РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ. ПУТЬ К СОВЕРШЕНСТВУ, КОТОРЫЙ УКАЗЫВАЕТ ЧЕЛОВЕКУ ТОРА

ПУТЬ К СОВЕРШЕНСТВУ, КОТОРЫЙ УКАЗЫВАЕТ ЧЕЛОВЕКУ ТОРА

1. ДОСТОИНСТВО И ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Есть ли у человека преимущество перед животными?

Человек - создание, наиболее достойное уважения в сотворенном мире, более совершенное, чем все остальные творения. Он превосходит все живые существа, во-первых, гармоничностью своего характера и, во-вторых, способностью к интеллектуальному познанию. Подтверждением первого является факт, что человек одинаково реагирует на воздействия диаметрально противоположные[1], а второго - способность человека создавать новые виды работ и области знаний.

Заблуждение, будто бы животные имеют преимущество перед человеком

Ошибочно думать, будто животные имеют преимущество перед человеком. Они, правда, не нуждаются в тени, защищающей их от зноя, и в крыше, защищающей их от дождя, не должны готовить себе пищу, ибо находят ее сразу в том виде, в каком употребляют. Некоторые из них, как, например, хищные звери и птицы, добывая пищу, проявляют немалую хитрость во время охоты. Поэтому среди древних философов были такие, кто считал человека самым ущербным существом на земле по сравнению со всеми животными: потому что, мол, им не нужно садиться на других животных для того, чтобы достичь отдаленного места, - так как животные превосходят человека в легкости передвижения; потому что, мол, им не нужно изготовлять оружие для войны со своими врагами – так как они обладают им по природе своей: у быка есть рога, у свиньи - клыки, у ежа - колючки, у ящерицы - панцырь и т.п. И так же животным не нужно изготовлять одежду - они уже рождаются в ней, и им не надо приготовлять себе пищу - так как они едят ее в том виде, в котором находят ее. Человек же лишен всех этих преимуществ, он вынужден шить себе одежду, строить дом, чтобы защититься от непогоды, тратить много времени на приготовление пищи, чтобы она стала съедобной, и т.д. и т.п.[2].

Взаимная связь между всеми созданиями в мире

Однако если исследовать это мнение поглубже, сразу выявляется его полная несостоятельность. Изучая формы, которые принимает материя во всем, что находится в нашем мире, мы обнаруживаем ее стремление к совершенству. То есть, каждая последующая форма превосходит предыдущую. Словно материя находится в постоянном движении, принимая различные формы - сначала низшие, примитивные, затем все более и более совершенные, поднимаясь со ступеньки на ступеньку от несовершенства к совершенству. В самом начале материя существует лишь в виде элементов[3], затем она принимает форму минералов, по сравнению с которой уровень элементов представляется первичным, затем - форму растений, по сравнению с которой уровень минералов представляется первичным, потом материя поднимается на уровень живых существ, по сравнению с которым первичным является уровень растений, и, наконец, она достигает уровня человека, а животные оказываются лишь первичным уровнем для него, и на этом творение останавливается. Подобно тому, как при движении каждая частица его служит основанием следующей, так, по-видимому, обстоит дело в становлении всего, что наполняет наш мир: каждый этап его служит основанием для следующего. И подобно тому, как любое движение идет к какой-то цели и она является первопричиной для каждой из частиц движения, так Творение поднимается со ступеньки на ступеньку, пока не достигает уровня человека и не останавливается на ней, потому что он - конечная цель Творения[4].

Доказательством непрерывности движения материи от ущербных созданий к совершенным служит наличие промежуточных ступеней[5]. Таков, например, коралл: он является промежуточной ступенью от минерала к растению. Такова морская губка: она - переходная ступень от растения к животному, обладающая только одним отличительным качеством последнего - способностью ощущать прикосновение. Или обезьяна: она - промежуточная ступень от животного к человеку, на котором, как было сказано, Творение останавливается.

Человек - существо, преследующее общие цели и обладающее общими средствами для достижения их

Итак, человек - конечная цель сотворения нашего мира, существо, заслуживающее наибольшего уважения и обладающее наибольшим возможным совершенством. Он включает в себя все предшествующие формы, они - лишь предварительные этапы достижения его уровня. Поэтому человек превосходит их всех, покоряет все живые существа и властвует над ними.

Дело в том, что в то время, как каждое животное преследует лишь какую-то частную цель и обладает для ее достижения каким-то частным средством, человек постигает общие цели и стремится к ним при помощи средств также общего характера. Животное не в состоянии постичь какую бы то ни было цель, выходящую за узкие рамки его существа. Оно наделено лишь индивидуальными способностями защиты и нападения[6]. Например, у свиньи есть клыки, у быка - рога, у ежа -колючки, у ящерицы есть панцирь, защищающий ее тело. Человек же в силу того, что он - конечная цель Творения, концентрирует в себе все частные совершенства, какие можно найти во всех остальных живых существах и стремится к целям общего характера. Разум его обладает способностью широчайшего постижения - то есть, он способен ко всему тому, на что способен разум животного, но, кроме того, он способен обобщать все частные цели и постигать цели всеобщие.

Поэтому средства, которыми одарен человек, тоже имеют общий характер. Так, руки его способны владеть всеми видами оружия, чтобы бороться с любыми животными всеми возможными способами и покорить их: не обладая рогами, человек берет в руки копье, вместо клыков - действует мечом, он защищает свое тело щитом или одевает его в панцирь. Но в отличие от животных, оружие которых дано им природой, оружие человека не появляется на свет вместе с ним, чтобы не отягощать его и не вынуждать носить его постоянно.

Творец, в несравненной мудрости Своей, одарил человека орудиями действия, равными по силе всем видам орудий, и дал ему разум, в одинаковой мере способный постигать и все то частное, что способны постигать животные, и всеобщее. Он предоставил человеку пользоваться всеми этими орудиями различным образом тогда, когда в этом есть необходимость, и оставлять их тогда, когда она исчезает, чтобы они не стали человеку в тягость. Творец научил человека делать одежду для своего тела, чтобы тот менял ее в зависимости от времени года - надевал теплую зимой и легкую летом, и чтобы она не была ему в тягость (как шерсть для овцы, которую потом необходимо стричь). И дал Он человеку мудрость и знания, чтобы тот строил прочные дома, в которых он может укрываться от врагов, подобно тому, как животные скрываются в норах и в скалах. И так же чтобы смог человек выдумать все ухищрения, которые употребляют животные, и познать все частные свойства, характерные для них (ч.З, гл.1). /.../

Предназначение человека

У каждого вида созданий есть особое, присущее только ему, свойство[7], которым оно отличается от всех остальных живых существ. Причина наличия этого свойства - цель, для которой Творец предназначил этот вид[8].

Ради нее данное живое существо сотворено в той форме, которую оно имеет. И, поскольку человек - тоже часть природы, более того, он превосходит все остальные создания, в нем также обязательно должно быть какое-то особое свойство, присущее только ему. Причем оно не может быть связано именно с тем, что является общим для всех живых существ, например, не со сферой питания или сферой ощущений: если бы это было так, то совершенство и цель существования осла было бы равным совершенству и цели существования человека[9]. Следовательно, это свойство должно выражаться только в том, чем человек отличается от всех прочих живых существ.

Уникальность человека - в его интеллекте

Поскольку в человеке заложены потенции, позволяющие ему как воспринимать интеллектуальные знания, так и открывать новые и воплощать их в действительность более, чем в любом другом живом существе, очевидно, что совершенство человека зависит именно от силы его разума. А поскольку эта сила проявляется в двух аспектах - теоретическом и практическом[10], то, по-видимому, достижение человеком совершенства зависит в большей степени от теоретического аспекта его интеллекта, нежели от практического, поскольку в нем наиболее полно отражается природа человека.

Потому что нельзя предположить, что главная цель, ради которой человек одарен разумом, это практика, то есть исполнение различных видов работ или ремесел. Уже давно доказано Д../[11], что любые животные обладают - каждое в своей области - большим совершенством, нежели человек. Кроме того, исходя из того, что всякая цель важнее средства, ведущего к ней, можно было бы сказать, что практическая деятельность важнее теоретической, но тогда окажется, что те виды теоретической деятельности, которые не имеют непосредственного практического применения, - бессмысленное, пустое занятие. А это - прямая противоположность и всему, что является основой существования человека на земле, и общепринятому мнению. Ибо все согласны, что теоретическая деятельность выше практической. Кроме того, настоящую радость приносит лишь достижение цели, а покуда она не достигнута, то, что находится к ней ближе, доставляет большую радость, нежели то, что находится дальше от цели. А мы испытываем несравненно большую радость, несравненно большее удовлетворение от постижения даже какой-то малости из теоретических знаний, нежели от любой практической деятельности. Это - указание на то, что главная цель человеческого существования связана именно с теоретическим аспектом его умственной силы. /.../

Две степени совершенства

Человек не в состоянии достичь совершенства, если не выявит потенции, заложенные в нем. Таким образом, достижение человеком совершенства включает в себя два этапа, которые мы назовем достижениями первой и второй степени совершенства. Первая выявляется в действующем объекте немедленно, как только он реализуется, и может быть названа реальным совершенством. Вторая же, более высокая степень совершенства не выявляется сразу, но остается в потенции и достигается лишь тогда, когда эти потенции реализуются. Поэтому эта степень совершенства должна называться окончательным совершенством. И именно эта степень совершенства уготована человеку[12] (там же, гл.2).

Реализация потенции - оправдание существования

Всякая потенция должна быть реализована. Нереализованная потенция пропадает втуне и будто не существует[13]. Поэтому ясно, что если конечная цель существования человека не будет достигнута, то все существование человеческого рода окажется напрасным, так как тогда окажется, что у человека нет преимущества перед животными.

Поэтому нам надлежит разъяснить подробно, в чем состоит это совершенство - чтобы побудить людей стремиться достигнуть его[14].

В чем состоит совершенство человека?

По мнению философов, совершенство человека состоит в постижении понятий. Они считают, что именно разум, приобретаемый в результате этого остается существовать и после смерти человека[15].

Несостоятельность мнения философов

Сразу же скажем, что стоит чуть внимательнее изучить эту точку зрения, как тут же выявляется ее несостоятельность. С одной стороны, она противоречит сама себе - то, чего пытаются избежать, и становится причиной гибели. С другой стороны, она абсолютно несовместима с мнением Б-жественной Торы.

Одно из двух: или эта конечная цель человеческого существования достижима, или недостижима. Если она недостижима, то существование человека не имеет смысла, и нет у него преимущества перед ослом или свиньей. Если же она достижима, то нет никакого сомнения в том, что большинство людей ( не говоря уж о всем человечестве) никогда не смогут достигнуть ее - разве что один человек из тысячи, а то и один-единственный во всем поколении - вроде Сократа, или Платона, или кого-нибудь подобного им[16]. Однако все остальное человечество, не поднявшееся до уровня их интеллекта, по сравнению с ними будет в положении ослов или свиней, поскольку, в силу своих умственных возможностей, не достигло цели человеческого существования. И окажется, что все оно существует напрасно, за исключением какого-нибудь человека, единственного в своем поколении. А если появится такое поколение, в котором не будет такого совершенного человека, как, например, Сократ, - значит, в это время существование всего человечества будет напрасным?! То, чего эти философы стараются избежать, как раз и становится их ошибкой. Потому что, по их словам, получается, что деяние Б-га не достигает своей цели - думается, что деяние Б-га не достигает своей цели -как правило, в огромной степени, а иногда и совершенно. Но ведь подобное недостойно любого мало-мальски умелого работника - тем более, нельзя подобное приписать Всевышнему, Причине всех причин! (Там же, гл.З)

Достижение естественного совершенства легче более одаренному

Каждому существу тем легче достичь совершенства какого бы то ни было вида, чем более оно развито по своей природе. Это ясно видно при рассмотрении тех видов совершенства, которые присущи человеческому роду.

Мы видим, что есть люди, совершенные по строению тела и сильные по своей природе, обладающие безупречным здоровьем, не прилагая к тому ни малейших усилий, - оно словно неотъемлемое качество их организма[17]. Есть другие люди, не столь здоровые, чтобы поддержать себя им необходимо прилагать усилия. А есть люди, здоровье которых еще слабее, они вынуждены постоянно заботиться о нем, и благодаря их усердию здоровье их нормальное. Есть, наконец, люди столь слабые, что никакое усердие, никакие старания не приносят им здоровья. Однако лишь одним усилием или немногими действиями они достигают не здоровья, но чего-то похожего на него - то есть, например, их болезнь не прогрессирует, или они не заболевают другими болезнями.

