Комментаторы рава Кука, как уже говорилось, спорят между собой в отношении интерпретации его позиции. Вот некоторые из мнений:
Профессор Нахум Ариэли, например, выделяет идею единства в учении рава Кука, и подчеркивает аспекты культурной открытости и дух социального сотрудничества.
Рав Йешаягу Гадари указывает на противоречивые источники, и написал, что у рава Кука есть понимание необходимости достижения равновесия между социальным долгом с одной стороны, и необходимостью самоизоляции — с другой. Эта необходимость подчеркивается у него в основном как личная потребность, как средство достижения духовного возвышения.
В дискуссии, развернувшейся несколько лет назад по поводу введения Педагогического Института в ешиву Мерказ а-рав было очень четко видна потребность различения между религиозными и светскими методиками и содержанием. Сила воспитания — в чистоте святости. Рав Цви Тау, один из виднейших учеников рава Цви Йегуды, создавший ешиву Гар аМор, отделившуюся от ешивы Мерказ аРав, основанной самим равом Куком, сделал это потому, что он видел в инициативе изучения академического курса педагогики в рамках ешивы нечто вроде "внесения идола в Храм". Святое (т.е., ешива), которое смешивается с будничным (т.е., пед-институт) — не чисто, и теряет силу своего воздействия. Критика рава Тау не была направлена против науки, или против существования академических учреждений, самих по себе, но против смешения святого и будничного. Все эти утверждения были основаны на учении рава Кука. Рав Яаков Фильбер, также из учеников рава Цви Йегуды, в своей книге "Учение о полном избавлении" объясняет, что наш праотец Яаков был избран быть предводителем народа, ибо, как говорит Мидраш, только он построил "дом", в отличие от Авраама и Ицхака, мерой которых были "гора" и "поле". Он объясняет этот популярный мидраш как социальную аллегорию. Авраам и Ицхак открыты миру, между ними и между миром нет преград, и этот путь не имеет шансов на успех в современной исторической реальности. Лишь Яаков, создающий замкнутую систему, с ясно очерченными границами, строит дом, удостаивается быть отцом нации. Здесь подчеркивается идея самоизоляции как центральная идеологическая основа формирования нации.
Давайте вкратце рассмотрим противоположные движения в учении рава Кука в области социальной и в области культурно-педагогической.
В области социальной:
С одной стороны, рав Кук подчеркивает обязанность любить каждого человека, тем более — каждого человека из Израиля, и даже грешников Израиля. С другой стороны — он выступает за изоляцию возвышенного индивидуума, или желающего вести себя по путям хасидизма, от общей массы, с ее материалистическими устремлениями.
В одном месте он пишет, что святые мысли должны включать также основу исправления социума, иначе они ущербны. А в другом месте он оправдывает цену самоизоляции за счет оставления общества и ощущения себя чуждым ему. Идея единства собрания душ Израиля и его различных органов является одной из наиболее центральных идей его философии (см. например статью "партии" в Орот, и также Орот симан 8, и еще много), и тем не менее, он говорит о необходимости отделения от различных секторов в народе (например: Орот аКодеш 4, 498; 2, 395 и см. также далее).
В области культуры
Рав Кук много говорит об истине, заключенной в каждой идее, и о раскрытии добра и Б-жественной воли, которая заключена в каждом идеальном явлении в мире. Он говорит также о помощи, которая философия и наука могут оказать нам в самопознании.
И тем не менее, когда эти вещи переводятся в плоскость педагогической программы, мы не находим педагогической программы, включающей также изучение "внешних" наук. Несомненно, его идеи были революционными для своего времени, но программа учебы, которую он составил, например, для ешивы, включала лишь изучение предметов, связанных с иудаизмом и не более того. Также предложение Александрова создать Бет Мидраш для раввинов, в котором преподавалась бы общая культура и философия — было отвергнуто (см. Игрот 1, 41 и далее). Рав был знаком с системой "Тора и дерех эрец", но несмотря на все его слова по этому поводу не разрешал изучения светских предметов в хедерах.
Следует рассмотреть эти вещи в более общем контексте: рав Кук был главным раввином старого йишува в Иерусалиме, и потом — главным раввином. Старый йишув тогда придерживался принципа абсолютной самоизоляции, особенно его крайние группировки. Понятно, что в сравнении с "Эда Харейдит" путь рава совершенно отличался. Давайте сначала рассмотрим, что заставляло ультраортодоксов придерживаться концепции абсолютной самоизоляции, и потом вернемся к рассмотрению позиции рава.
