Основание злодейства, подразделяющегося на идолослужение и христианство[1], приходит для того, чтобы оправдать существование жизненных шлаков, излишеств в жизни и в человеке, в морали и в материи, в действии и в управлении, дабы придать им величие и власть внутри добра и святости; не очистить святость, но осквернить и унизить ее.
Однако, место идолослужения — вовне, оно находится в месте нечистоты и самых грубых и темных физических излишеств, стремясь укрепить их, усилить их власть и поставить их над всем святым содержанием и смешаться с последним по мере возможности.
Но сокрытый яд христианства куда сильнее и опаснее, ибо оно ищет себе место собственно в святости, "Паука разве поймаешь руками, когда он в царских палатах"[2]. Оно стремится оставить неизменной всю нечистоту мира, всю физическую грубость, все злодейские наклонности, коренящиеся в грубости тела, в глубине его материальных основ, и подняться с ними к счастью святости, которая немедленно оскверняется и огрубляется, как только ее касаются его нечистые руки.
Вс-вышний не обратился к Каину и к его дару, из-за той греховности, которая содержалась в нем, ибо стремление к убийству, реализовавшееся в дальнейшем, уже присутствовало в нем в сокрытии и в потенциале также во время принесения жертвы из плодов земли. И такая жертва ненавистна Вс-вышнему, ибо она лишь укрепляет силы зла, и грех, лежащий у входа, лишь укрепляется и усиливается от запаха святости, который он воспринимает внутрь себя, превращая его в нечто себе подобное. Так ведет себя преступное каинство, желающее найти благосклонность в глазах Вс-вышнего, стремящееся, чтобы Вс-вышний повернулся к нему и его приношению, но внутри себя оно прекрасно сознает, что Вс-вышний отверг его, и лицо его пало, и оно полна злобы, и гнев его таится внутри него, и время от времени рука убийцы раскрывается, и образ греха, к которому стремится каинская кровь, проявляется во всей своей мерзости.
Основа христианства, которое насмехалось над словами мудрецов, и нанесло большой урон народу Израиля внутри, хотя, по великой силе Вс-вышнего, проявляющейся в здоровом течении народной жизни, не смогло разрушить основания, тем не менее, оно сплело свою паутину, распростершуюся тканью лжи над многими народами мира.
Идолопоклонство было заменено на христианство. Не внутреннее содержание улучшилось, но лишь внешний вид. Внешний вид был несколько подчищен, а цель осталась все той же — не освятить волю, жизнь, грубый материальный мир и внутреннюю сущность посредством приготовленного по великой мудрости Вс-вышнего порядка, основа которого была заложена в Израиле, святом народе, и от ответвлений которого многие народы могли бы питаться, каждая нация соответственно своему характеру, своей морали и своим природным свойствам, историческим и племенным, в соответствии с их интеллектуальным развитием и географическим и экономическим положением, и все их социальные и личные смыслы присоединились бы к этому — не это есть цель его.
Каинство делает в человеке то же, что сделал Корах в Израиле. Призыв: "вся община все святы и среди них Вс-вышний" — это призыв, насмехающийся над всем святым содержанием и над всякой возвышенностью и содержательной подготовкой, которая должна быть исполнена, перед тем, как святость сможет укорениться в жизни, умея уберечься от всякого греха и мерзости, так, чтобы это не превратилось в самое большое несчастье мира.
Поэтому было необходимо, чтобы он ушел живым в ад, был исторгнут из общины, и стал вовеки символом для восставших, дабы не были более подобны Кораху и его общине.
Воззвание ко всем народам, погруженным во всю гниль нечистоты, во все глубины греха и безграмотности, в пучину самой ужасной тьмы: "Вы все святы, вы все сыны Б-жии, нет различия между одним народом и другим, не существует избранного святого народа, каждый человек одинаково свят" - это грех Кораха, повторенный в масштабах всего человечества, это новое Каинство, от которого страдает человечество, от которого "Зашатается земля как пьяный, и затрясется как шалаш[3], и отяготит ее грех ее, и падет она, и больше не встанет", пока не настанет день, когда накажет Г-сподь воинство небесное в вышине и царей земных на земле. Небесные укрепления и возвышение до небес, на которые претендует христианство, обязаны пасть и искорениться в самой своей основе.
Мир должен осознать, что не достаточно одной глубокой мысли, одной красиво составленной религиозной фразы, для того, чтобы человек воспарил в Ган Эйден, а все собрание зла, убийства и мерзости, сокрытие во всех глубинах его духа, в его крови и в его плоти, могли бы оставаться как они есть, и само собой, он не нуждался бы в исправлении и учении, сосредоточении и подъеме, "нет никого богаче свиньи", ее пища, также духовная — находится у нее во всякое время и во всяком месте, "и кишки ее подобны человеческим".
Конец будет положен всей этой тьме, человек осознает и поймет, что весь его душевный труд должен быть сосредоточен на достижении душевной чистоты, возможность очищения характеров народов мира требует наполнения и концентрации, которая уже приготовлена той великой подготовкой, которую сотворила рука Вс-вышнего посредством этого удивительного народа, " презираемому людьми, ненавидимому народами, рабу властелинов: цари увидят и встанут, князья (увидят) и поклонятся ради Г-спода, который верен, Святого Йисраэйлева, который избрал тебя"[4], " Вот, свидетелем для народов дал Я его, властелином и повелителем народов. Вот, народ, которого не знал ты, призовешь, и народ, который не знал тебя, побежит к тебе ради Г-спода Б-га твоего и Святого Йисраэйлева, ибо Он возвеличил тебя.[5]
(Рав Авраам Ицхак Кук, "Орот", "Исраэль утхиято", 15)
[1] В оригинале: מינות. Известно, что трудах рава Кука этот термин употребляется как эквивалент христианства.