Мицва возжигания Меноры
В предыдущем разделе рассказывалось о том, как несиим двенадцати колен освятили жертвенник Мишкана своими жертвами. Однако Аарон, глава колена Леви, не пришел к Моше с таким же даром из скота и повозок, груженных приношениями для алтаря.
Почему Аарон, представлявший колено Леви, не предлагал дары для жертвенника вместе с другими несиим?
Аарон не стал предлагать повозки, ибо знал, что, по мнению Моше, эти средства передвижения не нужны. Моше полагал, что Мишкан будет передвигаться сверхъестественным образом. Однако Ашем принял от несиим тягловых животных и повозки, а также принесенные ими жертвы. Когда Аарон захотел принести такие же дары, глава колена Эфраима оттеснил его и занял его место.
Аарон не получил Небесного одобрения на участие в этих приношениях. Он пребывал в печали, думая, что Ашем лишил его участия в приношениях из-за его прегрешения.
"Горе мне! — воскликнул Аарон, — Всемогущий не простил мне греха золотого тельца".
Не только Аарон, но и все колено Леви было опечалено, что никто из них не возложил на жертвенник свою долю освятительных жертв.
Однако истинную причину, почему Ашем не дал Аарону участвовать в этих жертвоприношениях, освещает такая притча:
Царь объявил, что в саду его дворца будет устроено празднество. Его гонцы объехали всю страну, приглашая народ принять в нем участие. Повсюду были развешаны извещения о том, что царь приглашает к себе народ на праздник.
И только один вельможа, друг царя, тщетно ждал посланника, который призвал бы его на торжество.
"Должно быть, царь сердит на меня, — подумал он, — иначе разве обошел бы он меня?"
Когда празднества окончились, царь послал тайного гонца к дому своего друга.
"Праздничный прием для простого народа закончен, — сообщил он вельможе. — Завтра царь задаст еще один пир — для тебя одного. Он хочет выделить тебя особо, ибо ты — его близкий друг".
Так и Ашем потому не принял приношений Аарона, что уготовил ему еще большую честь: мицву устроения Меноры. Его колено Леви тоже удостоится особого отличия. (О церемонии посвящения левитов в слуги Ашема будет рассказано далее.)
Ашем успокоил Аарона, сказав ему: "Не печалься! Я припас для тебя мицву, превосходящую принесение освятительных жертв. Ты и сыны твои будут зажигать Менору в Мишкане и в Храме.
Мицва возжигания Меноры сохранится вовеки. Твои потомки Хашмонаим учредят неотменяемую мицву зажигания ханукальных светильников. Посему твоя Ханука пребудет вечно, тогда как ханука несиим лишь временна".
Говоря о возжигании Меноры, Ашем употребил необычное слово беаалотха. Одно из его значений — "Ты возвысишься". Выполняя эту мицву, евреи духовно возвышаются.
Кроме того, это слово подразумевает: Менору следует поместить на возвышение, вести к ней должны ступеньки. Для ее возжигания коэну заповедано всходить на это возвышение. Мицва выполняется так: к каждой из лампад подносят огонь и держат, пока она не разгорится сама.
Однажды вечером богач сказал своему другу, простому работнику, что хочет отобедать у него дома. Работник привел свой дом в порядок, приготовил еду и зажег свечи в комнате для трапез.
Но какое же смущение охватило его, когда он дождался своего богатого друга. Тот явился в сопровождении свиты — одни из слуг несли яркие светильники, другие размахивали пылающими факелами.
Хозяин поспешил в трапезную и погасил свои свечи, такие тусклые и убогие по сравнению с вливавшимся в дом морем света. Он торопливо убрал свечи в ящик. Войдя в трапезную и обнаружив, что она погружена во тьму, богатый гость изумленно спросил: "Разве ты не ожидал моего прихода? Почему ты не зажег никаких светильников?"
"Я зажег, — ответил тот. — Но увидев, сколь ярок свет лампад, что несут твои слуги, я устыдился выставлять свои простые свечи".
Богач сразу отпустил всех своих слуг. "Я буду обедать только при свете твоих свечей, — сказал он другу, — чтобы показать тебе, как ты мне дорог".
Так и Моше не мог понять, почему Ашем желает, чтобы в Святилище зажгли Менору. Всякий раз, когда он входил туда, он обнаруживал, что Мишкан ярко освещен блеском Шехины. Как же мог свет обыкновеннейшей, скромной Меноры сравниться с тем сверкающим сиянием, что излучала Шехина!
Тогда Ашем сказал Моше: "Беаалотха — возжигая Менору, ты духовно возвышаешься. Посему и даровал Я тебе эту мицву".
Всемогущий, чтобы показать, что не нуждается в нашем свете, заповедал, чтобы три фитиля с каждой стороны от центра Меноры были наклонены в сторону срединной лампады, а не наружу.
Хотя Аарону было разрешено приказывать зажечь Менору кому-нибудь из своих сыновей, он всю жизнь с величайшей точностью выполнял эту мицву.
Например, для возжигания Меноры он всегда всходил на возвышение, хоть и был настолько высок, что мог бы достать до лампад, оставаясь на земле. Мицва драгоценна в глазах Ашема, поэтому она упоминается в Торе не один раз. (О ней говорится также в Шмот 27:20-21 и в Ваикра 24:1-4). И каждый раз Тора сообщает о ней новые подробности.
Ашем предостерег Аарона от недооценки величия этой мицвы.
Из-за своей огромной важности она выполнялась не за один раз. Когда утром коэн чистил Менору, он очищал пять лампад, затем выполнял другие служения, а потом чистил две оставшиеся лампады. Таким образом, эта служба растягивалась, чтобы привлечь всеобщее внимание.
Левиты посвящаются на служение
После того, как левитам были определены их задачи, им было запрещено приступать к служению, не пройдя особый ритуал посвящения, в который входило очищение от соприкосновения с трупом.
Ашем заповедал Моше: "Приведи левитов к Мишкану. Объясни им, что им выпало большое счастье — они избраны быть слугами Ашема.
Вот ритуал посвящения на служение для каждого из левитов:
<> Все волосы на теле сбриваются.
<> В третий и седьмой дни очищения его окропляют водами рыжей коровы, дабы очистить от нечистоты, порожденной соприкосновением с трупом.
<> Он приносит свои Посвятительные жертвы.
<> Над ним свершается воздымание.
Когда над левитами будет свершаться воздымание, вся община Израиля соберется и будет смотреть на это, ибо их служение искупает грехи всей общины.
Этим ритуалом посвящения левиты будут выделены из общины Израиля и поставлены превыше всех остальных."
Третьего нисана 2449 года Моше освятил левитов.
Он окропил их очистительными водами рыжей коровы. Им полностью сбрили все волосы на теле, подобно тому, как обривают пораженных цараат.
Почему их обрили так?
Левиты свершали служение вместо первенцев, принесших жертвы золотому тельцу. Идолов называют "мертвецами", а тех, кто приносит им жертвы, — "приносящими мертвецам". Пораженные цараат тоже подобны мертвым. Следовательно, левиты, занявшие место идолопоклонников — первенцев, отнесены были к категории "мертвецов" и обриты, подобно пораженным цараат.
Затем левиты принесли свои посвятительные жертвы: одного бычка для ола и другого — для приношения хатат.
Жертва хатат искупала идолопоклонство первенцев, чье место заняли левиты.
Левиты были приведены пред Святая Святых, куда Моше собрал весь народ.
Евреи возложили свои руки на головы левитов (смиха).
Над левитами совершили смиху, как над жертвой, ибо служение левитов будет даровать искупление совершившим смиху, подобно тому, как жертвы искупали грехи людей, приносивших их.
После этого Аарон, представлявший всех сынов Израиля, воздымал каждого леви и взмахивал им вверх, вниз и в стороны. Всего за тот день он совершил возмахание двадцатью двумя тысячами левитов, что свидетельствует о поразительной силе его мышц.
Ритуал воздымания означал, что Аарон приобрел левитов себе в помощники для Служения — в соответствии с еврейским законом о том, что человек может приобрести некую вещь в собственность, подняв ее.
Теперь левиты были чисты и готовы приступить к своим обязанностям в качестве помощников кознов, стражей, привратников, певцов хора и носильщиков Мишкана.
В возрасте двадцати пяти лет леви становился учеником в Святилище. Пять лет он учился и готовился к службе, а в тридцать лет начинал настоящее служение.
В Мишкане левит прекращал исполнять тяжелую работу носильщика по достижении пятидесяти лет. Если вследствие преклонного возраста его голос терял звучность, он покидал хор.
Песах катан — Малый Песах
Когда месяц нисан впервые застал евреев в пустыне, Моше подробно повторил законы Песаха.
Среди прочих законов он упомянул о том, что если человек нечист, ему нельзя приносить пасхальную жертву. Тогда несколько известных праведников пришли к Моше и Аарону с жалобой: "Мы нечисты, ибо община Израиля доверила нам охранять и нести гроб Йосефа. Подобает ли лишать нас мицвы принесения пасхальной жертвы из-за того, что от имени общины мы переносим гроб?"