Точно так же обстоит дело в отношении знаний или в отношении богатства. В этом также есть много различных ступеней: один человек легко приобретает их, другой должен для этого тяжко трудиться, а иной не приобретет их даже ценой неимоверных усилий - однако, все же благодаря затраченным силам, он достигнет какого-то уровня знаний или какой-то степени состояния.

Достижение совершенства связано с приложением определенных усилий

И то же самое относится ко всем созданиям в мире: они достигают уготованного им совершенства в зависимости от их природы. Первопричина всего[18], самодостаточность Которой постоянно обеспечивает Ей наиболее полную степень проявления совершенства, присущего Ей по Ее природе, не нуждается ни в каких усилиях ни со своей стороны, ни со стороны кого бы то ни было. Духовные же создания[19], свободные от оков материи, обладающие совершенством по самой своей природе, для поддержания высшей степени его проявления в себе должны прилагать только одно усилие - и не к себе, а к другому, а именно: двигать небесные сферы. А сами эти сферы, обладая разумной душой (в чем согласны все мудрецы), уже в большей степени связаны с материей и для поддержания той степени совершенства, которая присуща им по их природе, им уже надо воздействовать на самих себя, а именно - постоянно находиться в движении. Поскольку их разумная душа облечена в тело, для того, чтобы достичь присущего ей по природе совершенства, она нуждается в деятельности тела[20].

Это указывает на то, что ни одно материальное существо не в состоянии достигнуть совершенства, присущего его душе по природе, иначе, как только при помощи своего материального тела, совершающего определенные действия. Поэтому, например, небесные сферы должны постоянно находиться в движении, чтобы их душа, двигая тело, смогла достичь предназначенного ей совершенства.

Отсюда следует, что человеку, отягощенному материей гораздо более грубой, нежели та, которая составляет тело небесных сфер, необходимо гораздо больше трудиться, чтобы ценою многих усилий достигнуть того совершенства, которое присуще ему по природе его. И это совершенство - совершенство его разумной души. Если бы было возможно достичь этого только при помощи интеллекта и не прибегая к физической деятельности, то небесные сферы опередили бы в этом человека, поскольку они обладают качествами, гораздо более сообразными этому, нежели человек. Чтобы достичь совершенства души, они не должны были бы двигаться, то есть нуждаться в деятельности своего тела. Однако, как сказано, ни одно материальное создание не может достичь какой бы то ни было степени душевного совершенства иначе, как только при помощи деятельности своего тела.

Человеку требуется интенсивная и многосторонняя деятельность для достижения совершенства

Животные, лишенные дара речи, гораздо больше, чем человек, удалены от уровня, на котором находятся духовные создания, и для них невозможно достижение индивидуального совершенства, поскольку они лишены разума, им дано другое. Индивидуальное существование у них уступает место существованию вида, для поддержания которого требуется лишь одно усилие или всего лишь несколько. Это не настоящее совершенство, но нечто, напоминающее его, - поскольку животные не обладают душой, обеспечивающей личное бессмертие.

Однако на человека (которому обеспечивает индивидуальное существование имеющаяся у него разумная душа наподобие небесных сфер, которая однако невероятно далека от их уровня) возложена необходимость долго и упорно трудиться, восполняя то, чего ему не хватает. Благодаря интенсивной и многосторонней деятельности человек имеет возможность достигнуть уровня наподобие уровня небесных сфер, достигающих совершенства лишь одним или немногими усилиями[21].

Лишь сочетание физической деятельности тела и интеллектуальной работы души обеспечивает человеку достижение совершенства

Ясно, что далеко не любые действия приносят совершенство душе, но лишь надлежащие. Также нельзя предположить, что даже надлежащие действия оказывают такое воздействие только потому, что исполняются материальным телом, - потому что тогда бы все материальные существа, обладающие животной душой, также достигали такого же совершенства. Но, с другой стороны, поскольку человек имеет материальное тело, он не в состоянии достичь человеческого совершенства лишь одной только умственной деятельностью, без обращения к физической деятельности (как мы показали на примере небесных сфер). Поэтому необходимо, чтобы способ достижения человеком совершенства объединял бы и физические действия тела, и интеллектуальную работу души, то есть чтобы действия тела были осмысленными и проникнутыми духовностью. Именно такое сочетание приносит совершенство душе человека[22] (там же, гл.4).

Участие разумной души в физическом действии - это намерение, с которым это действие исполняется

Разумное участие души в физическом действии, о котором мы сказали как о необходимом условии достижения совершенства, это не постижение каких-то глубоких понятий. Оно состоит лишь в том, что, совершая какое-то физическое действие, человек имеет намерение послужить этим Б-гу. Другими словами, человек сознает, что он делает то, что в глазах Всевышнего является хорошим и верным, - но не преследует лишь свои личные или какие-либо другие цели[23].

Необходимо, чтобы все поступки человека приближали его к этой цели: исполнить волю Всевышнего, не ожидая никакого вознаграждения, - ибо только такой образ действия угоден Всевышнему. Мудрецу, например, хотя и дана мудрость в первую очередь для его личного совершенства, тем не менее, приличествует воздействовать на другого человека, делясь с ним своею мудростью. А богатырю для того и дано больше силы, чем любому другому, чтобы он употреблял ее для помощи ближнему (хотя, правда, в первую очередь сила эта дана ему для самозащиты). Так же и богатство дается человеку в первую очередь для удовлетворения его собственных нужд, но вместе с тем и для того, чтобы он проявлял сострадание к своему ближнему и творил добро.

В этом-то и состоит смысл слов пророка: что все, что делает человек - оказание милости, восстановление справедливости, проявление сострадания к ближнему - должно быть проникнуто намерением сделать то, что угодно Всевышнему: "Что именно это угодно Мне, - молвит Г-сподь".

Отсюда следует, что любое дело, совершаемое человеком, должно быть осознанно, проникнуто намерением сделать лишь то, что угодно Всевышнему, как (-казано устами пророка: "Осмысливай и постигай, что Я, Г-сподь, творю добро, что именно это угодно Мне, - молвит Г-сподь". Настоящее знание достигается лишь тогда, когда к теоретическому знанию присоединяется практика, - не ранее этого. Об этом говорит Ирмеягу: "Ведь отец твой и ел, и пил, но творил правосудие и справедливость ... разбирал он тяжбу бедного и нуждающегося - потому и хорошо ему было" [22:15-16]. Из этого ясно видно, что величие сильного человека (то есть царя) состоит не в чем ином, как в деле восстановления справедливости, оно-то и называется "постижением Б-га"[24].

Ясно, что нет у человека цели более высокой в достижении человеческого совершенства, чем познание Б-га. Но Сам Всевышний говорит, что только образ действий, совершаемых с намерением исполнить волю Всевышнего, называется познанием Б-га и лишь через него достигаемо высшее человеческое совершенство, то есть существование души в будущем мире (там же, гл.5)

2. НЕОБХОДИМОСТЬ ОТКРОВЕНИЯ СВЫШЕ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОВЕРШЕНСТВА

Трудность определения того образа действий, который ведет к совершенству

Чрезвычайно трудно узнать, какой именно образ действий обеспечивает человеку достижение уготованного ему совершенства. Потому что даже если человеку известна доподлинно какая-либо конечная цель, он не может дедуктивным путем узнать ни того, что вредит ее достижению, ни того, что помогает этому.

Ведь даже если мы взглянем на наш собственный характер, то не сможем определить, какими средствами можно привести его к равновесию и какими средствами можно вернуть его человеку, который его потеряет. Необходимо по мере наших сил исследовать и постичь его истинную сущность - лишь только после этого мы можем прийти к какому-то пониманию, что ему вредит и что помогает. А истинную сущность души человека мы, с нашими человеческими методами исследования, вообще не в состоянии постигнуть. Мы знаем лишь, что происходит она от первичного разума чисто духовной природы. Поэтому никакие исследования не помогут нам узнать, какие средства помогают душе и что ей вредит. Об этом сказал один мудрец: "Сын мой, познай свою душу - и ты постигнешь Творца своего"[25].

Но если так, что следует предпринять, чтобы достигнуть совершенства души? Ведь нет сомнения - ответ на этот вопрос существует. Если мы предположим, что надлежит следовать тому, в чем большинство людей согласны между собой, - нам покажется поведение пророков и благочестивых людей настолько странным, что мы решим: от них надо удалиться подальше. Но очевидно, поскольку Творец сделал человека уникальным творением в мире, Он должен был дать ему возможность отличать достойный образ действий, от которого зависит достижение совершенства, от недостойного.

Радость и страдание не могут служить критерием для определения, в чем состоит воля Всевышнего и что приносит пользу душе человека

Можно предположить, что дела, которые большинство людей считают хорошими, служат на пользу душе, а дела, которые большинство людей считает дурными, вредят ей. Все люди согласны с тем, что, например, не следует совершать несправедливость, а надо творить правосудие. Точно так же все люди согласны в том, что беззаконие и грабеж - дурные дела. Мы видим, что душа наша радуется добрым делам и огорчается при виде дурных. Очевидно, что причина этого состоит в том, что поскольку все деяния Б-га - добро, наша Б-жественная душа радуется тому, что согласуется с ее Б-жественной природой, и огорчается тем, что противоречит природе ее. На основании этого можно было бы сделать вывод, что те дела, которые радуют душу - поистине добрые, а те, которые ее огорчают поистине злые (там же, гл.6). /.../

Однако этот критерий явно недостаточен. Дело в том, что представления людей о хорошем и плохом меняются в зависимости от их темперамента. Например, человек горячий, вспыльчивый будет получать удовольствие от проявления отваги, мужества, дерзости и потому восхвалять эти качества. Человек с противоположным складом характера, наоборот, будет восхвалять покой - так как это приносит ему радость. Единственный, кто мог бы объективно определить, что действительно следует восхвалять и что порицать, - это человек с идеально уравновешенным характером, но найти такого практически невозможно[26]. Если бы даже он отыскался, есть в деле нахождения золотой середины одна непреодолимая трудность внутреннего порядка. В самом деле: как найти середину между скупостью и расточительством - ту точку, которая будет идеалом, называемым щедростью? Как определить, где находится точка, называемая геройством, - ровно посредине между безрассудством и трусостью? Это так же невозможно, как найти точную середину между жаром и холодом, белым и черным, - потому что она в равной степени должна отражать обе противоположности. Итак, невероятно трудно установить границу между поступками с помощью научного знания.

Кроме того: даже если нам удастся методом научного исследования определить, что для человеческой натуры является добром, а что - злом, это ни в коей мере не приблизит нас к пониманию того, что от человека хочет Всевышний. Как было сказано выше, достижение человеческого совершенства зависит от совершения дел, которые угодны Всевышнему. Однако узнать, какие из наших дел угодны Всевышнему, не может помочь никакая наука. Даже если перед нами правитель из плоти и крови, и нам известны его поведение, его обычаи, его личные качества и образ правления -этого недостаточно для того, чтобы понять, отчего он приходит в гнев и что ему нравится. А поскольку Творец скрыт от нас абсолютно, то даже проанализировав все, что Он шлет человеку - и добро, и несчастья, - мы не в состоянии узнать, что в Его глазах зло, а что добро. Несмотря на то, что в самом общем плане нам станет понятно, что Всевышнему угодно добро и не угодно зло, мы все же так и не узнаем в точности, какие конкретные действия соответствуют Его воле.

Мудрость Вс-вышнего требует наличия пророка

Каждый умный рабочий заботится о том, чтобы его работа привела к желаемой цели, - иначе все его усилия окажутся напрасными. Точно так же высшая мудрость Всевышнего требует, чтобы существовал путь, по которому к людям придет понимание того, какие дела угодны Всевышнему, а какие - нет. Этот путь послужит людям дорогой к достижению человеческого совершенства, к достижению той конечной цели, ради которой они существуют на свете. Поскольку люди не в состоянии найти этот путь с помощью научных исследований, он должен быть открыт им посредством пророчества. То есть, Всевышний выберет какого-то представителя человеческого рода, которому сообщит все, что тот должен передать другим людям, и только тогда они смогут отличать дела, угодные Б-гу, от тех, что Ему не угодны. Не случайно наши мудрецы обосновали предание, что еще в самом начале своего существования Адам получил от Творца повеление соблюдать семь заповедей [Сангедрин 566], на фразе из Торы: "И повелел Г-сподь Б-г человеку, сказав ему: Ешь плоды от всех деревьев сада" [Брейшит, 2:16]. Тем самым они как бы дали понять, что иным путем невозможно людям узнать, какие дела угодны Всевышнему, какие - нет. И Каин, убивший Гевеля, и поколение потопа, погрязшее в грабеже, и преступные жители Сдома, и фараон, забравший жену у Авраама, были наказаны только потому, что преступили заповеди, данные первому человеку. Однако, если бы эти заповеди не были даны людям Всевышним, все перечисленные выше не были бы Им наказаны - следует из слов мудрецов наших, благословенна память о них.

