Хасиды не любят рассказывать о личной жизни Ребе, а сам он никогда не говорит о себе. С 1950 года, с тех пор, как Рабби Менахем Мендел Шнеерсон стал Любавичским Ребе, его жизнь у всех на виду. За эти 28 лет он не взял ни одного дня отпуска, ни разу не покинул окрестностей Любавичской синагоги, его кабинет открыт для каждого, и он работает в нем порой до 20 часов в сутки. Но его биографию, 48 лет его прошлой жизни, приходится склеивать из кусочков, по случайным, отрывочным воспоминаниям тех, кто встречался или жил с ним рядом в России, Германии, Франции, Соединенных Штатах...
Рабби Менахем Мендел Шнеерсон, седьмой Любавичский Ребе, родился 11 Ниссана 5662 (1902 год по нееврейскому летосчислению) на юге России, в городе Николаеве. Его отец, Рабби Леви-Ицхак Шнеерсон – выдающийся знаток Торы и философии Хабада, человек трагической судьбы – был праправнуком третьего Любавичского Ребе, Менахема Мендела из Любавичей. Именем великого предка он и назвал старшего сына.
Пять лет спустя Рабби Леви-Ицхак переехал на Украину, в Екатеринослав (ныне Днепропетровск), где оставался главным раввином до дня своего ареста; и здесь, в Екатеринославе, прошли детские и юношеские годы нашего Ребе.
Он был феноменально одарен и редкостно трудолюбив, он настолько опережал своих сверстников, что был вынужден покинуть Хедер. С тех пор он учился самостоятельно, а выпускные экзамены в Екатеринославской гимназии – сдавал экстерном. Свидетели детских и юношеских лет Рабби Менахема Мендела рассказывают о его удивительных математических способностях, о выученных самоучкой иностранных языках, но чаще всего – о поразительной углубленности в сложные проблемы иудаистики и философии Хабада. Но те же свидетели никогда не называют его мальчиком, как говорится, не от мира сего. Пример тому – героический поступок юного Рабби Менахема Мендела, который прыгнул в море и спас тонувшего сверстника.
В 1923 году в Ростове-на-Дону Рабби Менахем Мендел впервые увидел шестого Любавичского Ребе – Рабби Иосифа Ицхака Шнеерсона – и эта встреча предопределила его дальнейшую судьбу. Молодой человек становится преданным учеником Великого Еврея, делит с ним полную опасностей судьбу борца за сохранение еврейской религии.
В 1927 году Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон был арестован на своей квартире в Ленинграде. Его спасению в дальнейшем способствовало среди прочего вмешательство государственных и общественных деятелей Запада. Но долгое время, почти полвека, оставалось загадкой – кто был тот мужественный человек, не побоявшийся передать опасную весть за границу.
Эту тайну мы узнали недавно и опять же случайно, из воспоминаний одного из близких в те годы к Рабби Иосифу Ицхаку Шнеерсону. Оказывается, во время обыска у Ребе, когда его семья была насильно заперта в одной из комнат, дочь Ребе увидела в окно направлявшегося к ним Рабби Менахема Мендела. Она негромко крикнула: «Уходи, у нас гости!» Первым же поездом Рабби Менахем Мендел уехал в Москву, проник в немецкое посЪльство, добился встречи с послом Германии, и мир узнал об аресте Ребе... Но еще до отъезда в Москву, прямо от дома Ребе, Рабби Менахем Мендел поспешил к Хаиму Либерману (личному секретарю Ребе) предупредить об опасности ареста, чтобы тот успел перепрятать или уничтожить хранившуюся у него переписку Ребе. Риск был велик, ГПУ могло устроить ловушку и в доме Либермана, однако Рабби Менахему Менделу удалось опередить чекистов, которые пришли к секретарю лишь несколько часов спустя. В ту ночь и на следующий день в Москве Рабби Менахем Мендел ходил, что называется, по острию ножа, ГПУ не пощадило бы 25-летнего «контрреволюционера», но Б-г на стороне рискующих жизнью ради святого дела.
В том же 1927 году Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон был внезапно освобожден и с семьей и несколькими близкими ему людьми, в том числе и Рабби Менахемом Менделем, уехал из Советского Союза. Вначале он поселился в Риге, а затем перебрался под Варшаву, где в 1929 г. состялась свадьба Рабби Менахема Мендела и Хаи-Муси – средней дочери Рабби Иосифа Ицхака Шнеерсона, той самой, что дерзким окриком из окна спасла жениха от ареста. Вскоре после свадьбы молодые отправились в Берлин, где Рабби Менахем Мендел поступил на технологическое отделение Берлинского университета. В 1933 году, с приходом к власти фашистов в Германии, Рабби Менахем Мендел был вынужден покинуть страну, но как раз перед этим успел получить ученую степень в старинном университете города Гейдельберга.