Наши мудрецы искали ответ на вопрос о том, кто бы мог быть этим мертвецом, сделавшим людей нечистыми. За первый год, проведенный евреями в пустыне, ни один из именитых людей не умер, однако стих гласит: "Мы нечисты от тела усопшего адама" (9:7). Слово адам всегда относится к человеку выдающемуся. Мудрецы заключили, что здесь имеется в виду Йосеф, называемый в Теплим "адам", ибо он был человеком безупречным, господствовавшим над всеми своими страстями.
"Мы не просим, чтобы нам было разрешено есть от пасхальной жертвы. Мы только хотим знать, может ли коэн принести жертву от нашего имени и разбрызгать ее кровь".
Моше ответил: "Вы — великие люди. Посему я уверен, что Ашем дарует мне ответ на вашу просьбу. Дайте мне войти в Мишкан, дабы обратиться к Нему".
Моше вошел в Мишкан, чтобы изложить Ашему этот затруднительный вопрос. И тогда ему было дано наставление относительно законов о Песах шени, называемом также Песах катан — Малым Песахом. Эти законы не были открыты Моше ранее, чтобы их можно было записать в честь праведников, столь жаждавших исполнить мицву.
Ашем научил Моше: "Если еврей по какой-либо законной причине не может принести пасхальную жертву (например, он нечист или находится далеко от Святилища), он приносит ее на месяц позже, четырнадцатого ияра.
Он соблюдает все законы о пасхальной жертве: он режет ее в полдень четырнадцатого ияра и ест вечером с мацой и марором. Однако в Малый Песах ему не надо убирать из своего дома весь хамец (квасное тесто), как в настоящий Песах; не обязан он воздерживаться и от исполнения работы".
Законы о Песах шени относятся только к отдельным случаям нечистоты. Тора заповедует, что если четырнадцатого нисана нечистым окажется большинство общины, то, несмотря на это, пасхальных ягнят должно зарезать как обычно, в полдень четырнадцатого нисана.
Почему случай, о котором было рассказано, не записан в начале книги Бемидбар
История с евреями, которые не могли принести пасхальную жертву, ибо были нечисты, произошла в нисане, на второй год скитания по пустыне (до того, как евреи были исчислены и получили знамена). Следовательно, об этом случае должно было бы говориться в Торе в самом начале книги Бемидбар.
Но Ашем не захотел начинать этим повествованием одну из книг Торы, ибо оно содержит упрек в адрес сынов Израиля. За все сорок лет пребывания в пустыне они только в этот первый год принесли пасхальные жертвы.
Они могли привести основательные причины, по которым не совершали пасхальных жертвоприношений во все последующие годы: в первый год они постоянно пребывали на одном и том же месте и потому ничто не мешало им делать своим новорожденным сыновьям обрезание. А потом они все время были в пути. Было бы опасно обрезать детей, не давая им после этого нескольких дней покоя. (Хоть евреи и задерживались в некоторых местах подолгу, они никогда не знали заранее срока своей стоянки.) Поэтому они не могли совершать обрезание. А отцу, сын которого не обрезан, не дозволено приносить пасхальную жертву. Следовательно, после первого года они не могли приносить пасхальные жертвы.
Кроме того, во все годы их пребывания в пустыне Всемогущий, дабы охлаждать воздух, заставлял северный ветер дуть каждый день. Это еще больше увеличивало опасность совершения обрезания.
Тем не менее, Ашем счел евреев виновными. Если бы не их грехи — такие, как в происшествии с сетователями и лазутчиками, — Он не стал бы задерживать их в пустыне. И северный ветер тоже дул в наказание за их грехи.
Однако люди из колена Леви, несмотря на опасность, и в пустыне делали обрезание своим новорожденным сыновьям (точно так же, как выполняли они эту мицву в Египте, невзирая на указ фараона). Поэтому левиты приносили пасхальные жертвы.
Величие Поколения Пустыни
Тора рассказывает, что во время своих скитаний по пустыне евреи были ведомы Облаками Славы, и описывает, как выбирали они свой путь (9:15-23).
Существует несколько причин, почему Тора подробно говорит о том, как сыны Израиля свершали свой путь, и среди них такие:
1. Некоторые языческие народы заявили, что евреи блуждали без всякой цели, ибо Моше не знал, каким путем идти. Поэтому Тора подчеркивает, что все переходы предписывались Б-жественным повелением.
2. Тора являет нам величие Поколения Пустыни. Этих людей не спрашивали, хотят ли они отправляться в путь и хотят ли они останавливаться в том или ином месте. Нет, они покорно следовали за Облаком Славы. Всякий раз, когда оно останавливалось над Мишканом, они разбивали свой стан; как только оно уходило, они уходили тоже. Иногда Ашем выбирал для стоянки неприятное место: например, в Маре воды были горькими и непригодными для питья. Тем не менее, Облако задерживалось и в таких местах. Иногда они прибывали в место, богатое хорошими источниками воды и деревьями, — как, например, Эйлам, — но вскоре после прихода Облако удалялось, они никогда не знали, сколько времени доведется им пробыть на стоянке или в пути. Бывало и так: едва они успевали разгрузить свои пожитки и обосноваться на каком-то месте, как Облако поднималось, призывая их продолжать путь.
За время скитаний по пустыне евреи научились следовать указаниям Ашема с абсолютным доверием. Таким образом, они обрели упование на Ашема, необходимое в долгие годы изгнания или скитания по "пустыне народов", как назвал изгнание пророк. И до сих пор евреи не потеряли своей веры в приход Машиаха, ибо они приучены надеяться и ждать. "И хотя бы оно (конечное Избавление) и медлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится" (Хавакук 2:3).
Кажется почти сверхчеловеческим, чтобы тысячи людей, в том числе младенцы и малые дети, таким вот образом сорок лет с готовностью держали свой путь. Евреи тем самым показали, что они готовы полностью подчиняться Б-жественной Воле.
Однако, как мы узнаем из раздела Масей, Ашем был милостив к сынам Израиля и позволил им в пустыне проводить много лет на одном и том же месте, не уходя с него.
Ашем восхвалил это замечательное поколение: "Так говорит Ашем: "Я вспоминаю о доброте твоей юности, о твоей любви, когда ты была невестою, когда последовала за Мною в пустыню, в землю незаселенную" (Ирмеяу 2:2).
Две серебряные трубы Моше
Тот, кто боится Ашема, будет поставлен у власти.
Моше боялся Ашема и потому стал вождем, власть которого над народом была равна власти еврейского царя.
Ашем сказал ему: "Моше, ты— царь. Посему да изготовят тебе трубы, чтобы дуть в них для тебя, как дуют, трубя для царя на битву.
Пусть изготовят две трубы в твое личное владение. В них нельзя дуть ни для какого другого вождя".
Святость труб Моше была так велика, что перед его смертью они были спрятаны, чтобы никакой царь или другой вождь не смог впоследствии дуть в них. Даже преемнику Моше Иеошуа не разрешено было владеть ими. Когда Иеошуа взял Иерихо, одержав первую свою победу в Эрец Исраэль, коэны дули в шофары, а не в трубы Моше.
Ашем заповедал, чтобы обе трубы Моше были совершенно одинаковы и сделаны из серебра. (Золотые трубы напоминали бы о прегрешении золотого тельца.)
В пустыне о каждом выступлении евреев в поход оповещали три сигнала:
1. Сначала Облако Славы, парившее над Мишканом, пока евреи стояли станом, разворачивалось в прямой столб, дабы указать, что надлежит отправляться в поход.
2. Затем Моше возглашал: "Кума Ашем — Подымись!"; это был призыв к Облаку двинуться в путь.
3. Коэны трубили в обе серебряные трубы особый призыв к выступлению в поход. И тогда народ начинал трогаться в путь.
Кроме сигналов об отправке, трубы использовались также для созыва всенародных собраний и собраний несиим. О каждом из этих событий оповещали разные звуки.
Ашем установил для всех поколений мицву — дуть в трубы в следующих случаях:
1) при бедствии — например, при нападении врага, при засухе, во время чумы и так далее.
Услышав звук трубы, Ашем обещает вспомнить сынов Израиля добром и избавить их от опасности.
Пробужденные звуками трубы, евреи очнутся от своего духовного оцепенения и совершат тшуву. И тогда они удостоятся помощи Неба.
2) каждый день во время принесения общинных жертв тамид в Храме.
Каждый день в Храме коэны дули в трубы по меньшей мере двадцать один раз.
Три раза утром, оповещая о том, что ворота уже открыты.
Девять раз во время принесения утренней жертвы тамид.
Девять раз во время принесения полуденной жертвы тамид.
Еще девять раз, если в тот день совершалось приношение мусаф.
В канун шабата в полдень раздавалось три трубных звука, дабы напомнить людям, что пора прекращать работу. Перед самым наступлением шабата в трубы дули еще три раза.
