Й. Лейбович. Социально-политический строй, как религиозная проблема
Профессор Йешаягу Лейбович
Опубликовано в 1947 году
Алеф
В последнее время в нашем лагере ведутся многочисленные дискуссии по поводу соотношения религии и государства, однако, по большей своей части они лишены религиозного смысла, и, в сущности, они занимаются социологическим исследованием. Религиозная проблематика обсуждается не сама по себе, а как часть определенной социальной ситуации. Вопрос, который сегодня обычно ставится, звучит так: «каково место религии в обществе?» «Каковы социальные функции религии?»
«Религиозная» позиция в подобной дискуссии означает, как правило — попытку доказать необходимость религии для формирования справедливого социального строя, и попытка представить культурную разруху и социально-политическую катастрофу нашего времени как результат вымывания религиозного содержания из современной культуры. Что-то вроде «За то, что не находится Б-г мой внутри меня, нашли меня все эти несчастья», или «нет страха перед Б-гом в месте сем, и убьют меня»…
Против этой позиции выступает «светский», анти-религиозный подход, отрицающий социально-политическую роль религии, и даже видящи в ней фактор препятствующий и вредящий формированию справедливого социально-политического строя, как это прекрасно выразил в свое время Карл Маркс.
Обе эти позиции объединяет то, что обе они не занимаются религией, а лишь вопросом полезности религии для тех или иных социально-политических функций, в которых обе стороны видят высшую и абсолютную ценность. С этой точки зрения результат данной дискуссии совершенно индиферрентен относительно религиозного сознания — если, конечно, человек видит в религии нечто больше, чем средство и инструмент для достижения других целей. Такая точка зрения — не-религиозна изначально, и, с пониманием этого, «религиозная» позиция в данной дискуссии просто нерелевантна — не как результат тех или иных ответов, которые она пытается дать на обсуждаемый вопрос, а по самому факту того, что она соглашается на подобную постановку вопроса, унижающую религию, и низводящую ее до роли «кухарки» для политики.
Попытаемся подойти к вопросу о соотношении религии и общества не как вопрос о социальном значении религии, а как к вопросу о религиозном значении общества. <…>
Бет
Мы задаем вопрос: является ли общественное устройство религиозной проблемой? Являются ли потребности и функции общественной организации религиозными задачами и функциями? Есть ли в религиозном сознании и в религиозной вере обязанность для тех, кто их исповедует, занимать ту или иную позицию в вопросах общества и страны? Несомненно, что в этих вопросах есть соображения как в одну, так и в другую сторону, и есть религии, в которых обе эти стороны присутствуют одновременно.
Можно утверждать, что «религия» — это приближение к Б-гу. («И я — близость Б-га благо для меня», «близости Б-га желают они»), и все религиозные проявляения есть символические выражения этой близости, либо методики ее достижения. Если так — то религиозная ситуация никоим образом не обусловлена ситуацией общественной, и не зависима от нее. Даже если расширить понятие «религии» на самые широкие сферы жизни, тем не менее, многие вещи остаются иррелевантными с религиозной точки зрения: вопрос о том, как лечить ту или иную болезнь — не имеет религиозного смысла. Также вопрос о том, как строить мост через ту или иную реку — не имеет религиозного значения — оба эти вопроса решаются лишь с точки зрения пользы и эффективности.
Есть ли в технике организации взаимоотношений между людьми и между индивидуумом и обществом нечто, выходящее за рамки вопроса о полезности, и возвышающее ее до уровня религиозной функции? И следует сказать, да, несомненно! Общественная организация — не есть чисто «технический» вопрос, и поэтому пророк определяет «Близость к Б-гу» как социальную справедливость. Однако, каковы социологические последствия этой социальной справедливости? Следует ли из нее обязанность установления определенного социального строя, и отрицание других способов общественного устройства? И снова мы вспоминаем слова пророка, определяющего религиозное понятие «блага» и «требования Вс-вышнего от человека» как «деяние суда и любовь к творению добра». Однако сами эти «суд и добро» имеют совершенно те же вес и значение, ту же силу и тот же смысл, как в отношениях между господином и рабом при рабовладельческом строе, так и в отношениях между хозяином и работником при частнокапиталистическом строе, или в отношениях между товарищами по работе и их прав при социалистическом строе. Отсюда ясно, что невозможно вывести из этого морально-религиозного императива никакой определенной социально-политической программы.