Но тогда можно спросить: почему же Всевышний не проявил благоволения к Каину и к его приношению - ведь в тот момент Каин не преступил ни одной из заповедей, данных Адаму? Однако если мы скажем, что Каин тогда в душе склонялся к идолопоклонству, все станет понятным - несмотря на то, что из прямого смысла слов Торы это не видно.

Натуре человека свойственно ненавидеть беззаконие и любить справедливость

Скорее всего, мы должны предположить, что имеем здесь дело с двумя видами побуждений, которые, очевидно, заложены в сознании человека от природы. Первый вид - это стремление избежать несправедливости и всегда творить справедливость для того, чтобы человеческий род продолжал существовать. Поэтому Каин был наказан за убийство Гевеля, поколение потопа - за беззаконие, а фараон и Авимелех - за то, что отнимали жен у мужей. Это такой род деятельности, когда за нарушение установлений грозит наказание, но их соблюдение не приносит никакого совершенства душе. Доказательство этого в том, что человек, в одиночку живущий в пустыне вне всякого государства, вообще не нуждается в совершенстве, приобретаемом таким образом.

Покорность воле Всевышнего также заложена в человеческую натуру

Второй же вид, который, по-видимому, также заложен в человеческую натуру, связан с деятельностью такого рода, которая приносит совершенство душе человека. Это - покорность воле Всевышнего и исполнение всего, что человеческий ум найдет отвечающим воле Всевышнего. Речь идет о вещах, знание о которых человек получает естественным путем. Об этом говорил пророк Ирмеягу, порицая Израиль за незнание путей Всевышнего и законов Его: "Но ведь только они бедняки, глупцы - не знают пути Г-спода, закона своего Б-га" [5:4]. В другом месте он говорит так: "И аист в небесах знает сроки свои, и горлица, и ласточка и журавль соблюдают время прилета, а народ мой не ведает закона Г-сподня" [8:7]. И Он не имел при этом в виду пути Торы и законы ее, потому что человек не может их знать по природе своей так, как аист знает свои сроки, как горлица, ласточка и журавль - время своего прилета. Пророк говорил о тех "путях" Всевышнего, которые каждому видны в природе - как Он питает весь мир и одаряет пищей каждое из созданий, как Он заботится о поддержании их существования - так что следует признать, что именно от Него все приходит. А под "законом своего Б-га" он подразумевает знание того, насколько Б-г превосходит все Свои создания - так что перед Ним следует склоняться подобно тому, как раб склоняется перед своим господином, невозможно пренебрегать Его величием, наносить оскорбление Его чести, приравнивая Его уровень к уровню чего-либо ничтожного.

Все это - вещи, необходимость которых может признать человеческий разум без всяких дополнительных сведений.

Всевышний не проявил благосклонности к приношению Каина из-за его скудности

Теперь нам становится понятнее, почему Всевышний не проявил благоволения к приношению Каина: намерение Каина не отвечало тому, что должен был бы признать его ум только по природе своей. Потому что ум человека должен заставить его признать, что Того, Кто оказывает человеку добро, надлежит благодарить самым возвышенным образом, что недостойно приносить в дар Г-сподину первое, что попадется под руку. Каину следовало бы принести приношение не из семян и бобов, а из лучших фруктов - таких, как инжир, виноград и гранаты. Не сделав этого, он провинился и должен был быть наказан несмотря на то, что не преступил никакого повеления, полученного прежде.

Без помощи пророчества человеку невозможно узнать, в чем состоит нравственное поведение и покорность воле Всевышнего

Но, однако, человеческий разум в состоянии представить выражение вышеуказанных двух видов побуждений деятельности лишь в самом общем виде, но не подробности их. Поэтому необходимо, чтобы пророчество восполнило недостаточность интеллектуальных способностей человека и сообщило знания, конкретные сведения, истинные верования и подробности того, что надлежит делать, чтобы достичь цели человеческого существования. Ведь невозможно, чтобы рука Провидения оказалась бессильной именно в том, без чего роду человеческому почти невозможно достичь уготованного ему совершенства. Ведь она дает другим живым существам массу вещей, которые не необходимы им для их существования, но обеспечивают лучшую жизнь - как мы говорили об этом в первом разделе книги (там же, гл.7)[27].

3. СУЩНОСТЬ ПРОРОЧЕСТВА И ЕГО ПОЛЬЗА

Первый этап развития человека - ощущения

Нам следует теперь обрисовать, что такое пророчество и наметить основные его ступени, чтобы облегчить верующим понимание этого явления. Попытаемся сделать это на следующем примере: путь, который человек проходит в своем развитии.

Только что родившийся младенец совершенно лишен каких бы то ни было понятий, первые впечатления, которые он получает от мира, это сведения, сообщаемые ему пятью чувствами - осязанием, вкусом, обонянием, слухом и зрением. Однако и эти сведения он получает не все сразу, а постепенно, причем первыми - те, которые доставляет ему самое грубое и примитивное из его чувств, чувство осязания. Младенец постигает различия между холодом и теплом, между сухим и мокрым, между мягким и жестким и т.п. А когда пройдет еще некоторое время после его рождения, ему станет доступным чувство более тонкое и более возвышенное, а именно - чувство вкуса. Он узнает различия между сладким и горьким, между кислым и острым и т.п. Спустя какое-то время он освоит те сведения, которые сообщает ему еще более тонкое чувство - чувство обоняния, и он научится отличать приятные запахи от неприятных. Затем приходит очередь слуха - чувства еще более тонкого и благородного, позволяющего не только улавливать самые разнообразные звуки, но и различать множество их оттенков. И, наконец, ребенок овладевает самым тонким из чувств, самым высоким из них -чувством зрения, дающим ему возможность постигнуть все богатство красок и форм окружающего мира. Каждое из пяти чувств в состоянии сообщить лишь те сведения, которые соответствуют его природе - но не те, которые сообщает другое из чувств. Так, зрение не сообщает слуховых впечатлений или обонятельных, а обоняние - вкусовых, зрительных или слуховых.

От ощущения к запоминанию

Когда ребенок подрастет и освоит уже все, что сообщают ему его органы чувств, он поднимается на новую, более высокую и важную ступеньку. Он развивает в себе способность запоминать сведения, которые сообщают ему его органы чувств, хранить их в памяти уже после того, как исчезает объект, источник этих сведений, а затем, снова встретив, узнавать его на основе ощущений, хранимых в памяти[28]. Ясно, что эта ступень в познании может быть достигнута лишь в опоре на предыдущую, то есть на уровень простых ощущений.

От чувственного образа к понятию

Повзрослев еще на несколько лет, ребенок поднимется на новую ступень, опирающуюся на предыдущие, и откроется ему дверь, ведущая к познанию более высокого интеллектуального уровня. Он научится абстрагироваться от частных чувственных ощущений и выявлять в них нечто общее. Например, на основе опыта речевого общения с отдельными людьми он заключит, что способностью говорить обладает весь род человеческий.

От первичных понятий к научному знанию

Когда же он станет еще старше и привыкнет учиться, перед ним откроется дверь в совершенно иной мир. Он познает различие между сущностью и случайностью, между необходимостью и возможностью, между возможностью и невозможностью[29]. Он приобретет понятия, не получаемые с помощью чувств и научится сочетать их друг с другом[30]. Благодаря всему этому он сможет овладеть всеми науками и тем, чего невозможно достичь только на основе первичных понятий.

Эти четыре ступени - весь путь, который способен пройти в своем развитии человеческий ум (хотя есть люди, способности которых дают им возможность подняться лишь на две из них или три), и только они дают знания, доступные всему человечеству.

От совершенного интеллектуального познания к ступени руах- гакодеш[i]

Однако есть еще одна возможность: что перед человеком, поднявшимся на все эти четыре ступени, откроется еще одна дверь и за ней - подъем еще на одну ступень. Как слепой не в состоянии представить себе небесные светила и ничего не поймет, если ему расскажут об их величине и красках, как кастрат не в состоянии представить себе полового наслаждения, так человек, даже достигший наивысшей ступени в познании, доступной естественному человеческому разуму, - не в состоянии представить себе, что такое эта еще более высокая ступень (хотя, в принципе, и разум может прийти к выводу, что она существует, и чувство может подсказать, что она есть). Но, достигнув ее, человек начнет рассуждать о таких вещах, которые он раньше не знал, или начнет воспевать Всевышнего в столь прекрасных стихах, на которые ранее он не был способен, - так что каждый, кто услышит его, поразится глубине его познаний или красоте его слога. А он и сам не будет знать, откуда пришла к нему эта способность, - точно так же, как научившийся говорить, не знает, откуда он получил эту способность. Однако уже издавна всем известно, какими замечательными качествами обладает эта ступень, - та, что называется ступенью руах-гакодеш.

Пророческий сон - истинный и ложный

И так же, как человеческий разум, достигнув вышеуказанных четырех ступеней познания, уже не сходит с них, есть люди, которые, достигнув ступени руах-гакодеш, остаются на ней и не сходят с нее.

Есть люди, обладающие исключительной силой воображения или в силу самой их натуры, или благодаря упражнениям, наподобие тех, которыми маги и колдуньи укрепляют силу своего воображения, - и которых потому посещают видения. Некоторые из них видят сны, оказывающиеся верными, - вроде снов фараона, Невухаднецара, министров виночерпия и хлебопечения. По этой причине они могут вообразить себя пророками - это те люди, о которых сказал пророк, что они выдают за пророчества вымыслы своего сердца. Несмотря на то, что есть настоящие пророческие сны, время от времени они оказываются ложью.

Сказал Йехезкель [13:2,6]: "Горе вам, пророки подлые, следующие за духом своим, ничего не видя!.. Видят вздор, ложь ворожат, и говорят: Так речет Г-сподь!

- А Г-сподь не посылал их, и тщетно они ждут, чтобы исполнилось то, что они предсказали". Такова уж природа способности видеть сны: иногда они предсказывают то, что верно отчасти, однако невозможно, чтобы в них не было некоторой доли лжи. Наши учителя, благословенной памяти, сказали об этом [Брахот, 55а]: "Так же, как нет зерна без некоторой примеси мякины, нет сна, в котором не было бы чепухи"[31].

Могучий ум - условие настоящих пророческих снов

Однако если сила ума превзойдет силу воображения, человек будет видеть настоящие пророческие сны без всякой примеси лжи. Сказано в Талмуде [Брахот, 55б]: "В одном месте сказано [Зехария, 10:2]: "Сны говорят пустое", а в другом [Бемидбар, 12:6] - "Во время сна Я говорю ему". Как согласовать одно с другим? Однако противоречия здесь нет: в одном случае - ангел Всевышнего, в другом - дух скверны. То есть: вся разница в том, какая из сил приводит сновидение - интеллект или воображение[32]. Когда сила ума превосходит силу воображения, человек получает истинные сновидения или пророческие видения, в которых он постигает то, что ранее было для него недоступно. И по мере преобладания ума над воображением происходит подготовка человека к пророчеству.

От ступени руах гакодеш к пророчеству как таковому

Случается, что сила интеллекта побеждает силу воображения, но не окончательно - так, что последняя сохраняет свою мощь. В результате интеллект хоть и становится готовым к получению пророческого откровения, потому что воображение сохраняет свою мощь и сопротивляется интеллекту, восприятие пророческого откровения сопровождается мучительными для человека ощущениями: он дрожит, он страдает, члены тела его сотрясаются, он чувствует ужасную боль в суставах и несказанный страх, словно душа его покидает тело. И лишь после этих мучений его интеллект воспринимает пророческое откровение во сне, в ночном видении, в котором он постигает, ранее ему недоступное: или понятия, касающиеся духовного мира, или предметы, относящиеся как к общим, глобальным проблемам, так и к вопросам частным, личным. Это - начальная ступень пророчества.

С начальной ступени пророчества к следующей

Есть люди, которые не останавливаются на этой ступени. Перед ними открывается дверь, ведущая на следующую ступень пророчества, более высокую. Иногда это происходит после того, как они поднялись на первую ступень, а иногда раньше. Если обе силы[33] уравновешиваются, то человек поднимается на ступеньку пророчества, на которой он воспринимает высшие откровения уже без страха и без мучений: ночью, во время сна на ложе своем, или же посреди дня на него нападает дремота, и тогда он зрит пророческие видения. Из-за силы своего воображения он видит образы, неправдоподобные сами по себе, - вроде женщин и лошадей, которые видел Зехария, или корзины с плодами, которую видел Амос. Однако сила ума, превосходящая силу воображения, придает этим образам значение символов, указывающих на высший смысл[34].