Почему во время каждодневных жертвоприношений звучали трубы? Их звуки призваны были подвигнуть людей на тшуву. И тогда жертвоприношения достигли бы своей истинной цели — сделать так, чтобы сыны Израиля возвратились к Ашему.
Итро покидает стан Израиля в пустыне
Двадцатое ияра 2449 года.
Евреи уже провели у подножия горы Синай почти год, получая и изучая заповеди Ашема.
Теперь Моше велел им готовиться в путь. Им было назначено отправиться прямо в Эрец Исраэль и через три дня войти в Землю. (Впоследствии они согрешили, и поэтому их вступление туда было отложено на сорок лет.)
Среди сынов Израиля находился Итро, тесть Моше, получивший после своего обращения в иудаизм новое имя — "Ховев" — "Возлюбивший (Тору)".
Услышав о том, что народ собирается отправиться в Эрец Исраэль, Итро сообщил Моше, что вернется на свою родину, в Мидиан.
Моше пытался убедить его остаться.
"Не думай, будто тебе потому лучше не идти с нами в Эрец Исраэль, что ты гер и знаешь, что герим не удостоятся удела в Земле, — сказал Моше своему тестю. — Ашем заповедал нам любить всех герим, а ты достоин особой любви и доброты.
Хоть мы и не можем дать тебе в постоянное владение какие-нибудь поля в Эрец Исраэль, мы предоставим тебе вместо этого другие блага. Ты и твои сыны будете жить в изобильном плодами городе Йерихо и в его окрестностях. Ты сможешь возделывать там поля, пока не будет построен Храм".
Окрестности Йерихо, где почва была плодородной и произрастали финиковые пальмы, не достались при распределении Земли ни одному из колен. Они считались владением всей общины Израиля. Так как все колена жаждали выделить участок из своих владений для строительства Храма, было решено, что то колено, на чьей земле будет в конце концов возведен Храм, получит взамен Йерихо с округой, как дар от всех других колен. Таким образом, все колена ощутят, что и они выделили землю для Храма.
Моше пообещал Итро, что тот сможет пользоваться землями Йерихо, пока не будет построен Храм.
Итро, однако, настаивал на возвращении в Мидиан. "У меня есть настоятельные причины вернуться туда, — объяснил он Моше. — Я не только оставил в Мидиане все свое имущество, но хочу обучить Торе свою семью и тех друзей, что есть у меня на родине, и обратить их в иудаизм.
Кроме того, тот год, когда я ушел оттуда, был годом засухи. Я одолжил деньги у разных людей, дабы поддержать бедняков. Если я не вернусь, мои должники подумают, что я пытаюсь избежать расплаты.
Подумай о том, что я нужен в Мидиане, а не здесь. В сравнении с тобой, Моше, светящим ярко как солнце, и с Аароном, чей свет не уступит лунному, я даю вам не больше света, нежели тусклая свечка. Посему отпусти меня".
Моше продолжал разубеждать Итро. Почему он так беспокоился о том, чтобы Итро остался?
Моше был озабочен тем, как бы уход Итро не привел к хилуль Ашем (осквернению Имени Всевышнего). Не ведая об истинных причинах возвращения Итро в Мидиан, какие-нибудь язычники могли заявить, будто он покинул евреев, не найдя в Торе истины, или оттого, что с ним немилостиво обошлись.
"Молю тебя, не уходи от нас теперь! — упрашивал Моше Итро. — Ты узрел своими очами, какие чудесные дела содеял для нас Ашем в пустыне. Мы будем любить и почитать тебя. Мы будем беречь тебя как зеницу ока своего, ибо заповедано нам любить герим.
Если ты покинешь нас, то ни один новообращенный больше не присоединится к нам, ибо станут думать, будто мы не оправдали твоих надежд.
И, кроме того, не преуменьшай свою мудрость. Как дал ты нам хороший совет о назначении судей, так просветишь ты нас и в других вопросах, в которых не будет ясности.
Если ты останешься с нами, то твои сыновья будут изучать Тору и войдут в Эрец Исраэль".
Итро был непреклонен и покинул стан.
Доводы Моше убедили Итро оставить своих сыновей в стане евреев. Внуки Итро вошли в Эрец Исраэль и, как и обещал Моше, получили плодородные земли Йерихо и его окрестностей. 440 лет они жили в этих владениях и обрабатывали их, пока не был построен Храм. Тогда эти земли были переданы колену Биньямина.
Некоторые из потомков Итро прославились среди общины Израиля. Хотя полученный ими удел и был плодороден, они не пребывали в довольстве. Они не хотели заниматься земледелием, а мечтали целиком посвятить себя изучению Торы.
Они спросили: "Где можем мы найти учителя Торы, который наставил бы нас?"
"Есть среди сынов Израиля великий мудрец по имени Яавец (другое имя Отниэля бен Кеназа, первого из судей), — сказали им в ответ, — но то место, где он обучает, лежит в бесплодной пустыне и там вы будете жить в нищете".
Невзирая на это, потомки Итро переселились в пустыню. Они обнаружили Яавеца в просторном доме учения, где его уроку внимало множество людей. Среди них были коэны, левиты и евреи из знатных родов.
Потомки Итро промолвили с почтением: "Мы всего лишь герим, как же можем мы присоединиться к этому благородному собранию".
Поэтому они назначили себе место у входных ворот дома учения. Они сидели там и внимательно слушали уроки Яавеца.
В конце концов они стали выдающимися знатоками Торы. Потомки Итро прославились как руководители Санхедрина, обучавшие Торе всю общину Израиля.
Как народ поспешил от горы Синай прочь
Теперь сыны Израиля уходили от горы Синай к следующему месту своего назначения, к Киврот атаава, расположенному в трех днях пути от горы Синай.
Они ушли от горы Синай поспешно, как ученики, убегающие в конце дня из школы. Каждый день в течение нескольких месяцев получали они у подножия горы Синай новые мицбот, и теперь они подумали: "Если мы замешкаемся, Он может дать нам еще мицвот1'.
Ашем счел такое поведение греховным. Оно указывало на то, что они относились к Торе и к мицвот, как к бремени, а не как к благу.
Не далее, чем через три дня, евреи согрешили снова, сетуя на ман и требуя мяса.
Так как за этими двумя прегрешениями последовало третье, Тора решила не располагать рассказы о них по соседству, чтобы евреи не заработали клеймо "вечных грешников". (Троекратное повторение придает поступку статус "вечного".)
Тора вставила между ними отрывок "Ваеи бинсоа" (10:35-36), оказывающий сынам Израиля честь.
Хотя евреи и вызвали неудовольствие Ашема, поспешив прочь от горы Синай, тем не менее Его любовь к ним осталась прочной. Он повелел, чтобы Ковчег Завета сделал их поход приятным. Ковчег двигался впереди на расстоянии трех дней пути. Из него вылетали две искры, уничтожавшие все опасности: змей, скорпионов и врагов, поджидавших евреев в засаде. Ашем повелел Ковчегу действовать подобно полководцу, едущему впереди своего воинства.
Молитвы, которые произносил Моше, когда народ снимался со стоянки и располагался на стоянку
Тора приводит молитвы, которые произносил Моше всякий раз, когда народ отправлялся в поход или располагался Станом.
Когда Ашем хотел, чтобы евреи снялись со своего места, Он заставлял Облако, парившее над Мишканом, подняться и развернуться в длину, как если бы оно собралось уходить. Но оно не начинало двигаться, пока Моше не приказывал ему, провозглашая: "Кума Ашем! — Поднимись, Ашем!"
Когда Моше произносил эти слова, Ковчег начинал раскачиваться взад и вперед, как бы указывая, что он готов тронуться в путь. Это свидетельствовало о том, что над ним покоилась Шехина.
Всякий раз, когда подходила пора выступать в поход, Моше воздевал руки в молитве и молил Всемогущего: "Яви Себя, Ашем, дабы рассеялись враги Израиля и дабы побежали от его лица ненавистники его".
Первоначально предполагалось, что евреи направятся прямо в Эрец Исраэль. Если бы так и произошло, то Земля была бы завоевана без сражений. Народы бежали бы при одном лишь появлении сынов Израиля. Моше молился о том, чтобы, узрев Шехину, враги рассеялись и обратились в бегство.
Всякий раз, когда Ашем хотел, чтобы евреи расположились на стоянку, Облако Славы, двигавшееся впереди них, застывало на месте. Но оно не развертывалось и не простиралось над Мишканом до тех пор, пока Моше не давал ему на это разрешения, вознося такую молитву:
"Упокойся, Ашем, в среде десятков тысяч и тысяч Израиля".
Эти слова подразумевают, что для высокой степени проявления Шехины требуется собрание 22 000 евреев. Это число соответствует тем 22 000 ангельских колесниц, которые окружали Всемогущего на небесах.
Этот стих означает также: "Благослови еврейский народ, чтобы каждая тысяча из них приумножилась в десять тысяч".