Переехав в Париж, Рабби продолжил образование в знаменитой Сорбонне. Его интересы были разносторонни, и он получил в Сорбоннском университете несколько степеней, в том числе диплом корабельного инженера, пригодившийся ему впоследствии в Америке, когда он работал на морской базе в Нью-Йорке.
Блестящие способности к точным наукам и широта интересов сделали Рабби Менахема Мендела универсальным специалистом; его глубокая эрудиция в электронике, гидродинамике, астрономии, биологии и многих других областях – всякий раз поражает атеистов от науки, убежденных, что высшее техническое образование несовместимо с верой в Б-га... Углубленное изучение точных дисциплин не помешало молодому Рабби одновременно совершенствовать знания иудаизма, стать изумительным знатоком Торы, Талмуда, Свода Законов, философии Хабада. Вот, что рассказывает бывший сокурсник Ребе по Сорбонне, ныне известный раввин США. Он не был тогда знаком с Рабби Менахемом Менделом, но выделил его среди студентов, легко распознав сородича. Но более всего чернобородый студент заинтересовал его тем, что каждую свободную минуту вынимал из кармана и углубленно читал какую-то книгу. Однажды, не сдержав любопытство, он подошел к Рабби Менахему Менделу, с фамильярностью однокурсника представился и поинтересовался, что же читает с таким увлечением его новый знакомый. Оказалось, Рабби Менахем Мендел изучал одну из сложнейших в еврейской философской литературе «Тания» Алтер Ребе – великую книгу первого Любавичского Ребе, Рабби Шнеур-Залмана из Ляды.
Начало второй мировой войны застало Рабби Менахема Мендела в Париже, он и его жена не сумели вовремя покинуть Францию. Удивительные истории рассказывают об этом периоде жизни Ребе. Нужно ли говорить, что немецкие оккупационные власти были беспощадны к евреям, и соблюдение еврейских религиозных законов, обращавшее на себя внимание, грозило немедленной смертью. Но именно в ту тяжелую пору Рабби Менахем Мендел личным примером доказал, что заповеди Торы можно выполнять при любых обстоятельствах. Об этом вспоминают разные люди, и каждый приводит известные ему примеры гордого мужества Ребе. О том, как через Альпийские горы пронес он уку для выпечки мацы, хотя было известно – немцы расстреливают людей только за ее хранение. И о том, как Рабби Менахем Мендел с риском для жизни перешел границу и привез своим друзьям из неоккупированного сектора Франции плоды Этрогим, без которых праведный еврей не представляет себе праздника Суккот. Многое возвышенное и печальное случилось в те годы, но, к счастью, Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон, к тому времени благополучно перебравшийся в Америку, получил для дочери и зятя въездные визы. Через Марсель, миновав немецкие кордоны, Рабби Менахем Мендел с женой уехали в Соединенные Штаты.
С тех пор он покинул Америку один только раз, в 1947 году, для поездки в Париж, где встретил мать – реббецин Хану Шнеерсон, которой удалось вместе с группой хасидов выехать из Советского Союза. Но отца Рабби Менахем Мендел так и не увидел. Рабби Леви-Ицхак скончался в 1944 году, можно сказать – был убит. Его арестовали в 1939-ом, долго мучили в тюрьме на допросах, безуспешно вынуждая подписать немыслимые признания, и сослали в конце концов в далекую глушь Казахстана. Но даже и в ссылке, лишенный книг и собственных рукописей, Рабби Леви-Ицхак не оставил философских трудов. Многие его работы погибли безвозвратно, но чудом уцелели комментарии к «Тания» и «Книге Зогар».
Годы спустя их удалось переправить в Соединенные Штаты, где они были изданы его великим сыном...
Военные и первые послевоенные годы – время отчаяния еврейского народа и кажущегося крушения всех надежд. Даже в благополучной Америке не все было благополучно. Среди миллионов эмигрировавших сюда из Восточной Европы евреев нарастала ассимиляция; цели и смысл Любавичского Движения, само название Любавичского Движения, были для них ничего не значащим набором слов, вроде теории относительности, о которой всякий слышал, но почти никто не понимает. Можно назвать точную дату, когда началось возвращение американского еврейства к подлинной религии, к Идишкайт – 1940 г., год приезда сюда Великого Еврея, Рабби Иосифа Ицхака Шнеерсона. Можно даже назвать точный час. На торжественной встрече шестого Любавичского Ребе глава американских евреев предложил Ребе – и весьма откровенно – не вмешиваться в здешние еврейские дела. Требование было заключено в безупречно дипломатическую оболочку: «Не забывайте – мы коренным образом отличаемся от евреев Европы!»