Идеология самоизоляции — это центральная составляющая в образе жизни ортодоксальных евреев вообще, и "эйда" в частности. Часть конфликта, разразившегося в руководстве старым йишувом вокруг принятия или непринятия рава Кука в качестве раввина Ашкеназской общины в Иерусалиме после первой мировой войны происходила из того, что руководители общины опасались, что он разрушит идеологию самоизоляции, возводящую стену между ортодоксальной общиной и между окружающим миром. Руководство йишува в Иерусалиме видели в самоизоляции жизненно необходимое средство в сохранении религиозного воспитания и образа жизни как они его понимали.
Исследования, которые проводились в этой области среди радикально-консервативных религиозных общин (как например геймиш в США), существующих в современном либеральном обществе, указывают на сущестование общих механизмов действия изоляции, и разработали параметры, позволяющие измерить степень изолированности и ее глубину.
Принципиально, можно указать на две основных формы изоляции:
Изоляции "экологическая".
Изоляция социометрическая.
Экологическая (само)изоляция выражается в основном в двух областях:
- отдельное местожительство, в различных районах.
- неучастие в организациях и учреждениях, в которых, как правило, жители данного города (страны) участвуют, вследствие общих интересов, потребностей, или общности судьбы.
Экологическая изоляция более легка для измерения, поскольку она выражается в легко проверяемых фактах. Ясно, например, что есть однозначное явление гетоизации у религиозных общин в Эрец, которая началась еще со времен старого йишува в Иерусалиме, и сегодня, чем больше ультраортодоксальная община растет и распространяется, тем более она запирается в гетто. Кроме того, позиция руководства религиозной общины (раввины Зоненфельд, Дискин, потом Блой и Рабинович) была такова, что следует устраниться от любого организационного сотрудничества со структурами, находящимися вне общины, и не принимающими ее ценности. Так, например, руководство общины отказалось сотрудничать со структурами йишува, и потом национальной комиссии, и в дальнейшем с руководством Иерусалима и с государством в общем. Общее нежелание идти служить в армию происходит прежде всего из идеологии самоизоляции, и только после этого из вопросов изучения Торы, или возможности исполнения заповедей как нужно.
Йегуда Либс отметил интересную корреляцию между риторикой и идеологией ультраортодоксальной общины и между кумранскими рукописями, отражающими схожий тип социального и идеологического управления. Я думаю, что понимание понятия "сектантства" дает возможность лучше понять наблюдаемые явления.
Исторический и социологический вопрос, когда тот или иной сектор (а в каждом обществе есть различные сектора, различающиеся общественным либо экономическим положением, культурой, религией, внутренним языком, и даже поведением) превращается в "секту"? Секта — это своего рода социальный "анклав", существующий внутри общенационального окружения, и имеющая ясные границы, несмотря на свое базисное отношение (территориальное, административное, этническое и т.д.) к обществу, внутри которого она развивается. Что же превращает ее в секту? И еще: какая историческая или социальная ситуация становится катализатором развития и роста подобных "анклавов" внутри общества?
Для того, чтобы понять это явление, мы рассмотрим процессы, приведшие к появлению сект во времена второго Храма. Это исторический случай, представляющий прекрасный образец явлений, которыми мы занимаемся. Секты во времена второго Храма существовали, как правило, в виде своего рода "анклавов" внутри окружающего социума. Вот вкратце эти секты и их отличительные свойства:
Во времена Второго Храма начиная с периода власти Хашмонаим, можно говорить о существовании четырех "анклавов"-сект: прушим (фарисеи), цдуким (саддукеи), кумранская секта и ессеи. Все эти секты отличаются тем, что у них есть особые "коды" принадлежности, отличающие членов секты. Частично они связаны с галахическими установлениями, как например: запрет на брак, ритуальная чистота, и т.д., т.е., конкретные галахические нормы, как правило, более строгие, чем обычные, являющиеся своего рода порогом для члена секты и определяющие ее.
Эти секты иногда могли иметь также особые социальные свойства. Например, в кумранской секте и у ессеев, по-видимому, не было семей, или, есть мнение, что в них состояли только мужчины. Также на социально-экономическом уровне, устанавливалось, что все имущество — общее. У членов секты есть, как правило, узкие и четко определенные области заработка.
Прушим и цдуким не создавали экологической изоляции, т.е., они жили внутри общего социума. Ессеи и члены кумранской секты, напротив, видели в отдалении от "буржуазного" центра и от властей жизненно необходимую составляющую формирования секты.
Еще один аспект определения сект — это их отношение к обществу, внутри которого они находятся, и к алсти, как это находит выражение в их письменах и в еще более широкой степени в идеологии секты. Восприятие властей как олицетворения зла, например, у членов кумранской секты, это одна из составляющих создания анклава, изолирующего себя от институтов власти. Также и прушим отделяют себя от "конкурирующей" секты — цдуким.