Раз Моше как бы имел власть приказывать Облаку остановиться, он воспользовался возможностью попросить об этом благословении. Он сказал: "Я не позволю Шехине упокоиться, пока не получу благословения для общины Израиля".
Приведенные выше стихи составляют отдельную книгу Торы
В начале и в конце упомянутого отрывка, рассказывающего о молитвах Моше (10:35-36), Тора поместила особые скобки в виде двух перевернутых букв "нун".
Почему в качестве знака взятия в скобки была выбрана буква "нун"?
1. Числовое значение этой буквы равно 50, а если отсчитать 50 паршийот от параши "Двинется соборный шатер —
стан левитов"(2:17), то попадем как раз на парашу "Ваеи бинсоа". (Паршийот — отрывки Торы, выделенные в свитке Торы пробелами.)
Следовательно, буква "нун" указывает здесь на то, что этот отрывок перенесен в Торе на 50 паршийот вперед.
2. Кроме того, буква "нун" символизирует тот факт, что если бы не грехи евреев, то они незамедлительно перешли бы через Иордан, ширина которого составляет 50 локтей. Обе буквы "нун" перевернуты, чтобы указать на то, что, согрешив, евреи, тем самым, обратили к Шехине свои спины. И поэтому их вступление в Эрец Исраэль было задержано.
С какой целью поставлены здесь эти своеобразные скобки?
1. Они показывают, что заключенные между ними слова стоят не на своем месте. Так как здесь повествуется о молитвах, которые произносил Моше, когда евреи отправлялись в путь или разбивали стан, то эти слова должны были бы стоять рядом с рассказом о знаменах в разделе Бемидбар, в первом разделе, описывающем поход сынов Израиля по пустыне.
Однако, как объяснялось ранее, Ашем вставил их сюда, чтобы отделить друг от друга два прегрешения евреев.
2. Эти знаки подчеркивают, что эта параша считается отдельной книгой Торы.
Согласно такому мнению, Тора состоит из семи книг, на что и намекают слова (Мишлей 9:1): "Премудрость построила себе дом, вытесала семь его столбов". Как существуют семь небес, семь стран света, семь дней в неделе и так далее, так и в Торе семь книг.
Вот эти семь книг:
1. Берешит.
2. Шмот.
3. Ваикра.
4. Начало Бемидбар, вплоть до этой параши.
5. Параша "Ваеи бинсоа" (10:35-36).
6. Бемидбар от (11:1) и до конца.
7. Дварим.
Дабы показать, что параша "Ваеи бинсоа" сама по себе представляет отдельную книгу, она поставлена так, что число слов в ней равно числу слов в первом и последнем стихах Торы. В ее первом стихе (10:35) — семь слов, как и в первом стихе Торы, а в ее втором и последнем стихах (10:36) — двенадцать слов, что соответствует двенадцати последним словам Торы. Эта параша, равно как и вся Тора, заканчивается словом "Исраэль".
Чем же эта маленькая параша заслужила честь стать книгой Торы?
Хотя параша "Ваеи бинсоа" состоит всего из двух стихов, она, как всякая книга Торы, содержит в себе всю Б-жествен-ную премудрость.
Поэтому она начинается и заканчивается буквой "нун" числовое значение которой указывает на все 50 врат Б-жест-венной премудрости. Наш разум не в силах постичь, каким образом это происходит. Буквы "нун" перевернуты, и это символизирует, что нам недоступна глубочайшая премудрость этой параши.
Согласно р. Бехае, в этих стихах выражены основополагающие принципы веры. Слова "Восстань, Ашем, и рассеются Твои враги", которые произносил Моше перед тем, как Ковчег (несущий в себе скрижали и символизирующий Тору) начинал свой путь, выражают нашу веру во власть Ашема и в Его Промысел.
Р. Бехае усматривает в этой параше глубокий намек на шесть тысяч лет существования мира, по прошествии которых (согласно некоторым толкователям) он будет уничтожен и воссоздан заново. В этих стихах семь раз встречается буква "алеф', намекающая на "элеф — тысячу лет". Подобным образом в первом стихе Торы буква "алеф" встречается шесть раз, а второй стих продолжает: "Но земля была (будет) пуста и нестройна".
Согласно Кли Якар, эта параша потому была удостоена статуса отдельной книги Торы, что в ней содержится основополагающая мицва "Плодитесь и размножайтесь", без которой прервался бы человеческий род. На эту мицву намекают слова: "Да размножатся тысячи в десятки тысяч".
Прегрешения сетователей, возжаждавших мяса
Ашем хотел очистить поколение пустыни. Его нравственные и духовные достижения должны были стать составной частью еврейского национального характера. Поэтому Он вел людей этого поколения через различные места стоянок, в каждом из которых происходило свое духовное испытание.
Место Киврот атаава, куда привел Ашем сынов Израиля, порождало телесную алчбу.
Маарша (Шабат 116а) отмечает, что почти целый год, пока евреи пребывали у горы Синай, они не совершали прегрешений. Они были погружены в изучение Торы, и потому никакие чуждые желания не входили в их сердца. Как только они ушли от горы Синай и перестали заниматься Торой столь же глубоко, как и раньше, страсти возобладали над ними. За одним грехом — прегрешением сетователей, последовал другой — прегрешение лазутчиков.
Когда сыны Израиля прибыли туда, первыми пали перед своими прихотями эрев рав (новообращенные египтяне, составлявшие самое низшее сословие народа). Они возроптали, что не могут утолить желаний своего тела.
Даже члены Санхедрина ощутили, как в их сердцах возгорается алчба.
Конечно же, ецер ара напал на Санхедрин и на эрев рав разными способами. Он соблазнял Санхедрин тонкими обольщениями духовного свойства, изображая исполнение их желаний как "мицву".
Однако эти праведники не допускали ее до уст своих, в то время как эрев рав заявляли о ней во всеуслышание. В конце концов эрев рав склонили остальной народ потребовать утоления своих прихотей.
Алчущие заявили, что им не достает мяса.
Но этим требованием они просто прикрывали свое желание снова открыто и беспрепятственно предаться телесной похоти, как предавались они в Египте, до того как Тора наложила на них свои ограничения. (Ибо если бы они хотели только мяса, они могли бы зарезать часть того скота, что у них был.)
На самом деле у разных людей были разные требования.
Одни хотели возобновить разрешение вступать в брак со своими близкими родственниками, как они делали до дарования Торы.
Почему же они сетовали на запрещение теперь, через год после дарования Торы? До того как введены были знамена, колена располагались станом вперемешку. Поэтому еврею нетрудно было найти себе жену из другого колена. Теперь же каждое колено стояло отдельно и избегать близкородственных браков стало труднее.
До дарования Торы у сынов Израиля было принято жениться на женщине из своего же рода. Поэтому они продолжали роптать на этот запрет.
Другие возжаждали мяса. Среди них были группы людей с разными побуждениями.
1) Некоторые евреи проверяли, может ли Всемогущий в изобилии снабдить их мясом. Они вопрошали: "Может ли Б-г приготовить трапезу в пустыне?" (Теплим 78:19). Другие жаждали мяса потому, что ман был духовной, а не телесной пищей (как мы поясним ниже). Они хотели еды, которая утолила бы их физический голод.
2) Были и такие, которые, хоть и были сыты, требовали мяса ради того, чтобы получить изысканное удовольствие.
3) Остальные утверждали, что пища нужна им для поддержания здоровья.
Как мы увидим (в параграфе "Дождь из перепелов и наказание грешников"), каждый человек был наказан в соответствии с тяжестью своего прегрешения.
Напомнив евреям об их прежней жизни, свободной от всяких ограничений, эрев рав вызвали волнение.
"Мы помним рыбу, что ели в Египте! — восклицали они. — Там нас не тяготили никакие мицвот. Мы никогда не читали над трапезой благословений. Какой приятной была жизнь без всех этих мицвот.
Другие подхватывали: "С тех пор, как ушли мы из Египта, не едим мы ни огурцов, ни дынь, ни зеленого и репчатого лука, ни чеснока, а один лишь ман".
Хотя ман принимал вкус любой еды, какую бы человек ни пожелал, он не соответствовал вкусу пяти этих овощей, ибо они наносят вред кормящим женщинам.
На самом деле ман мог обретать и вкус мяса. Поэтому, чтобы оправдать свое требование мяса, эрев рав принялись возводить на ман всяческую хулу.
Некоторые из них жаловались: "Это правда, что вкус мана может быть самым разным, но выглядит-то он все время одинаково. Нет никакой радости видеть на завтрак ман, на обед ман и на ужин тоже ман".
Высказывались и другие жалобы.
Иные возмущались: "Как может человек прожить на пище, не вызывающей никакого выделения? В конце концов наши животы лопнут".
Другие сетовали: "Очень тяжело жить без всяких запасов. Мы каждый день беспокоимся, выпадет ли назавтра ман. Если, не дай Б-г, он не выпадет, то наши семьи будут голодать. Почему нам не разрешено собирать ман про запас?"
Истинной причиной всех этих жалоб было то, что счастливо жить на одном лишь мане могли только великие праведники.