Это - вторая ступень в пророчестве.

Со второй ступени пророчества на третью

Есть и такие люди, которые не останавливаются на второй ступени пророчества, но перед ними открывается еще одна дверь и дается возможность подняться еще выше. Условием этого служит окончательная победа разума над силой воображения, и она полностью покоряется интеллекту. Тогда пророк уже не видит никакие образы, неправдоподобные сами по себе: все, что представляется ему в пророческом видении, - это истина. Таково было пророчество Йехезкеля: все, что он видел в своих видениях, было или реальными явлениями, раскрывающими тайны мироздания, или явлениями Б-жественными, раскрывающими тайны духовного мира[35]. Пророк поднявшийся на третью ступень пророчества, видит или слышит ангела Всевышнего, обращающегося к нему и сообщающего что-то, касающееся или его лично, или другого человека, или всего народа в целом как в настоящем, так и в будущем.

Итак, это - третья ступень в пророчестве. Иногда она достигается человеком лишь после первых двух, иногда же - сразу, минуя предыдущие, как это было со Шмуэлем. Все зависит от степени подготовленности человека. Шмуэль с самого начала услышал голос, зовущий его, без всякого трепета, но не видел никакого образа. Однако все же, в этот момент он не был вполне бодрствующим, а тот, кто получает пророческое видение наяву, не во сне, неизбежно должен почувствовать на себе руку Всевышнего (как пишет об этом Рамбам в гл.41 "Морэ невухим", ч.2). /.../

Но ни один пророк не может получить откровения свыше - даже будучи полностью подготовленным к этому, если этого не захочет Всевышний. Иногда пророк должен ждать долгое время, пока к нему придет пророчество, иногда он должен сделать что-то вполне естественное, чтобы пророчество достигло его, - подобно тому, как Элиша приказал привести к нему музыканта и, слушая его игру, привел себя в состояние готовности для восприятия пророческого откровения [Млахим II, 3:15].

С третьей ступени пророчества на четвертую, последнюю ступень - Мойше рабейну

Есть пример достижения еще более высокой, четвертой ступени пророчества: когда сила воображения уже не участвует в этом никак, когда пророк не видит и не представляет себе никакого образа, когда он слышит голос, обращающийся к нему, не сопровождающийся никаким видением - даже ангела. Он получает сообщения, касающиеся своего народа в целом или других народов, - указания, которым должно следовать все человечество или часть его и которые определяют путь к достижению человеческого совершенства, - причем не в видении, а наяву, днем, и во всякое время, когда он сосредоточивает свои мысли на каком-нибудь вопросе. Немедленно он получает ответ наяву -во всякое время, когда он этого захочет. Человека, достигшего этой ступени, уже следует называть не человеком, но ангелом.

Нет у нас никого, кто достиг этой ступени пророчества, кроме Моше-рабейну, качество пророчества которого превосходит любое другое пророчество в четырех отношениях, о которых пишет Рамбам [комментарий к Мишне, тр. Сангедрин, гл.Х].

Уникальность пророчества Мойше рабейну

Все четыре уровня пророчества, перечисленные нами выше, обозначены намеком в тех словах Торы, в которых говорится об уровне пророчества Моше [Шмот, 33:11]: "И говорил Г-сподь, обращаясь к Моше, лицом к лицу - так, как человек говорит со своим другом". Выражение "лицом к лицу" означает, что Моше получал откровение от Всевышнего не через ангела или какого бы то ни было посредника (что соответствует уровню третьей ступени пророчества). "Так, как человек говорит со своим другом" - то есть не ночью, не во сне, и не днем во время внезапно напавшей дремоты (как это характерно для третьей ступени). Но во время получения пророчества свыше Моше бодрствовал, стоял на ногах и слышал голос, обращавшийся к нему, - без страха, без содроганья и телесных страданий (как у пророков, достигших лишь первой ступени). Во всякое время, когда он желал, Моше приходил в Мишкан и слышал голос Всевышнего - как сказано об этом в Торе [Бемидбар, 7:89]: "И, приходя в Шатер откровения, слышал он голос, обращающийся к нему, звучавший над крышкой Ковчега свидетельства, из промежутка между двумя крува-ми". Другое свидетельство этого же - слова Моше: "Постойте, пока я услышу, что повелевает вам Господь" [Бемидбар, 9:8-10], ответ на которые не заставил себя ждать. Так же - в случае с дочерями Цлофха-да [там же, 27:5-7]: "И представил Моше их дело перед Г-сподом", и т.д.

Полнота достижения четырех естветсвенных ступеней - условие достижения пророчества

Однако невозможно, чтобы человек достиг любой из вышеуказанных ступеней пророчества, если предварительно не приобретет он четыре естественных качества, о которых сказали мудрецы наши [Шабат, 92а и Недарим, 38а]: "Пророчество дается только мудрецу, могучему и богатому человеку, обладающему внушительной внешностью". Без этого - просто невозможно, чтобы человек удостоился откровения свыше. Недаром о пророческом сне Яакова сказали: "Сколько ступеней было в той лестнице, что он видел? Четыре" - это намек на то, что достижению Яаковом пророчества не предшествовала ступень руах-гакодеш (как это часто бывает), но только мудрость, которую он приобрел во время четырнадцатилетнего пребывания в доме Эвера, где он скрывался от Эйсава. Если бы не это - пророчество не пришло бы к нему даже во сне (что является самой начальной ступенью пророчества)[36].

Преданность Б-гу - условие властвования над силами природы

И следует знать, что среди пророков, праведников и благочестивых людей есть множество типов, различающихся между собой по степени их преданности Всевышнему. Есть среди них некоторые, настолько привязанные к Нему, что им становятся подвластны высшие духовные силы: эти люди получают возможность действовать в мире так, как захотят. Они в состоянии спасти от опасности и себя, и других людей, своей молитвой они заставляют идти дождь и излечивают больных, дают детей бесплодным и воскрешают мертвых, ради них с неба падает огонь... Таковы были пророки Элиягу и Элиша. Их власть над силами природы была столь непосредственной, что ее можно сравнить с тем, как силы нашего тела немедленно и беспрекословно следуют за всеми движениями нашей души. Например, стоит нам почувствовать аппетитный запах или увидеть, как наш товарищ ест что-либо вкусное, как рот наш наполняется слюной. Точно так же при мысли о близости с женщиной самопроизвольно происходит эрекция и возбуждаются силы, производящие семяизвержение. Вот так же душа, подобная по чистоте и святости душам Элиягу и Элиши, оказывает немедленное и непосредственное воздействие на силы природы, и они беспрекословно подчиняются ей, создавая по ее желанию в нашем мире то, чего ранее в нем не было: росу, дождь или бешеный ветер. Как силы нашего тела сотворены для того, чтобы служить силам души и немедленно исполнять их повеления, так все силы природы, какие только есть в мире, служат таким чистым и святым душам. Дело в том, что весь сотворенный мир представляет собой единый организм, и потому стоит лишь такой душе представить себе дождь, яростный вихрь, землетрясение, появление росы или как в земле разверзается бездна, тут же приходит в действие та сила природы, которая управляет соответствующими явлениями и исполняет веление души[37].

Возможно, что власть души пророка или праведника станет столь велика, что ей подчинятся высшие духовные силы - и тогда по воле ее с неба будет падать огонь или будут воскресать мертвецы. Причем не имеет значения, пророк или нет тот, кто обладает этой душой. Все зависит от степени его преданности Всевышнему и привязанности к Нему его души. По мере ее этот пророк, или праведник, или просто благочестивый человек производит в мире нечто новое, творит чудеса и знамения.

Поэтому возможно, чтобы благочестивый человек, очень далекий от ступени пророка, творил чудеса и знамения, какие совершал Хони-Гамаагель, раби Пин-хас бен Яир, раби Ханина бен Доса и подобные им. И также есть великие пророки, которые за всю свою жизнь не совершили ни одного чуда или знамения, как, например, Ирмеягу или Хагай, Зехария и Малахи. Есть и совершившие это только один раз - Шмуэль, вызвавший дождь во время жатвы пшеницы; есть совершившие два или три раза - Йешая, нанесший поражение полчищам Санхерива, излечивший царя Хизкиягу и повернувший течение времени вспять; есть такие, которые совершили множество чудес - Элиягу и Элиша.

Превосходство чудес, совершенных Моше, над чудесами, совершенными всеми остальными пророками

Чудеса, совершенные всеми пророками, кроме Моше-рабейну, имеют между собой то общее, что они не продолжались долгое время и не были известны даже большинству народа - не то что всему. В противоположность этому те чудеса, которые были совершены Моше-рабейну - непосредственно или косвенно, - совершались на глазах у огромных масс народа и сразу же становились известны всем, а кроме того, продолжались длительное время (как ман в пустыне, как облачный столп днем и столп огня ночью - в течение 40 лет). Вместе с тем своим количеством они превосходят чудеса, совершенные всеми остальными пророками.

Свидетельство Торы об уникальности чудес, совершенных Моше

В самом конце Торы, после того, как коротко, почти намеком, сказано о различии между пророчеством Моше-рабейну и пророчеством всех остальных пророков, констатируется: "И нет в Израиле еще одного пророка, подобного Моше". А затем Тора говорит о том, в чем чудеса, совершенные им, превосходят чудеса, совершенные другими: "по всем чудесам и знамениям, которые послал его Г-сподь совершить" - с точки зрения их многочисленности; "в стране египетской для фараона, всех слуг его и для всей страны его" - с точки зрения их общеизвестности, совершения их на глазах тех, кто были противниками Моше. И в заключение - "... и по всему, вызывающему великий благоговейный трепет, совершенному Моше на глазах у всего Израиля" - с точки зрения продолжительности чудес, совершенных им. И сказано еще [Шмот, 40:38]: "Ибо облако Г-спода - над Мишканом днем, и огонь в нем - ночью на глазах у всего Дома Израиля во время всех странствий их". То есть, как мы сказали уже, эти чудеса непрерывно продолжались в течение сорока лет.

Это путь, на котором выявляется суть того, что представляет собою пророчество, и различия между его ступенями, а также превосходство пророчества Моше-рабейну над пророчеством всех остальных пророков и чудес, совершенных им, над чудесами, совершенными ими (там же, гл.10).

4. ОБЩИЙ СМЫСЛ ВСЕХ ЗАПОВЕДЕЙ ТОРЫ

Десять заповедей - обобщение всего, что возложено Творцом на Израиль

Поскольку Б-жественная Тора предназначена для того, чтобы указать человеку, каким должно быть его поведение на земле и по какому пути надлежит ему продвигаться, она неизбежно представляет собой олицетворение связи между Всевышним (повелевающим) и человеком (которому предназначается повеление). Из этого неминуемо следует, что восприятие какого-либо повеления из уст Всевышнего неопровержимо свидетельствует и о существовании пророчества, и о Б-жественном происхождении Торы, и о существовании Творца, управляющего Своим творением, повелевающего Своим созданиям. Тем более таким свидетельством являются первые две заповеди из Десяти - "Я - Г-сподь Б-г твой" и "Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня": они дают истинности этих трех принципов доказательство столь неопровержимое, какое только возможно. Творец пожелал, чтобы весь народ Израиля услышал от него все Десять заповедей, обобщающих все, к чему обязывает человека связь между ним и Творцом: как со стороны Творца (повелевающего), так и со стороны человека (слуги, которому повелевает Творец). По этой причине Десять заповедей были начертаны не на одной, а на двух скрижалях: чтобы указать на существование двух аспектов, отличающихся один от другого. Пять заповедей, указывающих на повелевающую сторону, оказались на одной скрижали, а пять, указывающих на сторону, к которой обращены повеления, - на другой. Это означает, что для достижения того совершенства, которое приуготовлено человеческому роду, в равной степени необходимы заповеди и того, и другого рода.

Первые две заповеди из Десяти

Если некий царь построил город, затем взял и освободил рабов и поселил их там, с чего ему должно начать, когда он придет в этот город, желая, чтобы его жители признали его власть и подчинились ему? Безусловно, прежде всего он должен дать им узнать, что именно он - тот самый правитель, который заботится об их судьбе и освободил их из рабства.

Как раз в этом состоит смысл первой заповеди из Десяти [Шмот, 20:2-3]: "Я - Г-сподь Б-г твой, Который вывел тебя из страны египетской, из дома рабства". То есть: Я - Тот, Кто вывел вас на свободу, и поэтому вам надлежит подчиниться Моей воле.

Затем царю из нашего примера следует предупредить своих подданных, что они не должны подчиняться какому-то другому повелителю. Это - смысл второй заповеди, гласящей: "Да не будет у тебя иных богов, кроме Меня". Ему также не мешает предостеречь своих подданых, что им запрещается самим ставить над собой какого-то другого царя. Поэтому Всевышний повелевает: "Не делай себе никакого изваяния или изображения того, что в небесах вверху, и того, что на земле внизу..."

