоинство в том, чтобы быть «разбитым»? Я стремлюсь выйти из изгнания, прийти в «Землю Израиля». Но, может быть, есть некая глубина в изгнании, которую не следует терять? Если уже говорить, то христианство – это тайна идеи «разбитого». Литвак: разве есть какая-то святость в грехе, оправдывающая, что не следует прекращать грешить? Разве есть какая- то святость в атеизме, которую не следует прекращать? Разве есть какое-то достоинство в низости? Есть ли какое-то исправление в испорченности? Может быть, и есть. Но может быть, это твоя жизнь, и ты решишь? Может быть, Вс-вышний сотворил тебя, и сказал «будь непорочным», то есть цельным. Эти «может быть» отравляют жизнь. Я думаю, что самореализация, это чтобы было больше Ицика в мире, я думаю, это основа существования Ицика. Ицик: нет противоречия. Р. Шломо Карлебах, возможно, самый лучший пример, как быть разбитым, и одновременно с этим быть цельным. Литвак: это не то, что имеет в виду рав Гинзбург. Я почти уверен, что это не одно и то же. Ицик: Я думаю, что «принятие себя», принять то, что я разбит, это то, что дает возможность быть также цельным. То, что рав Гинзбург говорит – это то же самое. То, что ученики не понимают – это другой вопрос. Действительно, есть идея быть цельным. Это пшат, это письменная Тора. Но он приводит (рав Карлебах) что именно с точки зрения Зоара есть достоинство в том, чтобы быть разбитым. Литвак: я могу попытаться объяснить, что меня смущает в этом: слово «разбитый» — очень употребительное слово, как и «унижение». И у них есть определенный установленный смысл. И может быть, я читаю его на «частоте», к которой я привык. Возможно, это моя ошибка. Ицик: И это, кажется, самая великая тайна каббалы. Литвак: Я думаю, что если есть Ицик, или Хаим, или Мордехай – и он хочет быть цельным – пусть будет цельным, зачем останавливать его? Даже если ты его учитель – дай ему попробовать! В конце концов получаются «разбитые сосуды». Большая часть хасидов, которых я знаю – они такие, разбитые. Какая бы красивая черная шляпа ни была у них. Ицик: Я понимаю. Но в этой истории Карлебаха, которую я переводил – разве ты не слышишь эту же идею, быть одновременно цельным и разбитым? Это тайна. Ясно, что это тайна. Это «фокус», как выражается рав Гинзбург – быть одновременно цельным и разбитым. Я бы сказал, что это секрет Шломо Карлебаха. Поэтому он имел такой успех. Ибо Б-жественная истина «схватывается» именно в противоположностях. И можно посмотреть, что истинные праведники всегда были в этой тайне. Любавичский Ребе – точно. Относительно Ицика, или Литвака, или еще кого-либо. То, что я принимаю, что то, что я разбит – что это не просто так, что есть в этом смысл – это то, что позволяет мне после этого подняться и стать цельным. В точности как в нашей главе. Йосеф находится в тюрьме 12 лет. Он «разбился». Но после этого есть «исправление». Действительно, есть соблазн оставаться в тюрьме на всю жизнь. Как те евреи, которые не хотят выходить из изгнания. Но нет, «из тюрьмы вышел царствовать». Тем не менее, он не забывает, как он был узником, даже когда он стал царем. Если взять царя Давида. Там тоже была история «разбиения». И после этого он стал царем. Царь Шауль – он не был сначала «разбит». И поэтому он не выдержал испытания. В точности как первые скрижали, о которых говорит рав Карлебах. В общем, я чувствую, что в этих словах Карлебаха есть великая тайна. Это в точности как «почва» возвращения в Сион. Евреи, вышедшие из «местечка» завоевали Эрец Исраэль. Евреи, прошедшие Освенцим, победили в войне за Независимость. Именно «швира», разлом, дает силу на тикун, исправление. Сейчас, когда у нас нет контакта с этой «землей» изгнания – у нас нет настоящей силы удержать даже то, что мы завоевали. Возвращаясь к христианству. Христианство – это ментальность быть разбитым. Распятым. Но это тайна. То есть, в этом есть опасность, когда это попадает туда, куда не должно попасть. Сейчас пытаются доказать, что вся идея христианства — это любовь без границ. Это «открытая часть» христианства. Но «сокрытая» часть христианства — это быть разбитым. Умереть. И это тайна, которая раскрылась раньше времени. Но все тайны раскрываются раньше времени. И тогда они разрушают мир. Всегда швира (разбиение) предшествует тикун (исправлению). Если вся идея религии — это быть хорошим человеком – то мы сегодня знаем это и без религии. Кому тогда вообще нужна религия? Но как говорилось, что тайна религии это швира, быть разбитым. Я думаю, это связано с бина, матерью, материнским началом, в котором есть две противоположности — жизнь и смерть. Так это в иудаизме и так это в юнгианстве Йосеф сидит 10 лет. Он все еще не может смириться с тем, что он шавур, разбит. И именно поэтому ему добавляют еще два года Через два года, когда он уже вполне готов — его выпускают. Что то буддистское есть в этом. Литвак: если бы его выпустили раньше, он открыл бы какую-то Икею, и ничего из того, что дальше, не было бы. Ицик: у рава есть идея «целый с половиной». Кажется, это в точности целый и разбитый. В общем, это идея, которую надо обдумать.