Хотя в мане содержались все полезные вещества, необходимые для телесного здоровья, человек, стремившийся наедаться до отвала, не мог им довольствоваться. Это была изысканная легкая пища, обращавшаяся более к душе, нежели к желудку. Праведник оставался доволен, ибо май питал его душу: вкушая его, он обретал новые познания в Торе. Чем больше было величие этого праведника, тем больше глубокого проникновения и мудрости получал он от своей дневной порции. Те же, чей уровень не был столь высок, жаждали пищи, насыщающей тела, и ман их не удовлетворял.
Гемара рассказывает, что Иеошуа получал в день столько же мана, сколько вся община Израиля.
Что означает эта фраза? Хотя все евреи получали одинаковое количество мана — по омеру в день, — они в разной степени, в соответствии со способностью каждого, возвышались духом от этого омера мана.
Иеошуа, величие которого равнялось величию всей остальной общины Израиля, извлекал из своей порции мана столько же духовных представлений, сколько весь остальной народ, взятый вместе.
Тора опровергает хулу, возведенную сынами Израиля на ман, снова подчеркивая его удивительные свойства.
"Посмотри, на какую чудесную пищу возжаловались они," — говорит нам Ашем в Торе. Она блестела и была привлекательна, как горный хрусталь. На вкус она была восхитительно сладка. И хотя она падала на голую почву, ни прах земной, ни насекомые не пачкали ее, ибо доля каждого еврея была обернута в покров из росы, чтобы сыны Израиля получили ман совершенно чистым.
Кроме того, он помогал судьям разрешать запутанные тяжбы. Например, если спор шел о том, кому принадлежит некий раб, судья просто-напросто смотрел, перед чьим порогом выпадет ман этого раба на следующее утро. Хозяином раба был тот человек, у дома которого выпадал ман этого раба.
Ашем разгневался на то, что евреи не устояли перед своими прихотями.
С Неба сошел огонь и пожрал подстрекателей из зрев рав.
Огонь поглотил также души старейшин Санхедрина.
Эти старейшины подлежали смертной каре еще со времени дарования Торы. Они извлекли тогда наслаждение из лицезрения Шехины, как если бы они ели и пили, но Ашем щадил их до тех пор, пока вина их не умножилась.
Эти старейшины, хотя и были праведниками, стали тоже подвержены прихотям (правда, их грех нельзя сравнивать с прегрешением эрев рав). Поэтому и последовала кара Ашема.
Старейшины все же окончили свои дни достойным образом. Небесный огонь поглотил только их души, а не тела, как было с эрев рав.
Когда евреи увидели, как огонь пожирает старейшин и эрев рав, их обуял страх. Не распространится ли пламя и не сгорят ли они тоже?
После сетований на ман им было стыдно обратиться к Ашему, и они упросили Моше помолиться от их лица.
Ашем принял молитву Моше. Огонь был залит водой на том же месте, где появился. Моше назвал место гибели грешников "Тавера" (Пожар), объяснив народу: "Если вы совершите тшуву за сетования свои, то огонь останется затопленным, но ежели нет, то он вспыхнет опять и вспыхнет новый пожар".
Как нам относиться к прегрешениям Поколения Пустыни
Рабейну Мешулам, сефардский мудрец, был личным врачом одного арабского царя.
Царь вызвал его на спор: "Твои предки были очень неблагодарными людьми. Им был дан ман, изысканная пища, подобная той, что вкушают ангелы. Как могли они скучать по каким-то дыням и чесноку?"
"Я дам тебе ответ завтра", — сказал р. Мешулам.
Когда его визит к царю окончился, р. Мешулам тихонько прошел на царскую кухню и приказал повару: "Я, главный лекарь, повелеваю тебе ввести для царя ограничение в пище. Завтра ему следует подавать все блюда без чеснока". (После обеда царь всегда ел чеснок.) На следующий день ему не дали чеснока. Он призвал к себе главного повара и отчитал его за недосмотр. "Так мне приказал этот еврейский лекарь", — ответил повар. Царь призвал р. Мешулама и сказал ему сердито: "Разве ты не знаешь, что я не чувствую себя отдохнувшим, если не поем чеснока после трапезы? Почему же ты велел, чтобы мне его не подавали?"
"Царь, господин мой, — вкрадчиво ответил р. Мешулам, — да услышат твои уши то, что произнесли уста твои: ты сетовал на то, что одну лишь трапезу лишен был своего привычного чеснока. Мои же предки сорок лет были лишены своей обычной пищи и жили одним лишь маном. Могли ли они не сетовать?"
"Речь твоя справедлива, справедлива и Тора твоя", — признал царь.
Учитывая, что сыны Израиля числом в два с половиной миллиона душ сорок лет жили в условиях, когда от них все время требовался высочайший уровень веры, упования на Ашема и праведности, мы не можем осуждать их.
На самом деле Поколение Пустыни было праведнее всех последующих поколений. Тора потому сурово осуждает их, что Всемогущий ожидал от евреев высочайших свершений.
Даже вознося сетования, сыны Израиля сохраняли высокий уровень веры.
Почему сказано в стихе, что народ "как бы сетовал" (11:1), разве не следовало бы сказать: "Народ воссетовал"?
Однако Тора указывает, что сетования сынов Израиля никогда не исходят из глубины их сердца. Ецер ара лишь на миг обольщает их искушениями. На самом же деле они хотят служить Ашему.
Поэтому и Ашем не наказывает их "из глубины Своего сердца". Он не истребляет их, а посылает им страдания, дабы побудить их вернуться к Нему.
Моше огорчен просьбой о ниспослании мяса и ищет помощи у вождей
Моше был очень огорчен, что евреи возводили хулу на ниспосланный в его честь ман.
Почему же эта небесная пища была дана сынам Израиля за заслуги Моше?
Моше, величайший из пророков, полностью очистил себя от телесных желаний. Он отделился от своей жены и вел почти ангельскую жизнь, целиком посвятив себя духовным задачам. Следовательно, духовная пища, ман, насыщавшая разум, а не телесную природу человека, ниспосылалась именно в его честь.
Хула, возводимая на ман, показывала, что люди недовольны той пищей, какую получали под его водительством.
Тогда Моше сказал Ашему: "Я никогда не хотел становиться вождем евреев. Если бы не Твое повеление, я отказался бы от этого. Обучая их Торе, я уподобился отцу народа. Но значит ли это, что я обязан питать их хлебом и мясом, подобно тому, как отец обязан кормить своих детей?
Но даже если я и должен давать им пищу, я не могу дать им мяса, которое они требуют. За мои заслуги они могут получать лишь ангельскую пищу. Поэтому ясно, что я не гожусь быть их вождем.
Дай же мне новых старейшин (вместо тех, которые сожжены были огнем Таверь!), которые были бы ближе этому народу по своему уровню. Они смогут лучше говорить с народом.
Но, умоляю Тебя, порази меня прежде, чем Ты исполнишь их просьбу о даровании мяса. Ты показал мне, что в конце концов Ты жестоко покараешь их за это. Я не могу сносить страдания моего народа. Посему убей меня, дабы не видел я тех несчастий, что постигнут их".
Моше испрашивал смерти, предпочитая ее утрате высоты духа, на которую он должен был пойти ради того, чтобы снабдить народ мясом.
Когда пред взором Моше предстала уготованная евреям кара, силы его иссякли. Он так ослабел, что не смог закончить свою молитву.
Новые старейшины избраны и наделены духом святости
"Прекрасно, — сказал Ашем Моше. — Твоя просьба выполнена. Ты получишь старейшин, которые помогут тебе руководить народом.
Отбери семьдесят талмидей хахамим, тщательно исполняющих все законы Торы, и приведи их к Мишкану".
"Властелин Вселенной, — спросил Моше, — как узнаю я, кто достоин быть среди них?"
"Избери людей, которые были в Египте надсмотрщиками.
Они предпочитали принимать от египтян побои, чем загружать измученных братьев своих еще более тяжелой работой. Они показали, что любят своих ближних, и потому они заслуживают высоких должностей".
Избрание вождями евреев-надсмотрщиков, пострадавших за общину, учит нас тому, что всякий, кто жертвует собой ради общины, удостаивается в конце концов почестей, величия и духа святости.
Еще в Египетском изгнании евреями руководили семьдесят старейшин. Так и в эпоху Первого и Второго Храма большой Санхедрин состоял из семидесяти судей во главе с наси.
Число "семьдесят" со стоящей над ним единицей соответствует семидесяти евреям, сошедшим в Египет с Яаковом. Оно, как в зеркале, отражает Высший Небесный Суд, состоящий из семидесяти ангелов, поставленных над семьюдесятью народами, и Всемогущего во главе их.
Число "семьдесят" имеет мистическое значение, ибо мы обнаруживаем также, что Всемогущего называют семьюдесятью разными Именами и что у еврейского народа тоже семьдесят имен. Семьюдесятью именами описывается и Иерусалим.
