Философия науки в свете научных, философских и религиозных источников
Курс посвящен философии науки, рассматривающейся с трех точек зрения. Во-первых, изнутри самой науки, как она себя осознает и как выстраивает свои взаимоотношения с другими областями. Во-вторых, с точки зрения философии, частью которой наука являлась до начала Нового Времени. В современной философии есть множество подходов к науке, в том числе, плохо сочетающихся друг с другом. Но, главное, что в самой науке имеется множество философских проблем, требующих как научного, так и философского исследования. Наконец, мы рассмотрим взаимоотношения науки и религии, поскольку, они не только имеют общий корень, но и выражают общее человеческое устремление, направленное на поиск истины.
То и дело приходится слышать, что наука и религия не противоречат друг другу, а только лишь друг друга дополняют! Между тем, очевидно, что последние пятьсот лет между наукой и религией идет война не на жизнь, а на смерть и все разговоры о мире не более, чем самоуспокоение!
Если в XVI и XVII веке наука пыталась отстаивать у религии свое собственное право на познание истины, то в XVIII и XIX веке она перешла в наступление и стала претендовать на единое и универсальное знание, на обладание истиной в последней инстанции, религии же осталась только область морали. Однако, лишившись морали, в XX веке наука оказалась сильно дискредитированной. Разойдясь по разным углам культуры, наука и религия теперь предпочитают друг на друга не нападать. Но это не мир, а временное перемирие, так как никакая культура не может долго базироваться на двух истинах. Современная наука основательно отчуждена от человеческой жизни и постепенно превращается в технический придаток, а религия снова перешла в наступление! Чем это кончится одному Богу известно!
Теоретическая физика для меня являлась главной отправной точкой всех моих размышлений, и именно затруднения, связанные с теоретической физикой начала двадцатого века, привели меня к занятиям философией. Таким образом, моя личная траектория движется от теоретической физики, в которой есть проблемы в основаниях, проблемы, на мой взгляд, я так до сих пор считаю, абсолютно неразрешимые внутри тех оснований, которые имелись в теоретической физике в двадцатом веке. И, следовательно, теоретической физике нужно очень серьезно задуматься о ее основаниях, то есть о философских основаниях. Меня это привело к необходимости заняться философией, я пришел к философии именно из теоретической физики.
Но оказалось, что и в философии есть затруднения. И те затруднения, которые я обнаружил в философии - было это много лет назад - привели меня к занятиям религий. То есть, я понял, что с философией не все в порядке и что философия является некоторой поверхностью или областью внутри значительно более глубокого и огромного пласта культуры, который можно назвать религиозным мышлением или религией в целом. И поэтому я так продвигался от науки, теоретической физики, других наук, к философии, от философии к религии.
Но в какой-то момент началось обратное движение, потому что я, во-первых понял, что в религии тоже все совсем не в порядке, у нее есть свои собственные проблемы, и эти проблемы не разрешаются философией, они, видимо, разрешаются внутри самой религии, или, может быть, они разрешаются внутри истории. Но в любом случае, чтобы как-то разобраться в этих проблемах, как-то понять что-то, необходимо заниматься философией.
Поэтому уже после того как я довольно много лет потратил в попытках разобраться в разных религиозных системах - в какой-то момент я понял, что для меня – не потому, что я родился в качестве еврея, а потому, что я так это увидел, наиболее фундаментальной религией является иудаизм, и по одной очень простой причине - иудаизм - это единственная из известных меня религий, которая не просто подвержена изменениям в истории, но которая живет этими изменениями. Мне совершенно очевидно, что современный иудаизм имеет не просто мало общего, он как раз имеет очень много общего с иудаизмом, который был 300 или 400 лет назад, но это абсолютно другая штука. И, конечно же, иудаизм, который был 400 лет назад, очень существенно отличается от иудаизма средневекового или талмудического. И при этом это все остается одной и то же религией, то есть возникает величайшая трансформация.
Я подозреваю, что во всем, что касается Торы и ее наследия, еще грядут такие мощные изменения, такие мощные раскрытия, по сравнению с которыми вся история Торы от Авраама до наших дней, или, неважно, от Синайского откровение до наших дней или, неважно, от пророчества Деборы до наших дней - это абсолютно неважно – они только маленькие изменения по сравнению с теми, которые еще могут быть. Потому что это поиск истины, который находится в определенной стадии