После этого царь должен указать, что его подданные обязаны воздавать ему почести и остерегаться проявлять в отношении его хоть какое-либо пренебрежение - например, ложно клясться именем царя: "Не произноси Имени Г-спода, Б-га твоего, попусту..."

А в память о дне, когда царь построил свой город, ему пристало учредить особый день, соблюдая который, его подданные будут постоянно помнить, что у них есть повелитель, строитель города, где они живут, который и заботится об их судьбе, и который вывел их из рабства на свободу. Вот поэтому Всевышний приказал евреям соблюдать день субботний, постоянно напоминающий о сотворении мира Всевышним из ничего и об исходе народа Израиля из Египта - из рабства на свободу.

"Чти отца своего и мать свою"

Следующая заповедь повелевает нам чтить своих родителей. Продолжая наш пример, можно объяснить это так. Известно, что не в обычае царей показываться своим подданным ежедневно. Поэтому есть опасность, что уже дети и тем более потомки их, не изведавшие рабства, не испытавшие радости освобождения от него и не видевшие въезда царя в город, забудут обо всем этом и начнут считать, будто этот город всегда принадлежал им, будто у них нет никакого правителя, и сбросят с себя иго власти царя. Чтобы предотвратить это, нет иного средства, кроме того, как заставить детей чтить своих родителей, слушаться их и учиться у них. Тогда от родителей дети узнают о том, что раньше они были рабами, и о том, что именно повелитель освободил их, что именно он построил этот город и поселил их в нем, и вечно будут помнить добро, которое царь оказал им. И так будет из поколения в поколение.

Поэтому Всевышний дал пятую заповедь из Десяти, гласящую: "Чти отца своего и мать свою" [Шмот, 20:12], чтобы обеспечить непрерывность преемственности от родителей к детям.

Надо отметить, что этот общий принцип присутствует во всех религиях, потому что их существование невозможно представить без того, чтобы люди подчинялись всему, чему их учат отцы и мудрые сердцем. /.../

Законы, обеспечивающие существование человеческого общества

Теперь настает очередь для тех правил, которые необходимы людям для того, чтобы их собственная жизнь протекала нормально и чтобы их общество и их государственный строй существовали спокойно. Сначала - запрет посягать на жизнь другого человека - "Не убивай" [там же, 20:13]. Затем - запрет посягать на его достояние - "Не кради", а также на того, кто соединяет в себе оба эти качества - кто близок человеку настолько, что как бы является частью его самого, и в то же время принадлежит ему словно его достояние - "Не прелюбодействуй", то есть не посягай на жену своего ближнего.

А потому Всевышний подчеркивает, что недостаточно, если один человек не причиняет вреда жизни, имуществу и семье товарища своими действиями. Он также обязан остерегаться причинить ему вред даже словом: "Не свидетельствуй о ближнем своем ложно". Более того, надлежит остерегаться даже мыслей об этом: "Не желай жены ближнего своего, не вожделей ни поля его, ни раба его, ни рабыни, ни быка его, ни осла и ничего, что принадлежит ближнему твоему" [Дварим, 5:18].

На этом заканчиваются те повеления, которые необходимы человеку тогда, когда он оказывается вынужден жить совместной жизнью с другими людьми (как мы писали в разделе первом).

И снова укажем на тот факт, что Десять заповедей были размещены на двух скрижалях, и несмотря на различие их аспектов - все они необходимы для достижения человеком совершенства. Одни - в плане личного совершенствования человека, другие - в плане того, что он представляет собой частичку государства. Поэтому на одной скрижали были начертаны первые пять заповедей, объединенные одним общим аспектом, не менее важным, чем второй, а на второй - следующие пять заповедей, также объединенные одним общим аспектом, не менее важным, чем первый. И так сказано в "Торат коганим" ("Кедошим"): "Раби Акива говорит: Заповедь "И люби своего ближнего как самого себя [Ваикра, 19:18] - великое обобщение всей Торы; а Бен-Азай говорит: "Это - родословная книга человечества" [Брейшит 5:1,] - еще более великое обобщение".

5. ВАЖНОСТЬ СООТВЕТСТВУЮЩЕГО НАСТРОЯ ДУШИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ ЗАПОВЕДЕЙ

Все зависит от настроя души

Великое правило должен ты постоянно помнить: в деле исполнения заповедей все зависит от настроя души. Об этом сказали мудрецы наши [Сангедрин, 106а]: "Всевышний хочет от человека сердечного чувства". Поэтому неудивительно, что есть люди, исполняющие множество заповедей, но как бы совсем понапрасну: их исполнение или совершенно не засчитывается человеку в заслугу, или засчитывается лишь в малой мере - недостаточной, чтобы приобрести человеческое совершенство или хотя бы заметную долю его. А есть люди, которые исполнением лишь одной заповеди приобретают гораздо большую часть совершенства, чем другие - совершением множества заповедей.

Итак, если все зависит от настроя души, то ясно, что любые заповеди Торы - и предписания, и запреты - лишь тогда приносят исполняющему их человеческое совершенство или поднимают его на какую-нибудь ступеньку в нем, когда исполняются с должным намерением. Ведь не только совершение добрых дел обеспечивает человеку жизнь в будущем мире, но также и несовершение того, что дурно в глазах Всевышнего, приносит совершенство его душе. /.../

Отстранение от совершения зла также обеспечивает жизнь в будущем мире

Это кажется удивительным: возможно ли, чтобы человек приобрел какое-то совершенство сидя сложа руки и не делая ничего? На первый взгляд, это противоречит множеству высказываний наших мудрецов, подчеркивающих: чтобы удостоиться вечной жизни и добра, которое Всевышний хранит для тех, кто боится Его, необходимо действие - нужно совершать как можно больше добрых дел.

Ответ же заключается в следующем. Действительно, если человек просто сидит сложа руки, он, несомненно, никак не способствует совершенству своей души. Однако, если у него была возможность преступить какой-либо запрет Торы, но он не сделал этого из-за страха перед Всевышним, он получает такую же награду, как совершивший доброе дело, - то есть жизнь в будущем мире. Следовательно, исполнение запретов Торы - всех без исключения - равноценно совершению позитивной заповеди с точки зрения воздействия, которое оно оказывает на душу.

Значит, тот, кто сидел сложа руки и не поел свинины потому, что у него и без этого было, что есть, или потому, что испытывает отвращение к свинине, не заслуживает никакой награды. Но тот, кто испытывает страстное желание съесть кусочек свинины, или тот, кому нечего есть и кто нашел кусок свинины, но не съел его из-за страха перед Всевышним и чтобы исполнить запрет Его, - безусловно достоин награды. Так, по поводу написанного в Торе [Дварим, 12:25] "Не употребляй ее (кровь) в пищу, чтобы было хорошо и тебе, и детям твоим после тебя за то, что будешь делать все, что правильно в глазах Г-спода". Мудрецы наши сказали: "Не говори: терпеть не могу есть свинину, терпеть не могу носить шаатнез, но скажи: Очень люблю - но что поделаю, если мой небесный Отец запретил мне?" [Сифра, 93б в изд.Вайса]. То есть: наши учителя открыли нам, что награду получает тот, кто имеет возможность преступить запрет Торы, но воздерживается от этого только из-за любви к Всевышнему и боязни Его - не из-за какой-то другой причины (там же, гл.27).

Значение душевного настроя при исполнении позитивных заповедей

В исполнении всех позитивных заповедей Торы есть две стороны: действие, воплощающее в себе исполнение заповеди Торы, и настроение того, кто это действие совершает. Чтобы заповедь Торы была выполнена в совершенстве, недостаточно только совершить нужное дело - необходим душевный настрой, сознание того, что тем самым исполняется воля Всевышнего. Об этом даже сказали наши учителя в трактате Талмуда "Назир" [23б]: "Нарушение Торы, сделанное с чувством, выше, нежели заповедь, исполненная без всякого чувства" - чтобы подчеркнуть, что суть заповеди не в самом действии.

Итак, отсюда ясно видно, что исполнение заповеди без соответствующего душевного настроя вообще не засчитывается как исполнение заповеди.

Один душевный настрой без действия не имеет значения

И то же самое - если есть душевный настрой, но отсутствует само действие. Ведь если бы это было не так, то вместо совершения заповедей было бы достаточно их изучать с соответствующим душевным настроем. Однако, например, изучение текстов, которые вкладываются внутрь тфилин, - даже с величайшим душевным настроем - не заменяет надевания тфилин. И еще: в трактате Талмуда "Кидушин" ясно сказано, что когда мудрецы спорили, что важнее - учение или дело, и путем голосования решили, что важнее учение, оно было признано таковым только потому, что без него нет дела. Следовательно, дело - конечная цель учения, и только благодаря ему учение получает свой смысл.

Это можно пояснить такими примерами: в окружающей нас жизни очень часто какая-нибудь работа невыполнима без какой-либо предшествующей ей работы.

Так, невозможно ездить на лошади без того, чтобы ее предварительно не взнуздать; невозможно сшить одежду без того, чтобы предварительно не соткать материю. Всегда в этих случаях предварительная работа менее значительная, чем основная, и служит лишь подготовкой к ней. Например, работа каменотеса проще и грубее работы строителя и служит лишь подготовкой к ней (хотя без нее здание не может быть построено). Так же и в вопросе о том, что важнее - учение или дело: хотя без учения нет дела (как сказано: "Невежда не бывает благочестивым"), тем не менее, учение получает свой смысл и значение только тогда, когда приводит к делу. Значит, ясно, что в конечном счете правы наши мудрецы, сказавшие: "Дело - вот что важнее всего!" [Авот, 1:17].

Идеальное исполнение заповеди - когда действие одушевляется чувством

Итак, если исполнение заповеди невозможно только одним действием без душевного настроя или только одним душевным настроем без действия, необходимо, чтобы в исполнении заповеди они присутствовали оба. Потому что действие, сопровождаемое душевным настроем, - это то идеальное действие, которое сообщает душе совершенство. Отсюда следует: исполнение законов, регулирующих порядок в человеческом обществе, с сознанием, что это -Б-жественные законы, приносит душе более высокое совершенство, нежели исполнение тех же самых законов, но как установлений человеческих.

Различие между исполнением законов как заповедей Торы и исполнением тех же законов как человеческих установлений

Если человек ведет себя как полагается цивилизованному человеку, то (независимо от причины, побуждающей его так поступать) - от этого получает пользу все человеческое общество, в котором он живет. В этом-то и состоит вся цель, достигаемая им. Однако совсем другое дело, если он делает в точности то же самое, но с сознанием, что исполняет тем самым заповеди Творца. Помимо пользы от его поведения, которое получает общество, окружающее его, то, что он делает с таким душевным настроем, рождает еще один вид совершенства - более высокий. Это можно сравнить с тем, что и зубы, и губы, и язык у животных служат лишь для еды, у человека же они имеют более высокое предназначение: это - инструмент речи, благодаря им человек способен воспевать и восхвалять своего Творца. Точно так же и в исполнении законов как заповедей Торы достигается более высокая цель - а именно, совершенство души того, кто их исполняет. Поскольку побуждение для совершения данного действия не ограничивается благом общества или государства, а возникает из чувства любви к Всевышнему и желания исполнить то, что он нам повелел, это действие становится служением Б-гу и способствует совершенствованию души того, кто его совершает.

Если человек подает милостыню бедняку или ссужает ему деньги в час крайней нужды, если он воздерживается от того, чтобы обмануть своего ближнего или украсть то, что принадлежит его ближнему, - это, безусловно, благие дела, которые способствуют совершенствованию человеческого общества. Если же все это делается только потому, что так предписывает конвенциональный закон, принятый людьми, пользу от этого получает лишь общество. Если же все это делается лишь потому, что так написано в Торе и так повелел нам Творец, а человек сознательно покоряется воле Его, - из этого рождается новое, более высокое совершенство - а именно, совершенство души того, кто это делает. Следовательно, достижение душевного совершенства зависит от того душевного настроя, который побуждает и действие (там же, гл.28).

6. КАЖДАЯ ИЗ ЗАПОВЕДЕЙ ТОРЫ СПОСОБСТВУЕТ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ ДУШИ ЧЕЛОВЕКА

Теперь нам надлежит заняться чрезвычайно важным вопросом, значение которого невозможно переоценить: достигается ли искомое совершенство человеческой души исполнением только всей Торы целиком или так же исполнением ее отдельных частей?