Следует обратить внимание: эти секты не столь велики. Чем строже и радикальнее внутренние нормы, тем секта меньше. По разным оценкам, упомянутые четыре секты не насчитывали больше чем 20000 членов, относительно небольшое число в сравнении с общей численностью населения. Большая часть населения не относилась ни к одной из сект, и она, как правило, ассоциирует себя с центральной властью, из идеологических либо из практических соображений. Однако, есть более широкие круги самоидентификации также среди людей, находящихся, в социальном плане, вне "анклава", но поддерживающими его путь, уважающие ее руководителей и т.д. Существование таких внешних кругов особенно характерно для умеренных анклавов, таких как прушим и цдуким.
Почему эти секты возникли и расцвели именно в данную эпоху, в середине эпохи второго Храма, и по-видимому, в связи с продолжением власти Хашмонаим (второй век до н.э и до разрушения Храма)? Я предложу здесь два объяснения, кажущиеся мне центральными, и способными помочь нашему пониманию секторальных процессов в наше время:
1. Все эти секты — консервативны относительно центральной линии в обществе. Со всеми различиями между ними, как прушим, так и цдуким, и также ессеи — это были ярко выраженные анклавы религиозно-традиционного характера, в то время как общество вокруг них в той или иной степени переняло новые образцы культуры, в основной — эллинистической. Сам иудаизм стал своего рода "анклавом" внутри общей культуры. Законы кашрута, ритуальной чистоты, запреты на брак, и т.д. — определяли рамки "анклава" иудаизма. Перенятие греческой культуры означало также отступление и ослабление национального анклава.
Таким образом, возникновение сект — это реакция на потерю непрерывности традиции, и вместе с ней — частной идентификации у народа и у его руководителей, т.е., общий национально-религиозный анклав как будто бы прекратил свое существование. Многие слои населения чувствовали себя, как будто бы речь идет о массовой деградации в религиозной и моральной области, которые были настолько сильны (очевидный факт в сравнении с доминирующей ролью эллинистской культуры), что нет никаких шансов повлиять на них изнутри. Очевидный вывод из этого, что единственный способ сохранить свою идентичнсоть — это посредством создания анклава внутри социума, который, вслествие своего элитарного характера и малого размера, и посредством механизмов образования и жестких границ, сможет заменить "большое" общество, опускающееся все ниже и ниже.
2. К этому следует добавить особые ожидания, которые были у народа от власти Хашмонаим вообще, и в данную эпоху в частности. Революция Хашмонаев была реакцией на процесс потери национальной идентичности и духовное осквернение, как они сами это видели. Власть Хашмонаим пробудила буквально мессианские надежды, как благодаря ярко выраженному религиозному характеру новой власти, и также благодаря очищению Храма и также благодаря национально-религиозному обновлению. Несомненно, что те, кто видели в религии Израиля центр существования народа, возлагали большие надежды на новую власть Хашмонаим. Но они ошиблись. Как только Хашмонаим получили власть, они начали перенимать образцы греческой власти и культуры. Разочарование от мессианских ожиданий было горько. Это было разочарование центральной властью, и само собой, оно привело к потере веры в официальную власть. Секты, как уже говорилось, это попытка найти "замену" разочаровавшей центральной власти, вместе с которой развивается ожидание, что мессианские надежды смогут реализоваться в отношении анклава, который живет идеальной религиозной жизнью, и поэтому достоин избавления. Этот подход ярко выражен у членов кумранской секты, которые видели себя "сынами света", и относили возможность Избавления лишь к себе самим. У прушим, и по-видимому, также у цдуким, это одевается в более сдержанные формы. Для того, чтобы понять это, следует различать две основные формы анклава:
- закрытый анклав, полностью отделяющийся от окружающего общества, как, например, члены кумранской секты и ессеи.
- активистский анклав (или: "реформистский"), хотя и создающий отдельную структуру, но делающий это исходя из стремления воздействовать на центральную культуру и на власти, и изменить его. Активистский анклав, находясь на позиции конструктивного диалога, не отрицает, как правило, легитимность официальной власти, и также может сотрудничать с ней, несмотря на различия в мировоззрении и культуре. Ожидание состоит в том, чтобы привести к "избавлению", как результат воздействия анклава на все окружающее общество.
Давайте теперь вернемся к идеологии рава Кука и ее продолжение у его учеников и в современном религиозном сионизме, и зададим вопрос: можно ли сказать, исходя из различных параметров, характеризующих сектанство, что рав Кук был сторонником сектанства, или нет?