Прекрасное выражение позиции, ставящей справедливое социально-политическое устройство как основу для религиозного совершенства мы можем найти в словах Рамбама: «Ибо человек не способен постичь истину, или творить добро, когда он болен, или голоден, или спасается от своих врагов». Однако, также автор «Обязанности сердец» выражает, несомненно, легитимную линию в еврейской религии, и несомненно, что он видит сущность и суть человека именно в том, что он способен постигать истину и творить добро, даже когда он болен, даже, когда он голоден, и даже когда он спасается бегством от своих врагов.
Однако, нас интересует не вопрос, какое место занимает общество в религии вообще, но вопрос места общественной организации в Торе, в религии, определяемой жесткой системой заповедей и практическими действиями. На первый взгляд, наш вопрос может показаться само собой очевидным, в аспекте «откроем книгу и посмотрим»: ведь Тора упорядочивает и устанавливает социально-политический строй, начиная от заповедей, о которых ясно говорится в Торе, и заканчивая законодательной системой, собранной в сефер Киньян, сефер Мишпатим и сефер Шофтим Рамбама, и также в Шулхан Арухе и Хошен Мишпат! Это ответ, который, как правило, можно услышать в нашем лагере — но на самом деле это никакой не ответ!
Наоборот: Тора, со всеми ее заповедями, ставит нас перед самой серьезной проблемой в вопросе занятия определенной социо-политической позиции: Мы не знаем, являются ли все социально-политические законы Торы «лехатхила» или «бедиавад». Мы не знаем, предписывает ли нам Тора установить определенный социально-политический строй, определяемый ее заповедями, или же ее законы даны в отношении фактически существующего строя?
Пример, на что это похоже? На заповедь «не паши на быке и на осле вместе». Означает ли эта заповедь, что мы обязаны использовать в сельском хозяйстве лишь животную силу, чтобы создать возможность для исполнения данной негативной заповеди. Т.е., что Тора запрещает использовать в сельском хозяйстве машины, делающими ненужным использование животной силы, и таким образом, отменяющие эту заповедь? Или же — заповедь относится к ситуации, когда используют животных для полевых работ, и мы не обязаны создавать ситуацию специально?
Ясно, что каждый разумный человек предпочтет вторую альтернативу. Однако это не так просто в отношении социально-политического законодательства в Торе, предполагающего существование определенного строя.
Глава «Мишпатим» предполагает рабовладение как существующий строй, и упорядочивает его. Законы наемных рабочих предполагают, что подобное устройство уже существует в обществе, и лишь организуют его. Законы обмана в торговли предполагают существование частной торговли, и упорядочивают их прибыль. И т.д.
Но в настоящей исторической ситуации мы не имеем уже установленного строя. Мы участвуем (статья написана в 1947 году) в создании израильской государственности, и перед нами стоит задача построения такой структуры, и тогда социально-религиозная проблематика воплощается в трех альтернативах:
1) Или наша религиозная обязанность обязывает нас стремиться к созданию такого строя, когда можно будет исполнить социально-экономическое законодательство существующее галахи?
2) Или же эта галаха — лишь пример, приводимый Торой, чтобы показать, каким образом реализуются ее социальные цели в случайно взятом социальном строе, и поэтому нам следует выяснить ее цели, и искать самый подходящий строй по нашему разумению?
3) Или же социально-экономическое законодательство Торы было обращено к конкретному строю, и теперь, когда этот строй уже не существует — нет также и связи между общественным и государственным устройством и Торой, и мы свободны выбрать любой строй, лишь бы в нем выполнялись требования «суда и справедливости»?
(продолжение следует. Отсюда: http://tpeople.co.il/leibowitz/leibarticles.asp?id=2 )