В Талмуде мы находим пример обсуждения этой проблемы: раби Шимон бен Лакиш считает, что тот, кто оставил неисполненным хотя бы одно установление Торы, не может рассчитывать на достижение совершенства, однако раби Йоханан возражает ему, что безнадежно положение лишь того, кто не исполнил ни одного завета Торы [см. Сангедрин, 111a].

На первый взгляд кажется, что прав раби Шимон бен Лакиш: естественно, чтобы условием достижения настоящего совершенства было исполнение Торы во всей ее полноте, частичное ее исполнение не может привести к полному совершенству. Если бы было верно обратное, то для чего Всевышний дал нам такое множество заповедей и предостережений? Ведь ясно, что если какая-то цель может быть достигнута лишь одним усилием, то совершенно бессмысленно тратить на ее достижение множество усилий. Если врач в состоянии излечить болезнь одним, легко получаемым лекарством, то есть ли смысл в том, чтобы он делал сложную смесь из редких снадобий, которых днем с огнем не сыщешь? Поэтому представляется несомненным, что все заповеди, все предостережения, которые только есть в Торе, являются совершенно необходимыми для приобретения человеком истинного совершенства, и если это было бы не так, Всевышний не дал бы их нам.

Однако в таком выводе скрываются непреодолимые трудности. Если он верен, то нет человека на земле, который мог бы надеяться достичь этого совершенства, ибо "нет человека на земле столь праведного, что он делал бы только добро и не грешил" [Когелет, 7:20]. Ведь стоит человеку не исполнить всего лишь одной-единственной заповеди, как он лишается возможности достичь совершенства. Получается, что та самая Тора, которая дана народу Израиля как проявление особой доброты Всевышнего и предназначена для того, чтобы всех евреев привести в будущий мир, - та самая Тора делает невозможным для них достижение этого блаженства! Ясно, что это - полная противоположность намерению Всевышнего. Ведь не говоря уж о том, если наш вывод верен, совершенства не сможет достичь ни весь народ, ни даже один лишь человек в поколении, поскольку не может постичь всю мудрость, заключенную в Торе, не может исполнить все законы, не может выполнить все установления, что в ней имеются. Значит, согласно нашему выводу, весь народ Израиля обречен на духовную гибель?! Но это невозможно! "Немыслимо: Б-г - и злодейство, Всемогущий - и беззаконие" [Иов, 34:10]. И нечего уж упоминать о том, что это - прямая противоположность всему, во что принято верить в нашем народе, тому, что выражено Миш-ной: "Каждый еврей имеет свою долю в будущем мире" [Сангедрин, 90а].

Следовательно, мы обязаны постараться разрешить эту острейшую проблему.

Множество заповедей в Торе - выражение высшего добра

Путь к пониманию этой проблемы мы найдем, если обратим внимание на следующее обстоятельство. В природе мы находим множество случаев, когда Творец, кроме одного, жизненно необходимого для данного создания качества, дарит ему еще множество параллельных качеств. Совершенно очевидно, что никакой необходимости в этом нет - но Творец, в Своей доброте, дает Своим созданиям не только то благо, без которого они не в состоянии существовать, но увеличивает его многократно. Так, вполне возможно, чтобы животное было в состоянии жить, обладая лишь одним органом чувств, однако Творец, умножая добро, которым он одаряет Свои создания, создает у животных несколько органов чувств.

Точно так же Творец, желая привести человека к уготованному ему совершенству и зная, сколько препятствий мешают человеку его достичь, проложил для него верный путь, идя по которому, человек достигает этой цели. Суть этого заключается в том, что Творец дал человеку множество параллельных путей - то есть множество средств достижения совершенства. Совершенно очевидно, что нет никакой необходимости использовать их все, но Творец, в Своей доброте, обеспечивает каждому еврею и каждому человеку вообще достижение если не полного совершенства, то хотя бы известной доли его. В результате ни один человек не окажется лишен человеческого совершенства, если приложит усилия к его достижению хотя бы на одном из этих путей. /.../

И теперь становится ясным то, о чем мы говорили выше: возможно, исполнение всего лишь какой-то одной из заповедей может оказаться достаточным, чтобы привести человеку, исполнившему ее, настоящее совершенство. А такое множество заповедей в Торе служит порукой тому, что ни один из евреев не окажется лишен жизни в будущем мире. Потому что совершенно невозможно, чтобы еврей за всю свою жизнь не исполнил хотя бы одной из заповедей Торы и тем самым не заслужил хоть какого-нибудь удела в будущем мире. Тем более - если он совершает много заповедей: тогда он заслуживает несравненно лучшей доли в будущем мире.

Это объясняет, почему Моше-рабейну так страстно мечтал войти в Страну обетованную - он стремился исполнить те заповеди, которые исполняются только в Стране Израиля, и благодаря этому удостоиться гораздо более высокого положения в будущем мире (там же, гл.29).

7. Б-ГОБОЯЗНЕННОСТЬ – НЕПРЕМЕННОЕ УСЛОВИЕ ДОСТИЖЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОВЕРШЕНСТВА

Б-гобоязненность – подготовка к вечной жизни

Конечная цель, достигаемая душой, пока она находится в теле человека, в результате исполнения заповедей Торы, - это воспитание в ней чувства боязни перед Творцом, благословенно Имя Его. Укрепляя в себе Б-гобоязненность, душа поднимается все выше и выше и удостаивается вечной жизни - того блага, которое Всевышний приуготовил для праведников. Это - вершина всего, что предназначено для души в этом мире.

Писание говорит: "Сколь велико добро, которое Ты хранишь для тех, кто боится Тебя!" [Тегилим, 31:20]. Хоть в какой-то степени это можно представить себе, отталкиваясь от противоположного: следует вдуматься в ту меру наказания, которой Всевышний угрожает всему еврейскому народу во всех поколениях в том случае, если они не воспитают в душе Б-гобоязненно-сти, исполняя заповеди Торы. Заключая страшную главу, рисующую ужасные кары, Тора подчеркивает: "Если не соблюдешь исполнение всех заповедей этой Торы, записанных в этой книге, чтобы бояться этого высокочтимого и грозного Имени - Г-спода, твоего Б-га, то обрушит Г-сподь немыслимые удары на тебя и на твое потомство..." [Дварим, 28:58-59].

Однако ты можешь спросить: возможно ли, чтобы именно Б-гобоязненность была способна привести человека к столь высокой награде - достижению вечной жизни? Не более ли верный путь - постижение и накопление знаний?

На этот вопрос уже давным-давно дал ответ царь Шломо в своей книге "Когелет". Он разъяснил там, что зависимость достижения вечной жизни души от воспитания в себе Б-гобоязненности - и не от чего-либо другого - проявление высшей мудрости Всевышнего, постановившей, что это так, а не иначе, и поэтому нам нечего спрашивать, какой в этом смысл (там же, гл.31).

Сущность Б-гобоязненности и два ее вида

Суть проявления любого страха - это отступление назад, отдаление от источника этого чувства. Когда душа представляет себе объект, вызывающий страх, она как бы съеживается, собирая все свои силы, чтобы отпрянуть подальше от источника страха.

Есть два вида проявления страха. Первый - возникает от представления, что данный объект способен причинить вред, и рождает стремление избежать этого. Второй - возникает от представления, что данный объект - нечто великое, возвышенное и святое, по сравнению с которым я - низок, ничтожен и грязен, и этот вид страха может быть абсолютно не связан с боязнью причинить вред. Иначе говоря, второй вид боязни может быть совершенно не связан с ее первым видом.

Если еврей исполняет заповеди Торы, побуждаемый первым видом боязни, - то есть он опасается, что в противном случае Всевышний накажет его, - или же мечтает о награде, которую получит за это, - на языке наших мудрецов он называется "служащий Всевышнему не ради Него Самого".

Второй вид боязни - благоговение

Но того, кто исполняет заповеди Всевышнего, преисполненный трепета перед Ним и боязни Его, беспрекословно готового исполнить волю Творца, мудрецы наши называют "занимающимся Торой во имя ее" - то есть совершенно бескорыстно.

Это значит, что человек исполняет заповеди не потому, что боится наказания или стремится получить награду за это, но его побуждает к этому его сердце, благоговеющее перед величием Всевышнего. Иначе говоря, им двигает второй вид боязни - той, которой прославился наш отец Аврагам - сказал ему Сам Всевышний: "Теперь Я знаю, что ты боишься Б-га" [Брей-шит, 22:12]. Это боязнь - самое высокое, чего может достигнуть человек благодаря исполнению Торы. Когда человек глубоко задумается о том, что Всевышний, благословенно Имя Его, знает все его дела, все слова и даже все его мысли, когда человек почувствует все ничтожество свое, всю свою низость и греховность, он затрепещет в несказанном ужасе. Преступить заповедь Всевышнего, ослушаться Его представится ему делом крайне постыдным, подобно тому, как сделать нечто постыдное на глазах у властителя, обладающего неограниченной властью, к тому же убеленного сединами, чтимого всеми мудреца, ни с кем не сравнимого по глубине знаний и по совершенству характера. Даже если этот человек будет знать, что наверняка никакой вред не коснется его в наказание за невыполнение воли властителя, ему все же будет невыносимо стыдно за то, что он осмелился затронуть честь столь высокочтимого человека.

Это - тот род боязни, к которому наш разум стремится по природе своей. Потому что таков закон нашего мира - все тянется к тому, что подобно ему и соответствует ему по своей природе. Так человек рад исполнить желание другого человека, совершенного в своем благочестии, от всего сердца, от всей души готов исполнить его работу без всякой мысли о вознаграждении. Точно так же и разум по природе своей стремится исполнить волю Творца - потому что это заложено в нем по природе его.

Говорит мудрец Талмуда: "Владыка Вселенной! Ведомо Тебе и открыто перед Тобою, что мы только того и желаем, чтобы исполнить волю Твою! Но что нам мешает? - Закваска, вызывающая брожение в тесте..." [Брахот, 17а]. То есть: с точки зрения нашего разума естественно, чтобы малый подчинялся великому, - так животные, например, подчиняются человеку. Однако есть в нас злое начало, вызывающее в нас брожение чувств наподобие того, как закваска вызывает брожение в тесте. Оно-то и мешает нам, оно толкает нас ко злу, побуждает нас восставать против воли Всевышнего и оскорблять Его честь.

И вот, чтобы смирить природу того вещества, из которого мы сделаны, и низких вожделений, тревожащих его, и заставить их служить Всевышнему, в Торе написано - кто осмелится нарушить ее заповеди будет наказан. Пусть тело служит Всевышнему хотя бы боясь наказания!

Однако разуму это не нужно: для него совершенно естественно служение Всевышнему, преклонение перед волей Его не из-за боязни получить наказание или из желания получить награду. По этой причине человеку необходимы оба вида боязни, чтобы достичь совершенства: первый - по причине природы, которой обладает вещество, из которого он сделан, второй - по причине природы, свойственной его разуму (там же, гл.32).

Радость придает совершенство исполнению заповедей

То, что доводит исполнение заповеди до совершенства - чтобы та цель, на которую эта заповедь устремлена, оказалась достигнутой, - это радость. Только радость является завершением любого дела, придающим ему полноту: то дело, которое совершено с радостью, называется успешным, а то, которое совершается уныло, безжизненно, называется гиблым. /.../

Тора обещает особую награду тому, кто совершает заповедь цдака с радостью: "Обязательно дай ему, и не будет у тебя тягостно на сердце, когда ты даешь ему, -потому что за это благословит тебя Г-сподь, твой Б-г" [Дварим, 15:10]. То есть: главная причина того, что

"благословит тебя Г-сподь, твой Б-г" не столько в том, что ты "обязательно дашь" бедняку, сколько в том, что у тебя при этом не будет "тягостно на сердце".

Связь между радостью и Б-гобоязненностью

Однако невозможность безупречного служения Б-гу без чувства радости противоречит, кажется, тому, что мы написали ранее, - суть служения состоит в том, чтобы оно было проникнуто Б-гобоязненностью. Но, как известно, боязнь неотделима от грусти, сердце, испытывая страх, сжимается и томится. Как же можно в одно и то же время испытывать столь противоположные чувства?

Разрешение этого сомнения мы найдем, если обратим внимание на то, что заложено в природе человека. Если любая из сил его организма проявляет себя в полной мере и действует так, как ей полагается действовать, - это свидетельствует о здоровье и совершенстве этой силы. Если же в ее работе есть недостатки - это признак того, что или она сама ослабела, или в здоровье всего организма есть разлад. Точно так же здоровый человек не должен бояться того, чего не нужно бояться, но если он пугается того, что действительно вызывает страх, это свидетельствует о его здоровье и совершенстве. И наоборот - если он не чувствует страха перед тем, чего нужно бояться, - значит, он не здоров. Например, если человек не боится сунуть руку в огонь - это указывает на то, что или разум его не в порядке, или рука его лишена чувствительности. /.../

То же самое - касательно души: если человек боится того, кого надлежит бояться - значит, он душевно здоров, и разум его совершенен. А чем тоньше и совер-шенее его душа, развитее его интеллект, тем более он постигает величие Всевышнего, и тем сильнее он трепещет пред Ним и боится преступить Его заповеди.