Начало возврата к подлинному еврейству и Торе – это ответ Ребе: «Америка не отличается от любой другой страны диаспоры!» Действительно, прошло не так уж много времени, и Любавичское Движение охватило Америку. Десять лет спустя дом номер 770 на Истерн Парквей в Нью-Йорке превратился в сердце и центр мирового Движения Хабад.
Но Движение нарастало исподволь, незаметно. Еще в конце 40-х даже объективный наблюдатель мог усомниться в успехе Движения внутри Америки. Уже действовали центры Движения, но никто бы не смог с уверенностью предсказать его результаты. В это сложное время Рабби Менахем Мендел принял на плечи наиболее трудный груз.
Великий Еврей хорошо знал своего зятя. Его скромность и склонность оставаться в тени, его погруженность в науку. Но одновременно он знал и ценил его энергию, изумительные знания Торы и хасидизма, дар оратора, талант писателя и способности выдающегося организатора. «Все евреи ответственны друг за друга», – сказал Ребе, и Рабби Менахем Мендел стал одним из активнейших деятелей Движения.
На Истерн Парквей 770 появился новый «Центр по вопросам воспитания» (Мерказ Леиньяней Хинух). «Центр» возглавил Рабби Менахем Мендел, и о первой его кампании помощи детям узнала вся еврейская Америка, во всяком случае те, кто хотя бы знал, что означает слово Тора. Интерес родителей к истинно еврейским школам превзошел все ожидания:
их открывали по всей стране, и каждой школе нужны были хорошие преподаватели. В конце концов понадобилась еще одна – для подготовки педагогов. Не меньшим успехом пользовались также летние лагеря для детей и молодежи, где отдыхали, одновременно познавая Идишкайт, тысячи, потом десятки тысяч ребят.
«Молодое поколение – важнее всего», – говорит наш Ребе. Так считал он и тридцать лет назад. «Центр по вопросам воспитания» подготовил для молодежи и выпустил десятки книг – золотой фонд еврейской литературы, а также учебную литературу для школьников о еврейских традициях, праздниках и законах. По сей день на восьми языках издается созданный Ребе ежемесячный журнал «Беседы с молодыми» («Сихот Леноар»).
Одновременно Рабби Менахем Мендел возглавляет «Махане Исраэль» (Организация, занимающаяся проблемами еврейского благосостояния), что означает непрерывные контакты с людьми, множество малых или серьезных, но всегда неотложных ежедневных дел. И этот неподъемный объем работы он умудрялся сочетать с руководством Любавичским книгоиздательством «Кехот». Не только с руководством. Одна за другой появляются книги всех предыдущих Любавичских Ребе, подготовленные к печати Рабби Менахемом Менделем и с его примечаниями. Прочитав эти точные и тонкие пояснения, крупнейшие знатоки философии Хабада были изумлены. Кто мог подумать, что приехавший из Парижа молодой человек, обучавшийся, как известно, в светских университетах Европы, обладает такими широкикл, изумляюще глубокими познаниями философии Хабада. Великие в Торе раввины, ознакомившись с комментариями Рабби Менахема Мендела, громко выразили свое восхищение.
Десятого Шевата 5710 года (1950 г. по нееврейскому летосчислению) закончился великий переломный период в истории Движения Хабад. Шестой Любавичский Ребе, Рабби Иосиф Ицхак Шнеерсон, покинул этот мир. Горько скорбя об утрате Великого Еврея, ветераны Движения и молодежь смотрели с надеждой на Рабби Менахема Мендела; для них было естественным считать его преемником ушедшего Ребе. Он – единственный не думал об этом, старался отдалить решение и с явной неохотой принял в свои руки руководство Движением...
Седьмой Любавичский Ребе, Рабби Менахем Мендел Шнеерсон, осуществил начатое предыдущим Ребе: Движение Хабад стало поистине всемирным. Сегодня, 28 лет спустя, вы можете встретить Любавичского хасида во Франции и в глухой деревушке Туниса, в Австралии, Бразилии, Южной Корее... Свет Хабада, ярко вспыхнувший двести лет назад на пятачке славянской диаспоры, освещает теперь всю планету. «И не заходит солнце» над Любавичским Движением.