"Как же мне получить по равному числу старейшин от каждого колена? — размышлял Моше. — Если я возьму по пять человек от колена, то всего их будет шестьдесят, а не семьдесят, как повелел Ашем. Если от двух колен я возьму по пять человек, а от остальных — по шесть, то многие колена будут обижены".
И тогда Моше решил бросить жребий. Он приготовил семьдесят два жребия. На семидесяти из них он написал слово закен (старейшина), а два оставил пустыми. Затем он выбрал по шесть старейшин от каждого колена и сказал им: "Все вы должны тянуть жребий, но знайте, что два жребия пусты. Если вы вытащите пустой жребий, значит, такова воля Ашема. Он не избрал вас. Если же вы вытащите жребий с надписью "старейшина", принимайте свою должность вождя, ибо вы избраны Небом".
Ашем сообщил Моше: "Так как ты сам решил разделить свои полномочия с другими, знай, что ты сам должен наделить их духом святости. Непосредственно от меня они не получат духа святости".
Моше был подобен стражу, охраняющему царские владения. Через какое-то время страж обнаруживает, что его работа слишком тяжела, и жалуется царю: "Мне нужен помощник!"
"Очень хорошо, — отвечает царь. — Я дам тебе помощника, но ты должен будешь платить ему из своего заработка, ибо ты один назначен охранять мои владения".
Так и Ашем сказал Моше: "Ты один поставлен был вести Мой народ. Воистину Я оделил тебя способностями, чтобы снабдить их всем необходимым. Но раз ты попросил, чтобы другие люди разделили с тобой величие, то поделись с ними и духом святости".
Хотя Моше и пожаловал старейшинам от своего духа святости, тот при этом не уменьшился. Он подобен был светильнику, посредством которого зажигают другие лампады. Сколько бы лампад ни зажигали от него, яркость светильника не убывает.
Старейшины получили лишь небольшую часть Б-жест-венного духа, покоившегося на Моше.
Р. Элазар отметил: "Хоть мои учителя Торы и научили меня многим премудростям, их знания были столь обширны, что мое учение у них можно уподобить потугам собаки, тщащейся вылакать море.
Многим премудростям Торы учил я своих учеников, и тем не менее их можно сравнить с людьми, которые окунули кисть в ведро с краской".
Старейшины не получали предсказаний от Самого Ашема. Но когда Он обращался к Моше, они одновременно получали предсказание на более низком уровне.
Ашем объявляет, что вместе с дарованием мяса Он пошлет евреям наказание
Ашем сказал Моше: "Объяви народу, что завтра Я дам им мясо, которое они требовали. Но предупреди их, что за это они будут наказаны".
Ашем предсказал событие за день до того, как оно произошло. Он надеялся, что народ раскается, возьмет свое требование обратно и свершит тшуву.
Всемогущий предостерег: "Я дам вам мясо в изобилии. Двадцать девять дней вы сможете есть его в огромном количестве, насыщаясь им так, что вам станет отвратителен вид его. Но это мясо принесет вам несчастье, ибо, потребовав его, вы показали, что пренебрегаете Ашемом и сожалеете о своем уходе из Египта".
"Властелин Вселенной, — возразил Моше, — какой толк в том, чтобы давать народу мясо? Требуя мяса, они лишь прикрывали свое желание избавиться от Твоих заповедей. Даже если Ты перережешь для них всех своих овец и всю земную скотину, они все равно будут вопить: "Этого мало!", и если Ты выловишь для них всю рыбу из моря, они не удовольствуются, ибо на самом деле они хотят стать свободными от законов Торы, как было в Египте.
И еще, какое благо для них в том, чтобы насладиться обилием мяса и затем погибнуть? Это все равно, что сказать человеку: "Возьми этот хлеб, как приношение на свою могилу!"
Ашем ответил: "Не думай, что они по-прежнему будут жаловаться, что я не могу насытить их мясом. Я засыплю их таким огромным количеством мяса, что они не станут больше сетовать.
Что же касается твоей мольбы о том, чтобы они не погибли, так иди и увещевай их! Попробуй убедить их не требовать мяса. Но Я знаю, что они откажутся слушать тебя".
Моше вышел к народу и обратился к ним со словами увещевания. Он упрашивал их: "Зачем вам требовать мяса, из-за которого вас постигнет несчастье? Вам нет нужды проверять, может ли Всемогущий снабдить вас в пустыне мясом в избытке. Вы же видели сами, что нет ничего такого, чего Он не мог бы сделать".
Но ему возразили: " Сдается, что это Ашем послал тебя разубеждать нас, ибо Он не может исполнить нашу просьбу. Если Он снабдит нас мясом на все время, необходимое для завоевания Ханаана, то мы поверим, что и во время этого завоевания Он будет питать нас. Если же нет, то мы отказываемся входить в Эрец Исраэль!"
Моше увидел, что ему не разубедить народ. Тогда, как и повелел Ашем, он призвал старейшин.
Всемогущий отнес требование мяса к числу тех Десяти Испытаний, которым подвергали евреи Его в пустыне.
Эльдад и Мейдад получают предсказание прямо от Ашема
Из семидесяти двух мужей, которых выбрал Моше тянуть жребий, двое, необыкновенные праведники, не явились к Мишкану. Они спрятались в стане, сказав: "Мы не достойны великой чести стать вождями народа".
И сказал Ашем: "Вы принизили себя; посему Я вознесу вас над всеми старейшинами".
Когда старейшины стояли у Мишкана, на Эльдаде и Мейдаде почил дух Ашема и они стали пророчествовать.
Эльдад предсказывал: "Моше оставит сей мир, и Иеошуа, его слуга, наследует ему. Иеошуа приведет евреев в Землю и завоюет ее".
Мейдад пророчествовал: "В скором времени морской ветер принесет перепелов, они покроют весь стан и будут тенетами (сетью) для сынов Израиля".
Оба они предрекали: "И вот, в конце дней, Гог и Магог будут сражаться с Иерусалимом и падут в руки Машиаха. Семь лет евреи не будут нуждаться в топливе, ибо они будут получать его из взятого у врага оружия. И тогда будут воскрешены умершие из сынов Израиля. И насладятся они едой, что припасена была на будущее, и получат должную награду за свои дела".
С каким же вниманием надо следить за тем, чтобы не говорить во зло себе, ибо в дни Небесного Гнева обвинители настаивают, чтобы исполнились слова, что человек произнес себе во вред.
Когда евреи попросили мяса, Моше сказал Ашему: "Я предпочел бы умереть, нежели видеть их требование исполненным!"
Ашем промолвил в ответ: "Ты просил смерти; ты получишь ее".
Поэтому Он сделал так, что Эльдад и Мейдад провозгласили: Моше умрет, а Иеошуа приведет народ в Землю".
Старший сын Моше Гершом побежал к Мишкану, чтобы передать слова Эльдада и Мейдада.
Иеошуа догадался, что они получили свое пророчество прямо от Ашема, без посредничества Моше, и воскликнул: "Моше, господин мой, упроси Ашема лишить их духа святости! За то что они пророчествовали сами, когда рядом господин их, они заслуживают смертной казни!"
Однако Моше вовсе не тронуло, что Ашем возвысил пророков помимо него и что они предсказали его смерть.
"Тебе не следует волноваться по поводу моей чести, Иеошуа, — успокоил он своего ученика. — Я счастлив, что Ашем Сам вдохновил их. Мое самое заветное желание — чтобы все евреи стали пророками".
Моше, пророк всех пророков, выработал безупречный характер. Он полностью пренебрегал своей личной славой и заботился лишь о благе своих ближних.
В награду за скромность Эльдада и Мейдада их пророчества превзошли пророчества старейшин:
1. Дух святости, почивший на старейшинах, позволял им предвидеть только ближайшее будущее, а Эльдад и Мейдад предвидели далеко, вплоть до эпохи Гога и Магога.
2. Эльдад и Мейдад вошли в Землю, пережив даже Иеошуа.
3. Имена прочих старейшин не упоминаются в Торе, а их имена в ней записаны (тем самым они удостоились непреходящей славы).
4. Они, в отличие от старейшин, оставались пророками до конца своих дней.
5. Они получили свое пророчество от Самого Ашема, а не через посредничество Моше, как все остальные старейшины.
Дождь из перепелов и наказание грешников
На следующий день Ашем исполнил Свое обещание в изобилии снабдить евреев мясом. Морской ветер пригнал стаи перепелов.
Разве к тому времени евреи не получали перепелов каждый вечер, как получали они ман каждое утро? Ведь об этом сказано в Шмот (16:13)?! Первоначально перепела имели небесное происхождение и, подобно ману, были духовной пищей. Теперь же Ашем дал евреям перепелов с моря, мясо которых насыщало желудок.
На вкус эти птицы сочетали в себе и мясо и рыбу, которых так жаждали евреи. Более того, в них были все мыслимые вкусовые ощущения (не было лишь вкуса Левиатана — гигантской рыбы, приберегаемой для праведников грядущих дней) подобно тому, как ман соединял в себе все приятные вкусовые оттенки.