Но если человек душой своей достигает такой высокой степени Б-гобоязненности, то неизбежно в душе его появится радость - он будет радоваться тому, что он душою здоров и что разум его совершенен (там же, гл.33).

Боязнь Всевышнего, связанная с надеждой на воздаяние, не мешает радости

Поскольку все же очень трудно представить себе, как чувство боязни может сочетаться с чувством радости, нам следует более подробно остановиться на этом - чтобы тот, кто служит Всевышнему, лучше постиг возможности этого и душа веселилась в то самое время, когда сердце сжимается от страха.

Можно с уверенностью сказать, что человек, как правило, соглашается вынести тяжелый труд и лишения в течение какого-то времени, если знает, что за это он получит хорошую награду: какой-нибудь высокий чин или славу. Несмотря на то, что ему приходится тяжко трудиться, терпеть страдания и горести, стоит только ему вспомнить, какая награда его ожидает за эти мучения, как, без сомнения, душа его наполняется радостью и все его нынешнее состояние теряет для него значение.

Точно так же человек, представляющий себе, какая великая награда ожидает его за его Б-гобоязненность, преисполняется радости. Ведь его Б-гобоязненность питается его размышлениями о величии Всевышнего: представляя в своей душе великолепие, мудрость и совершенство Творца, он трепещет от благоговения - и для него исчезают все тяготы, все горести и страхи, связанные с его Б-гобоязненностыо. /.../

Радующийся в трепете - это тот, кто служит Всевышнему из любви к Нему

Не каждый человек способен возвыситься до того, чтобы служить Всевышнему таким образом. Достигший этого уровня уже не называется просто Б-гобоязнен-ным - но тем, кто служит Всевышнему из любви к Нему. Мы находим в Писании, что Аврагам, которому после всех испытаний Всевышний сказал: "Теперь Я знаю, что ты боишься Б-га", называется также "любящим Б-га" - как сказано: "... Потомство Аврагама, любящего Меня" [Йешая, 41:8]. И сказали мудрецы наши: "О тех, кто все делают из любви ко Всевышнему

и радуются в страданиях, Писание говорит [Шофтим, 5:31]: "А любящие Его - словно солнце, восходящее во всей своей мощи" [Шабат, 88б]. Потому что тот, кто любит Всевышнего, не замечает никаких тягот, никаких мук, связанных со служением Ему. И ты видишь, что когда Всевышний впервые открылся Аврагаму, сказал ему [Брейшит, 12:1] - "Уходи из страны твоей, с родины твоей, от семьи отца твоего" - чтобы подвергнуть его испытаниям, приучить его терпеть скитания и невзгоды ради служения Себе. А когда выяснилось, что АвраГ ам все переносит с радостью и воодушевлением, Всевышний назвал его: "любящий Меня",

Все это доказывает, что только радость, присоединяющаяся к Б-гобоязненности, придает совершенство служению Всевышнему (там же, гл.34).

8. ЗНАЧЕНИЕ ЛЮБВИ КО ВСЕВЫШНЕМУ

Любовь ко Всевышнему - высший уровень служения Ему

Служение из любви - высший вид служения Всевышнему, и человек не в состоянии достигнуть его, если предварительно не достигнет высшего уровня Б-гобоязненности - как Аврагам, которому лишь после последнего испытания Всевышний сказал: "Теперь Я знаю, что ты боишься Б-га".

Поэтому нам надлежит сначала рассмотреть, какие виды любви существуют.

Виды любви

Можно сказать, что есть три вида любви: любовь к тому, что хорошо, любовь к тому, что приносит пользу, и любовь к тому, что доставляет удовольствие.

Первый вид любви - это чувство, которое испытывает человек к добру, причем к нему не примешивается ни желание получить пользу, ни желание испытать наслаждение. Человек любит добро только потому, что оно - добро.

Второй вид любви - это стремление к тому, от чего человек получает пользу.

Любовь же к тому, что доставляет удовольствие -любовь, которую испытывает человек не потому, что объект его любви нечто хорошее, и не потому, что он приносит какую-то пользу, но лишь за то, что этот объект доставляет человеку какое-то наслаждение.

Есть различие между первым видом любви и двумя остальными. Любовь к источнику пользы и к источнику удовольствия имеют между собою то общее, что они изменяются - возрастают и убывают, возникают и исчезают - в зависимости от степени получаемой пользы или доставляемого удовольствия. Любовь же к добру только потому, что оно - добро, не исчезает и не меняется. Человек любит добро не за то, что он от него получает, а совершенно бескорыстно, так как он знает, что это - добро и мысленно стремится объединиться с ним воедино и никогда не разлучаться. Два остальные вида любви, характерны тем, что для человека имеет значение не сам объект любви, а то, что он от него получает - пользу или наслаждение. Сам же объект как таковой может даже оставаться ему неизвестным, и поэтому невозможно, чтобы любящий объединился с объектом своей любви. По этой причине последние два вида любви подвержены изменениям - они зависят от того, получает ли человек наслаждение или пользу, или же нет.

Любовь же к добру не подвержена изменениям, потому что человек не получает от объекта своей любви ничего, кроме знаний о нем, и поэтому любовь к добру - высший из трех видов любви[38].

Любовь ко Всевышнему складывается из всех трех видов любви

Поскольку Всевышний - совершенство добра, любовь к нему - любовь к добру только потому, что оно - добро. И по мере того, как возрастают знания человека о Нем, любовь эта растет и растет - потому что, как мы сказали, этот вид любви питается только знаниями об объекте любви.

Однако Всевышний - создатель всего, дающий, в милости Своей, жизнь и существование всему миру. Поэтому с этой точки зрения Он должен быть также объектом второго вида любви, любви к Тому, кто приносит ни с чем не сравнимую пользу всем созданиям Своим. Например, если мы исследуем, каким образом каждое из созданий получает свою пищу, мы сразу увидим, что Всевышний дает каждому не только то, что ему абсолютно необходимо для жизни, но также массу вещей, которые не необходимы, но доставляют удовольствие тому, кто их ест. Например, человек может прожить, питаясь одним только хлебом, однако Всевышний сотворил для него и инжир, и виноград, и гранаты, и еще множество фруктов, доставляющих много наслаждения тому, кто их ест. С этой точки зрения, Всевышнего также следует любить за то, что он доставляет все эти удовольствия человеку, - то есть, за то, что Он сотворил все эти лакомства.

Итак, хотя Творец - един абсолютным единством, все эти виды любви обращены к Нему, и нам надлежит любить Его так сильно, как только возможно. Ведь невозможно представить себе, чтобы нашелся еще кто-нибудь в мире, сосредоточивший в себе еще большее добро, приносящий еще большую пользу и доставляющий еще больше наслаждений.

Заповедь "Люби Г-спода, Б-га твоего"

И вот мы видим, что Моше-рабейну, когда учил евреев любить Всевышнего всеми видами любви, на которую они только способны, сначала сказал: "Слушай, Израиль: Г-сподь, Б-г наш, Г-сподь - един!" [Дварим, 6:4], а лишь потом заговорил о том, что Всевышнего надлежит любить, потому что Он - совершеннейшее добро, Он доставляет максимальную пользу всем Своим созданиям, Он дает им все наслаждения, доступные им в этом мире: "Люби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоею, и всем существом твоим" [там же, 6:5]. То есть: хотя Он - един, Его надлежит любить всеми видами любви, на которые способен человек. И никого, кроме Него, нельзя так любить, потому что все причины, порождающие любовь, сконцентрированы в Нем. Поэтому любить Всевышнего надлежит "всем сердцем своим, всей душою своею, и всем существом своим" - нет ничего, что препятствовало бы тому, чтобы эта любовь была столь совершенной, столь абсолютной, насколько это в человеческих силах.

И Моше-рабейну подчеркнул, что "Г-сподь - един", потому что человек не в состоянии любить две вещи или двух людей любовью, одинаково совершенной. Раз любовь делится надвое, значит, одного из двух объектов любви уже не любят совершенной любовью. Невозможно, чтобы любовь сосредоточилась всецело, в полной мере на объекте любви, как только в том случае, если этот объект - единственный, кого любят[39]. Вот поэтому-то сказано, что "Г-сподь - един": значит, возможно, чтобы любовь, устремленная на Него, была совершенной любовью, раз ее не надо делить между несколькими объектами любви. И несмотря на то, что она складывается из трех различных видов любви, пристало, чтобы она была совершенной в любом из аспектов - какой ни возьми.

В зависимости от возраста человека различные виды любви властвуют в его сердце

В жизни человека есть три периода: подъем, вершина и спад, и во время каждого из них различные виды любви влствуют в его сердце. В годы подъема - примерно, до тридцати лет - человек любит больше всего удовольствия. Они обладают для него непреодолимой притягательностью, и к ним он стремится всей душой. Поэтому этот вид любви - любовь к тому, что доставляет наслаждение - чаще всего можно встретить в юношах и в женщинах (которые, обычно так же, как и юноши, стремятся к чувственным наслаждениям, не думая о том вреде, который они наносят своему телу и душе). В этот период люди больше всего любят того, кто доставляет им столь желанные для них удовольствия, и не обращают внимания на других.

Когда человек достигает вершины своей жизни - период, который длится примерно от тридцати лет до пятидесяти, - в нем на первое место выходит любовь к тому, что приносит пользу. Поэтому мы видим людей, которые отказываются от еды, питья и других удовольствий жизни ради того, чтобы в короткое время получить немалую прибыль, рассчитывая извлечь из этого большую пользу для себя. Мы видим, как эти люди садятся на корабли и отплывают в бурное море, подвергая свою жизнь несомненной опасности - и все ради выручки, которая для них затмевает все наслаждения мира.

А в годы старости, начинающиеся примерно с пятидесяти лет, человека уже не волнуют ни наслаждения, ни возможности получить пользу. Любовь его устремляется лишь к одному добру, которое он любит без всякой корысти, только потому, что оно - добро. Поэтому мы видим, что старики больше других стремятся к служению Б-гу и сторонятся вожделений. Они за всю прожитую жизнь убедились в том, что любовь к наслаждениям и любовь к барышу тщетны и недолговечны, и теперь чувствительны только к добру, которое они любят за то, что оно - добро. Они уже знают, что только эта любовь - прочна и не подвержена изменениям, поскольку объект этой любви - Сам Всевышний, и в этой любви - спасение их души.

У юноши кровь кипит в жилах, его поглощают страсти, влечения, вожделения. Поэтому его не волнует судьба его души и ее спасение. Ему кажется, что все его замыслы могут быть осуществлены, а спасение его души - вещь весьма отдаленная, не выражающаяся в чувственных ощущениях. Поэтому Писание говорит о том, кто уповает на Б-га: "Дам насытиться ему долголетием и спасение Мое ему Я явлю" [Тегилим, 91:16], то есть - именно благодаря долголетию, когда ослабеют вожделения, волнующие человека, он сможет оценить значение спасения своей души и ее бессмертия. Он поймет, что только любовь к Б-гу - средство достижения этого, и потому будет стремиться только к служению Всевышнему и будет укреплять в себе любовь к Нему.

Правда, есть и такие старики, которые любят наслаждения, как юнцы, гонятся за прибылью или за властью, словно сорокалетние. И также есть юноши, ищущие любви ко Всевышнему, словно старцы. Все это зависит как от характера человека, так и от воспитания, которое он получил, и от условий, в которых живет он. Тем не менее, в самом общем плане в большинстве случаев верно то, что мы сказали: три вида любви соответствуют трем периодам жизни человека.

