Самсон был еврейский богатырь. Узнав тайну его силы, враги евреев, плиштим, поймали его, ослепили и привели на посмешище в дом своего идола. Тогда Самсон стал просить Гашема, чтоб хоть на короткое время вернулась к нему его былая сила, и когда почувствовал ее, обрушил крышу на головы врагов, а сам погиб под обломками.
Но наша-то история совсем другая, про старого мела-меда, который всю жизнь учил Торе детей в своем местечке. А поскольку местечко было бедное, то и сам он богатства не нажил. Что зарабатывал, то и проедал вместе с семьею.
Но вот настало время выдавать замуж его старшую дочь, а где взять деньги на приданное? На свадьбу? На подарки жениху? Время было летнее, учеников мало. Меламед закрыл хедер и отправился по деревням, городам и местечкам, просить помощи у знакомых и родственников. Мицва «гахнасат кала», помощь невесте, не может остаться без ответа. Меламеду давали все, — кто много, кто немного. К концу дета он набрал денег на свадьбу и отправился домой.
Он шел по лесной дороге, тяжело опираясь на палку. Вдруг из кустов выскочил разбойник с пистолетом.
— Отдавай деньги, если хочешь жить! — закричал он.
Меламед стал просить не забирать деньги, говоря, что с трудом собрал их на свадьбу дочери. Но разбойника эти слова не тронули. Может быть, потому что у него самого дочери не было. Или была, и он тоже собирал деньги на приданное — так, как это принято у других народов.
Пришлось меламеду отдать узелок с деньгами.
— А теперь мне придется убить тебя, — сказал разбойник. — Потому что, если меня схватит полиция, и ты скажешь, что я тебя ограбил, меня отправят на виселицу.
Смертельно напуганный меламед стал обещать, что ни за что не пойдет в полицию. Он объяснил разбойнику, что дома у него жена и дети, о которых нужно заботиться. Но у разбойника словно замерзли уши: он знай себе твердил, что должен, должен, должен убить меламеда.
Тогда меламед попросил дать ему несколько минут, чтобы помолиться. Разбойник согласился. Закрыв лицо руками, меламед прорыдал свою последнюю молитву. Но потом он повернулся к разбойнику и сказал:
— Теперь я готов вернуть мою душу ее Создателю. Но вот какая мысль пришла мне в голову: а знаешь ли ты, что такое душа?
Разбойник кивнул головой.
— Я вижу, что ты не обычный убийца, — продолжал меламед. — Ведь ты мог тут же застрелить меня, а ты дал мне время прочесть молитву. За это я хочу оказать тебе услугу.
— Ты — мне? — засмеялся разбойник.
— Представь себе, да. Наши мудрецы говорят, что разумный человек не станет нарушать закон, если ту же цель можно достичь законным образом. Ты хочешь убить меня — это преступление. Но если я нападу на тебя, а ты убьешь меня, защищаясь, это будет законно.
— Пистолет я тебе не отдам, — проворчал разбойник.
— Я об этом и не мечтаю. Просто сядь на тот пень и жди. Я подбегу к тебе и ударю палкой. Значит, я напал первым. И тут ты застрелишь меня.
Разбойник окинул взглядом меламеда. Хрупкий сгорбленный старичок. Да сможет ли такой вообще поднять палку? Никакой опасности, и все по закону...
Разбойник сел на пень, держа пистолет в руке.
— Ладно, так и быть, бей меня своей клюкой, — разрешил он.
И тут меламед воззвал к Гашему в своем сердце, как когда-то Самсон, захваченный врагами, чтоб к нему вернулась сила молодых лет. А потом, схватив двумя руками палку, он подскочил к разбойнику и нанес ему такой удар по голове, что тот, роняя пистолет, без чувств упал на землю.
Меламед быстро схватил узелок с деньгами и пистолет. Он не стал стрелять в разбойника, хотя тот в любую минуту мог очнуться, а просто швырнул оружие подальше в кусты.
Разбойник остался лежать на траве, а меламед поспешил домой, выдавать замуж старшую дочь.