Ашем выждал, пока все праведники вернулись в свои шатры, и перепела начали падать. Когда они дождем посыпались с неба, убито было больше людей, чем погибло потом при их поедании.
Евреи были воистину засыпаны перепелами. Они окружали стан со всех сторон и покрывали всю окрестность на длину дневного перехода. Груды птиц доходили человеку до уровня сердца, так что даже самый ленивый мог, не наклоняясь, собрать их столько, сколько пожелает.
Праведники отказались даже притронуться к этому мясу. Они знали, что Ашем дал его в своем гневе и что оно принесет несчастье. Грешники же собирали его с жадностью. За два дня каждый собрал десять куч перепелов, чтобы наесться ими до отвала.
Ашем покарал каждого человека по его грехам:
<> Евреи, возжелавшие совокупиться с теми, кто им запрещен Торой, погибли оттого, что их животы раздулись и лопнули. Их конец напоминал ужасную смерть соты.
<> Злословившие на ман были поражены аскарой (обычно переводится как "дифтерия"), заразным недугом, начинающимся с болей в животе и распространяющимся на горло. Аскара служит наказанием для клеветников.
<> Те же, кто возжаждали мяса, подверглись страданиям разной тяжести, зависевшей от побуждений, толкнувших их на требование мяса:
худшие из грешников погибали сразу, как только брали мясо в рот, не успев даже вонзить в него зубы;
некоторые, поев его, были поражены цараат или зивут (см. книгу Ваикра);
другие были наказаны болью в животе и поносом (ибо перепела сгнивали в их утробах);
те же, кто, по сравнению с остальными, были праведны, но не могли устоять перед своими прихотями, ели это мясо целый месяц, пока оно не опротивело им. Таким образом они излечились от своего вожделения.
Моше назвал эту стоянку "Киврот атаава" (Могилы похотливых), ибо там погибли возжаждавшие мяса.
Дословно "Киврот атаава" означает "Могилы вожделения". Там похоронены были не только люди, охваченные похотью, но и сама похотливость народа. Люди поняли, что, пытаясь освободиться от законов Торы и предаться удовлетворению своих вожделений, человек ничего не получает ни для тела, ни для своей души. Наоборот, вожделение сводит его в могилу.
Мириам и Аарон злословят
День избрания семидесяти старейшин был для общины Израиля днем счастья. Евреи зажгли свечи и ликовали.
"Как счастливы жены этих старейшин, удостоившихся духа святости!" — воскликнула сестра Моше Мириам.
Жена Моше, Ципора, стоявшая рядом со своей золовкой, возразила: "Совсем наоборот: это сделает их несчастными. Теперь их мужья перестанут жить с ними".
Мириам еще раньше заметила, что Ципора не следит за своей внешностью. "Ципора, почему ты не принаряжаешься, как все остальные женщины?" — спросила она ее.
"Твоему брату безразлично, как я выгляжу", — ответила Ципора.
И тогда до Мириам дошло истинное значение слов Ципоры. Почему ее брат пренебрегал Б-жественной заповедью, повелевающей плодиться и размножаться? Будучи его старшей сестрой, она должна была вмешаться и повлиять на Моше. Она решила, что обсудит этот вопрос с Аароном и тот наверняка согласится с ней.
Она встретила Аарона и Моше у входа в Мишкан и заговорила с Аароном, не таясь от Моше. Она не заботилась о том, чтобы Моше не услышал их разговора, ибо у нее не было никаких злых намерений — наоборот, именно ради Моше хотела она уладить этот вопрос. Обращаясь к Аарону, Мириам стала восхвалять редкую красоту Ципоры и ее несравненную праведность. Величие Ципоры было столь же очевидным и несомненным, как чернота эфиопа, и, кроме того, она вела себя с замечательной скромностью.
Мириам так вовлекла Аарона в разговор:
"Я слышала, что Моше не живет со своей женой, — сказала она ему. — Когда он был царем Куша и не входил к кушской царице, которую дали ему в жены, его поведение было, конечно, полностью оправданным; но с Ципорой это совсем не так".
"Но Ашем, должно быть, одобряет Моше, — сказал Аарон, — ибо Он не выговаривает ему".
"Нет, — заключили они оба, — это не доказывает, что Моше поступает правильно. Ашем ведет человека именно тем путем, которым этот человек решил идти. Раз Моше отделился от жены по собственной воле, Ашем не возражал против этого.
Наши праотцы тоже были пророками, но они не отделялись от своих жен. И мы пророки, но Всемогущий не повелел тебе отделиться от жены, а мне — от своего мужа. Моше тоже мог бы жить со своей женой, если таким было бы его решение".
Моше, услышав этот разговор, мог бы легко оправдаться, сказав, что он больший пророк, нежели праотцы, Мириам и Аарон. Он мог бы объяснить, как из Б-жествен-ного повеления о том, что перед дарованием Торы мужья должны на три дня отделиться от своих жен, он заключил, что если он все время должен быть готов к пророчеству, то обязан отделиться от своей жены навсегда, и как Ашем одобрил его решение.
Но Моше ничего им не ответил, ибо никогда не обижался, когда слышал о себе неодобрительные слова. Смиреннее его не было на земле человека. Из-за своей скромности он никогда не открывал Аарону и Мириам, что ему были даны бесконечно более важные откровения, чем всем другим пророкам.
Необычайное смирение Моше
Тора удостоверяет, что "этот муж Моше был смиреннейшим из всех людей на земле" (12:3). В своих собственных глазах он стоял невысоко и был самым терпеливым из людей.
Моше превосходил своим смирением даже праотцев.
Его смирение проистекало не от того, что у него был какой-то недостаток, слабость или неполноценность и он знал об этом. Моше не было равных ни в чем, он соединил в себе все те качества, о которых мечтают люди:
<> Моше был богат. Ашем открыл ему местонахождение сапфировой жилы, и он мог черпать оттуда драгоценности без счета.
<> Он был необыкновенно сильным человеком и выдающимся полководцем. Моше своими руками убил огромного и могучего царя Ога.
<> Его лик озаряли лучи Небесной Славы, и вид его был величественен.
<> Ни один смертный не мог сравниться с ним широтой и глубиной своих познаний. Ему доступны были сорок девять из пятидесяти врат премудрости, и потому он достигал таких озарений, которых не удостаивался никто другой. Всякое его повеление одобрял Ашем.
<> Всемогущий творил для него явные чудеса. Для Моше дважды останавливалось солнце: первый раз — когда он сражался с Амалеком, а второй — во время его войн с Сихоном и Огом.
И тем не менее о Моше сказано: "Прокаженные бывают трех видов, один смиреннее другого, но Моше смиреннее их всех". Всю свою жизнь он проявлял необыкновенное терпение и изо всех сил старался держаться в тени:
<> Когда Всемогущий попросил его стать вождем евреев, он взмолился: "Прошу, пошли кого-нибудь другого", ибо считал, что он недостоин занять это место.
— Когда Эльдад и Мейдад пророчествовали, что в Эрец Исраэль евреев приведет не Моше, а его преемник, он не был этим опечален. Наоборот, он возрадовался тому, что эти люди стали пророками.
<> Когда Корах и его сообщники восстали против него и Моше захотел поговорить с мятежниками Датаном и Авирамом, он не приказал: "Пусть эти люди придут ко мне; я не обязан идти к ним". Нет, он сам пошел к Датану и Авираму, говорил с ними мягко и скромно и не возмущался, слыша их наглые ответы (Бемидбар 16:25).
Как же смог Моше быть смиреннейшим из всех людей, несмотря на все свои таланты и достижения?
Глубже, нежели кто-либо другой, понимал Моше, что "Твое, о Ашем, и величие, и могущество, и слава, и победа, и великолепие, ибо все, что на Небе и на земле — Твое. Тебе, Ашем принадлежит царство, и Ты превыше всего, Владыка!" (I Диврвй аямим 29:11).
Чем глубже знания человека об Ашеме, тем яснее он понимает, что все его обретения ничтожны по сравнению с теми благами, которые он все время получает от Него. Он не думает более, что ему следует гордиться своими богатствами и дарованиями, и считает, что они налагают на него ответственность — использовать их для Служения Ашему.
Говорят, что р. Исраэль Салантер сказал о себе так: "Весьма возможно, что по своему уму я один стою тысячи людей. Если это так, то от меня требуется столько же служения, сколько от этой тысячи".
Несравненное смирение было одним из тех достоинств Моше, благодаря которым он заслужил узнать Шехину ближе, чем знал ее кто-либо другой, и был избран передать евреям Б-жественную Тору.
Ашем защищает Моше, показывая, что тот стоит выше всех прочих пророков
Моше не стал оправдываться, его оправдал Сам Ашем.
Внезапно Моше, Аарон и Мириам услышали Небесный Голос. Он обращался к каждому из них в одно и то же мгновение (чудо, которое способен совершить только Ашем) и повелевал подойти ко входу в Мишкан.
