В Польше жил купец, который занимался тем, что скупал у помещиков лен и продавал его за границу. Он был богат и давал очень большую цдоку. Особенно часто он выступал поручителем за тех евреев, которые по бедности не смогли вовремя уплатить ренту и сели из-за этого в тюрьму.
Однажды этот купец ехал в своих дрожках и вдруг задремал. Вожжи выскользнули из его рук, лошадь шла, куда ей хотелось. Вдруг она остановилась, и купец проснулся. Он увидел впереди карету на обочине, рядом с которой возился кучер, пытаясь починить колесо. В карете сидел важный и откормленный порец — польский помещик. Купец слез с дрожек и спросил, может ли он чем-нибудь помочь. Порец обрадовался. Он сказал, что горит от нетерпения выпить рюмку водки и просит подвести его к корчме, которую один еврей держал на его землях.
По дороге они разговорились, и когда порец узнал, что купец занимается льном, он пригласил его к себе после того, как лен будет собран. Купец согласился. Когда они подъехали к корчме, их встретил еврей средних лет, который, увидев пореца, поспешил накрыть стол новой скатертью, поставив туда водку, фаршированную рыбу и другие угощения. Пока порец пил и ел, купец прошел в соседнюю комнату, помыл руки и стал молиться Минху. Когда он собирался читать «Олейну», то услышал, как полупьяный порец орет на хозяина:
— Ты, Мошка, сколько можно тянуть с арендной платой? Плати поскорей, а не то будет хуже!
Встревоженный голос еврея был почти не слышен. Сквозь рев помещика просочилось лишь несколько фраз: «тяжелый год...», «все время снег и дождь...»
Закончив Минху, купец стал готовиться к отъезду. Хозяин предложил подкрепиться, но купец спешил. Он спросил, как идут дела с помещиком.
Если Гашем поможет, все будет хорошо... Порец несколько раз продлевал мой кредит. Может, он опять согласится на это, когда протрезвеет...
Прошло лето. Жатва льна была в разгаре. Купец вспомнил договор с порецом и заехал к нему. Сделка состоялась, задаток был оговорен. Для купца это дело сулило солидную прибыль, порец тоже был рад, потому что не надеялся получить такую хорошую цену за свой лен. Воспользовавшись случаем, он поблагодарил купца за то, что тот подвез его тогда до корчмы.
— Кстати, как поживает арендатор? — спросил купец.
— А, я потерял все терпение с этим человеком. Мне ничего не оставалось, как посадить его в тюрьму. Он будет сидеть там до тех пор, пока его жена не найдет денег, чтоб уплатить ренту.
Купец попытался отговорить его от этого решения, но порец был непреклонен и забыл о жалости.
—– Сколько корчмарь задолжал вам?— спросил купец.
Порец назвал сумму, которая как раз была равна задатку за лен.
Вот деньги в уплату его долга, сказал купец, протягивая их поляку.
Порец взглянул на него изумленно:
— Неужели ты можешь выкинуть такие деньги ради совершенно постороннего? Ведь корчмарь для тебя никто!
Он еврей — значит, он мой брат, отвечал купец, направляясь к выходу.
— Эй, а что насчет нашей сделки? —воскликнул порец.
— Боюсь, что ничего не получится, я не могу дать задаток, потому что у меня нет больше денег.
— Впервые вижу такое на белом свете! Ты не только заплатил чужой долг, но еще и упустил из-за этого дело, на котором мог, наверное, неплохо заработать. Послушай, я вижу, что ты неплохой человек... Я думаю, мы обойдемся без задатка!
С этими словами порец подписал контракт и передал его еврею. Потом он распорядился, чтобы привели корчмаря. Тот появился грустный и изможденный. Видно, в тюрьме ему выпало немало страданий.
— Мошке, сказал порец.— Вот твой спаситель. Он заплатил твой долг, так что ты свободен и можешь снова содержать корчму. Но не забывай впредь отдавать ренту вовремя. Не стоит надеяться, что каждый раз будет такое чудо.
Купец и корчмарь, молча, крепко пожимали друг друг руки. Порец, между тем, сказал купцу, что муж его сестры тоже состоятельный человек и имеет много льна на продажу. Он написал рекомендательное письмо, в котором расхваливал еврейского купца и, ссылаясь на свой опыт, советовал вести с ним дела к общему удовольствию.
Взяв письмо, купец пошел с корчмарем в его дом. Радости жены и детей не было предела. Корчмаря, однако, волновало, как он сможет вернуть купцу деньги, которые пошли на его выкуп. Купец улыбнулся.
— Я не продам мицву «пидьон шмуим», выкуп пленных, ни за какие деньги,— заявил он,-– прибыль от сделки с порецом с лихвой покроет все расходы. Так что ты ничего мне не должен...
Глаза хозяина корчмы сияли, он хотел сказать что-то, но не смог. Счастливые каждый по-своему, они расстались. Купец отправился к порецу номер два, который, прочтя письмо родственника, тут же повел еврея смотреть его лен. Пока они обсуждали сделку, раздался голос ребенка, который плакал и повторял на идише:
— Я хочу домой! Хочу к папе и маме... Купец встрепенулся:
— Что еврейский ребенок делает здесь? Почему он без родителей?
— Это сын арендатора. Он задолжал мне, и я буду держать мальчишку до тех пор, пока не получу долг обратно. Но вернемся к нашему делу!
— Я не буду вести дело с человеком, который так жесток, что отнимает ребенка у родителей.
Порец растерялся и, боясь упустить выгодную сделку, сказал:
— Ну ладно, можешь отвести его домой. Но к делу, к делу...
Порец отдал купцу ребенка и показал, где тот живет. Более того, он тоже подписал контракт без задатка. Купец был счастлив, он выполнил еще одну важную мицву и, вдобавок, заключил хорошую сделку. Однако, главная награда ждала его впереди. У него родились два сына раби Элимэлэх и раби Мешулам Зуся известные цадики, которые были учениками Межерического магида и затем сами стали хасидскими Ребе.