Усиление различных видов любви связано с тем, какие из сил души сейчас властвуют

И очевидно, что смена различных видов любви в трех периодах жизни связана с изменениями, которые происходят в душе. В юности, в годы подъема, в душе преобладают те силы, которые порождают страсти, вожделения. В годы зрелости в душе пробуждаются и побеждают силы, влекущие человека к власти, богатству, самоутверждению. А к старости все эти силы ослабевают, и тогда власть над душой переходит к разуму[40]. Человек постигает недолговечность и быстротечность всего, что его волновало прежде, и убеждается в том, что нет ничего более надежного и обеспечивающего прочное существование, чем служение Б-гу. И тогда разум направляет его к тому, что наиболее свойственно его природе, - то есть к любви ко Всевышнему как совершенству добра. К этой любви уже не примешиваются другие виды любви: человек любит Б-га не за то, что Он дает ему наслаждения или пользу, но за то, что Б-г - совершенство добра. /.../

На это намекает Писание, говоря: "Люби Г-спода, Б-га твоего всем сердцем твоим, и всей душою твоей, и всем существом твоим". "Всем сердцем твоим" - это любовь к добру, рождающаяся из понимания, что Всевышний - абсолютное добро; "всей душою твоей" - это любовь, рождающаяся из стремления человеческой души к тому, что приносит пользу; "всем существом твоим" - это любовь к тому, что доставляет наслаждение. И во всех трех случаях Тора повторяет слово "все": "всем сердцем", "всей душою", "всем существом", указывая тем самым, что все мысли, все помыслы, все устремления души надлежит посвятить любви ко Всевышнему, и что это в равной степени относится ко всем периодам жизни человека.

Любовь ко Всевышнему выражается в исполнении Его заповедей

И пристало, чтобы любовь ко Всевышнему нашла свое реальное выражение в служении Ему: чтобы человек тщательно соблюдал Его заповеди в течение всей своей жизни, в каждом из трех ее периодов. Поэтому говорится в Писании [Дварим, 6:6-8]: "И будут эти слова, которые Я заповедал тебе сегодня, в сердце твоем", намекая на то, что человек должен мысли свои устремить на служение Б-гу; "и внушай их детям твоим, и говори им" - что человек должен речь свою использовать для служения Б-гу; "сидя в доме твоем, идя по дороге своей, ложась и вставая" - то есть, все время. И необходимо, чтобы любовь ко Всевышнему также выражалась в действии: "И повяжи их как знак на руку твою". Но есть дела, что совершаются только при жизни человека, и есть дела, что продолжают существовать после того, как человека уже нет. Поэтому Писание считает нужным намекнуть на оба эти вида деяний: "И повяжи их как знак на руку твою" - это то, что человек делает при жизни своей, а о том, что остается после его смерти, Тора говорит: "И будут они знаками над глазами твоими". Все это означает, что из любви к Б-гу человеку пристало всего себя посвятить служению Ему - и мысли свои, и речи, и дела во все времена своей жизни (там же, гл.35).

Любовь ко Всевышнему приносит человеку высшую радость

Любовь ко Всевышнему дает душе высшее наслаждение. Несмотря на то, что страсть к недостижимому обычно удручает душу и смущает ее, рождая бесконечные мысли о том, как приблизиться к любимому объекту и завладеть им (поэтому-то влюбленные постоянно грустны, волнуются и страдают, пока им не удается достигнуть предмета своей любви), любовь ко Всевышнему не удручает и не терзает, хотя Он и недостижим. Уже то малое, что человек в состоянии узнать о Нем, веселит его душу и дает ей огромное наслаждение. Такова натура влюбленных: то немногое, что им удается получить от предмета их любви, радует их гораздо больше, чем многое, полученное ими от кого-то другого.

И так выразил это царь Шломо [Шир гаширим, 7:7]: "Как прекрасна, как отрадна любовь в наслаждениях!" То есть: как прекрасна, как отрадна любовь ко Всевышнему по сравнению с любой другой любовью! Потому что любовь ко Всевышнему - это "любовь в наслаждениях": то есть, она дает человеку столько наслаждения, сколько не дает ему никакая другая любовь. В любви к Всевышнему есть множество оттенков в соответствии с теми знаниями о Б-ге, которые постигает человек, - в то время как все другие виды любви доставляют человеку неисчислимые страдания. Получив от предмета своей любви хоть немного, человек испытывает огромную радость, но что она в сравнении с теми мучениями, которые пережил человек, стремясь заполучить весь объект своей любви, целиком! И если ему это и удается, то на этом его любовь прекращается, человек успокаивается, и страсти его как не бывало. Однако даже то малое, что человек узнает о Б-ге, обладает столь огромной ценностью, что он не перестает наслаждаться и радоваться без малейшей примеси горя и страдания. Он знает, что Всевышний, благословенно Имя Его, недостижим, и наслаждается тем небольшим, что он имеет, - а по мере того, как возрастают его знания о Всевышнем, возрастает радость, умножается наслаждение.

Любовь ко Всевышнему бесконечна

Поскольку объект этой любви - Всевышний - бесконечен, то и сама любовь нескончаема. Обладая ею даже в самой малой мере, человек находит в ней источник все новых и новых наслаждений. Поэтому даже если он встретит чрезвычайные трудности в деле приобретения этой любви, они не должны останавливать его. Представляя в душе великую цель, к которой он стремится, человек не обратит ни них никакого внимания. Тем более достигший того уровня, что может называться "служащим Всевышнему из любви": ему даже в голову не приходит мысль ни о пользе, которую может он получить из служения Б-гу, ни об ущербе, который она способна ему причинить. Единственное намерение его -исполнить волю любимого (там же, гл.36).

Любовь Вс-вышнего к человеку

Итак, человек любит Всевышнего или за то, что Тот - совершенное добро, или за наслаждения, которые от Него получает, или за все полезное, что Всевышний ему дает. Но, спрашивается, возможно ли, чтобы Всевышний любил человека?! Ведь в человеке отсутствуют все эти три причины для любви! Как же можно говорить о взаимной любви между двумя противоположностями? Ведь, согласно природе вещей, основой любви является сходство - в то время как противоположности отталкиваются друг от друга. По этой причине любовь более сильна и крепка между людьми, похожими друг на друга. Поэтому люди добиваются любви и дружбы мудрецов и вообще высокопоставленных личностей: тогда будет казаться, что между ними есть известное сходство. Есть люди, которые воздерживаются от оказания своим друзьям чрезмерных услуг, чтобы не нарушилось равенство между ними и в результате не пострадала их любовь. Разве что любовь между ними будет необычайно сильна - словно любовь между отцом и сыном - и каждый из них будет считать, что другой - это он сам. Тогда человек будет стремиться, чтобы его товарищ получил как можно больше благ, - точно так же, как сам он хотел бы их получить. Однако если между любящими пролегло слишком большое расстояние - невозможно, чтобы их любовь была совершенной.

Так, между очень хорошими людьми и очень плохими невозможна любовь. Низкие, презренные люди даже не помышляют о том, что их могут любить цари[41]. Тем более, кажется, невозможна любовь между человеком и Б-гом - ведь расстояние между ними безмерно!

И, тем не менее, Всевышний обещает в Торе: "И будет: за то, что будете слушаться законов этих, хранить и исполнять их... будет блюсти Г-сподь, Б-г твой, по отношению к тебе этот союз... И будет любить тебя, и благословит тебя, и умножит тебя" [Дварим, 7:12-13]. И говорит Всевышний через пророка: "Люблю Я вас -сказал Г-сподь" [Малахи, 1:2]. И сказано в Тегилим [146:8]: "Г-сподь любит праведников".

Ответ заключается в том, что между любящими возможны три вида любви.

Любовь по причине сходства и равенства

Возможно, что причиной любви будет сходство между любящими и равенство их между собой. Например, если каждый из них получит от другого одинаковую пользу или одинаковые удовольствия и каждый из них относится к другому с одинаковой добротой. А если один из них получит от другого больше, то в соответствующей мере должна возрасти его любовь. И нет сомнения, что любовь между любящими ближе к совершенству в том случае, если то, что каждый из них получает от другого, ближе к равенству.

Ествественная любовь

Второй вид любви - это естественная любовь; она включает в себя две разновидности: любовь родителя к ребенку, являющемуся как бы частью родителя, любовь художника к своему произведению, над которым он трудился. Поэтому мать любит своих детей больше, чем отец, потому что в ней соединены воедино обе эти причины более, чем в отце (в ребенке доля матери превосходит долю отца - и в физическом смысле, и потому, что именно на матери в основном лежат тяготы воспитания детей).

Любовь соразмерная и три ее вида

Третий вид любви - любовь, которая соразмеряется в зависимости от обстоятельств; она включает в себя три разновидности. Первая - любовь между народом и его царем, или любовь между руководителем и руководимыми. Ясно, что скорее всего народ будет любить царя намного сильнее, нежели царь любит народ - потому что следствия любви народа к царю и любви царя к народу не одинаковы. От царя ожидают, что он будет творить благо для народа: охранять порядок и справедливость, беречь его достояние и обращаться с ним самым достойным и совершенным образом, какой только возможен. От народа же требуется, чтобы он воздавал царю почести, превозносил его, признавал над собой его власть, его достоинства и то добро, которое он творит. Так что любовь царя к народу способствует благу народа, а любовь народа к царю выражается в почестях, которые он ему оказывает.

Вторая разновидность - это любовь между отцом и сыном. Кроме того, что между ними существует естественная любовь родителя к ребенку, есть между ними любовь, напоминающая любовь между царем и народом. Потому что от отца требуется, чтобы он выполнял как можно лучше свой родительский долг в отношении сына, а от сына требуется, чтобы он чтил своего отца.

И третья разновидность - это любовь между мужем и женою. Кроме естественной любви - любви, от которой зависит продолжение человеческого рода, есть между ними другая любовь, которая со стороны мужа выражается в его уважении к жене, в обеспечении ее всем необходимым, а со стороны жены - в хорошем обслуживании мужа, почитании его, бережном отношении к его имуществу и в верности своему супругу. Характерно, что в этом случае, скорее всего, любовь того, кто стоит ниже к тому, кто стоит выше, будет сильнее, нежели любовь более высокого к более низкому- Поэтому о силе любви здесь следует говорить, принимая во внимание все обстоятельства, и только тогда выявится, что она носит взаимный характер[42].

Любовь Всевышнего к человеку - любовь именно такого рода

Ясно, что любовь Всевышнего к человеку не может быть любовью первого сида - любовью, рождающейся от сходства и равенства любящего и любимого. Однако распространено мнение, что любовь Всевышнего к человеку - любовь второго вида, то есть естественная любовь.

Тем не менее, более глубокое рассмотрение этого мнения показывает, что оно не более, чем метафора. Ведь человек ни в духовном, ни тем более в материальном смысле не является частицей Всевышнего подобно тому, как сын является частичкой отца. Так же неверно уподоблять эту любовь любви художника к своему произведению. Потому что корень этой любви - тот труд, который положен художником на создание своего произведения, а Всевышний, сотворивший все словом, не затратил никаких усилий на создание человека. Отсюда следует, что любовь Всевышнего к человеку может быть только любовью третьего вида, то есть любовью, соразмеряющейся с обстоятельствами. В свете этого становится понятно, почему Писание именует Всевышнего "Царем", "Отцом" и "Супругом". /.../ Итак, Израилю надлежит любить и чтить Всевышнего, бояться Его и блюсти Его заповеди и предписания, и не любить никого, кроме Него, подобно тому, как жена обязана хранить верность своему супругу, любить и почитать его и бояться его.

Всевышний любит народ Израиля более, чем какой бы то ни было другой народ

Любовь Всевышнего к народу Израиля - любовь свободная, рождающаяся от воли Его и не определяемая никакой причиной, доступной нашему сознанию. И следует указать, что любовь эта - несравненно более сильная, нежели любовь Всевышнего к какому бы то ни было другому народу. Писание называет любовь Всевышнего к Израилю "страстной любовью": "Не потому, что вы самый многочисленный народ из народов так страстно полюбил вас Г-сподь..." [Дварим, 7:7]. Страсть эта не имеет никакой видимой причины и, тем не менее, она невероятно сильна, как страсть мужчины к какой-то одной женщине, пусть далеко не самой красивой. Поэтому сказано [Брейшит, 34:8]: "Шхем, сын мой - душа его страстно любит дочь вашу", то есть непонятно, почему - ведь ему нетрудно найти куда более красивую. Вот так же любовь Всевышнего к народу Израиля необъяснима, и вся книга "Шир-Гаширим" основана на уподоблении этой любви страсти, которую испытывают друг к другу влюбленные, - страсти, не имеющей никакой видимой причины. /.../

И очевидно, что характер любви Всевышнего к народу Израиля тот же, что у любви царя к его народу, что у любви отца к своим детям и мужа к его жене. Следует подчеркнуть, что любовь эта не подвержена изменениям, как сказано [Ирмеягу, 31:2]: "И вечной любовью тебя полюбил Я". А любовь человека ко Всевышнему складывается из всех вышеуказанных видов любви: это и любовь к царю верноподданного, и любовь сына к отцу, и любовь супруги к супругу, и любовь к тому, кто творит благо, доставляет удовольствия или приносит пользу. Поэтому обязан человек любить Всевышнего так сильно, на сколько способен. И в этой любви - суть всей Торы, потому что благодаря ей человек притягивает к себе любовь Б-га.

Вот то, что мы желали разъяснить относительно любви (там же, гл.37).