Услышав Голос Ашема, Аарон и Мириам встревожились, потому что были нечисты. И тут они поняли, что Моше обязан был отделиться от своей жены, ибо он никогда не знал, в какой миг Слово Ашема достигнет его ушей, и потому все время должен был держать себя в чистоте. К ним же, напротив, Небесный Голос обращался только тогда, когда они были к этому готовы.
Облако Славы спустилось ко входу в Мишкан, и Ашем велел Аарону и Мириам удалиться.
Он потому отозвал их, что собирался восхвалять Моше, а возносить кому-либо хвалу в присутствии самого этого человека не годится.
Всемогущий мог сделать наоборот и повелеть Моше покинуть Мишкан. Но Он предпочел оставить Моше внутри, чтобы, как поясняет следующая притча, оказать ему честь.
Один богач принимал в своей гостиной друга, пришедшего к нему с визитом. Гость еще не ушел, когда хозяин захотел обсудить со своей семьей вопрос сугубо личного свойства.
"Зачем же я буду говорить моему другу, чтобы он ушел? — подумал он. — Я окажу ему большее уважение, если оставлю его в гостиной и велю другим выйти и переговорить со мной в соседней комнате".
Так и Ашем не хотел, чтобы сам Моше или сыны Израиля подумали, будто за какой-то грех Он изгнал его из Мишкана. Поэтому Он оставил Моше ждать внутри.
Ашем объяснил Аарону и Мириам: "Я говорю с Моше не так, как с вами или с другими пророками. Все другие пророки получают видения либо во сне, либо, если они бодрствуют, в форме притч или загадок, которые надо еще истолковать.
Иначе получает свои пророчества Моше. Я говорю с ним лицом к лицу, и Мои слова совершенно ясны.
В Моем верхнем царстве он как у себя дома и владычествует даже над ангелами. Я полностью доверяю ему, ибо знаю, что он не употребит данную ему власть во зло".
Чем же отличался пророческий дар Моше от дара других пророков?
Пророчества Моше были единственными в своем роде в четырех отношениях:
1. Другие пророки получали Слово Ашема либо ночью во сне, либо днем в состоянии дремоты. Моше, в отличие от них, пребывал в состоянии полного бодрствования.
2. Другим пророкам, перед тем, как принять Б-жест-венное Слово, приходилось готовить себя к этому, а Моше мог внимать Ашему и говорить с Ним в любое время без предварительных приготовлений.
3. Другие пророки не могли выносить силы звука Голоса Ашема, и, когда Он говорил, они падали на землю, охваченные трепетом.
4. Другие пророки получали свои пророчества через ангела, и потому эти пророчества состояли из загадок или иносказаний, требовавших истолкования. Иногда они получали только притчи, без разъяснения их смысла.
Например, когда Яакову привиделись изгнания, через которые предстояло пройти его потомкам, их символизировала лестница со сновавшими по ней вверх и вниз ангелами.
Бедствия, которые предвидел Ирмеяу, также представлены были в иносказательной форме. Он видел, например, жезл миндального дерева и кипящий котел (Ирмеяу 1:11, 1:13). Эти видения символизировали, что Ашем быстро исполнит Свое обещание и нашлет на Эрец Исраэль вавилонские полчища, и содержали описание того, как вавилоняне будут осаждать Иерусалим. Пророчества же, которые получал Моше, не были представлены в виде иносказаний и загадок, их смысл был ясен и однозначен.
Наши мудрецы так поясняют превосходство Моше:
Всех пророков, за исключением Моше, можно уподобить человеку, глядящемуся в зеркало. Он видит отражения тех предметов, что позади него, но не знает, что находится по ту сторону зеркала, ибо не может видеть сквозь зеркальную поверхность.
Так и внутреннему взору пророков Ашем представал смутным видением. Их возможности были ограничены, и потому они не могли узреть сущность Ашема: их видения были лишь отражениями.
Моше же был подобен человеку, который смотрит через прозрачное стекло и ясно различает предметы, находящиеся по ту сторону этого стекла. Поэтому открывавшийся ему образ Ашема называют "ярким и четким видением".
Ашем гневается на Мириам и Аарона
Ашем укорил Аарона и Мириам: "Вы согрешили, сравнив Моше с другими пророками. Другим пророкам разрешалось продолжать супружескую жизнь, но Моше необходимо было отделиться от своей жены. Как же могли вы плохо говорить о таком великом человеке, как Моше, Моем преданном слуге?"
Ашем разгневался на Аарона и Мириам и решил наказать их.
Однако перед тем, как сделать это, он велел Облаку Шехины подняться и уйти в сторону Мишкана. Ашем "не может видеть", как страдают праведники, ибо Он жалеет их.
Несмотря на то, что их слова были внушены не злобой, а заботой о благополучии Моше и были сказаны не за его спиной, а в его присутствии, Ашем счел, что Мириам и Аарон виновны в лашон ара. Он навлек на них цараат — кару, назначенную за возведение хулы.
(Наказание, постигшее этих праведников, высказывания которых были вызваны добрыми побуждениями, служит предостережением тем, кто произносит лашон ара с дурными намерениями. На них непременно обрушится суровая кара.)
Цараат поразил их обоих, но Аарона лишь на мгновение.
Мириам же осталась пораженной, ибо это она завела разговор о Моше. Однако Аарон так горевал, видя пятна цараата на коже своей сестры, что одно это зрелище уже было для него наказанием.
"Прошу тебя, господин мой, — умолял Аарон Моше, — не вини нас за наш грех. Мы все трое рождены от одной матери.
Если Мириам останется пораженной цараат, то как бы половина нашей плоти умрет. (Он назвал Мириам "половиной" от Моше и Аарона, ибо она дополняла их в обучении еврейского народа. Они руководили мужчинами и наставляли их, а она отвечала за обучение женщин.)
Прошу тебя, помолись, чтобы Ашем исцелил ее, иначе она обречена на цараат навсегда. Коэн, приходящийся пораженному родственником, не имеет права объявить его чистым. Мы от одних родителей, и потому я никогда не смогу объявить ее чистой".
Моше воззвал к Ашему, прося исцелить Мириам. Он произнес краткую молитву, чтобы хулители не говорили: "Посмотрите на Моше! За свою сестру он молится, не жалея времени, не то, что за нас!"
Моше очертил вокруг себя небольшой круг, стал в его середину и молил Ашема: "Б-г (в Деснице Которого все исцеляющие силы), прошу, исцели ее теперь же! Я не выйду из этого круга, пока моя сестра не получит исцеления!"
Ашем ответил: "Считаешь ли ты правильным, чтобы она сразу была вновь допущена в стан?
Вообрази, что она согрешила против своего отца, и он разгневался на нее. Разве не следовало бы на неделю изгнать ее от его лица? Мириам грешила не против своего смертного отца, она согрешила против Меня! Посему ее следует изгнать, как прокаженную, на две недели. И все же она будет заключена лишь на одну неделю, а затем станет чистой.
Даже наказывая Мириам, Я окажу этой праведнице особую честь. Раз Аарону, как родственнику, нельзя осматривать ее и объявлять чистой или нечистой, Я сам буду ее коэном. Я заключу ее как нечистую, и Я объявлю ее чистой".
Когда цараат поразил Мириам, евреи были готовы выступить из Хацерота. Но они заметили, что Облако Славы, обычно предшествовавшее им, исчезло. Они не могли найти ни Моше, ни Аарона, ни колодец Мириам. Тогда сыны Израиля поняли, что случилось, должно быть, что-то необычайное и что остановка в Хацероте была продлена ради Мириам.
Мириам получила награду мида кенегед мида. Когда она была девочкой, она ради Моше четверть часа прождала у Нила, пока дочь фараона не вытащила его из воды. За это Ашем сделал так, что более чем двухмиллионный народ, в том числе Моше и Аарон, а также Облако славы и Ковчег ждали ее семь дней.
Это доказывает, что даже самый незначительный добрый поступок человека щедро вознаграждается.
После того как Мириам исцелилась, с ней произошло чудо.
В отрочестве Мириам была хилой, болезненной, с нездоровым зеленоватым цветом лица. Это было следствием той изнурительной работы, которую она выполняла в Египте, помогая своей матери принимать роды.
Когда она стала взрослой девушкой, ни один мужчина не хотел жениться на ней, и она оставалась одинокой.
Много лет спустя Мириам предложили в жены Калеву бен Йефуне. Он рассудил, что сестра великих праведников Моше и Аарона должна родить ему сыновей, похожих на своих братьев. Поэтому Калев согласился на этот брак во имя Небес (несмотря на то, что Мириам была старше его более, чем на сорок лет).
От брака Калева и Мириам родился замечательный сын Хур, внук которого Бецалель стал строителем Мишкана.
Поистине велик брак, заключаемый во Имя Небес. Благодаря святости обоих родителей, дети рождаются со способностями стать великими.
Когда Мириам поразил цараат, она тяжело заболела. Даже после того, как цараат исчез, она оставалась очень слабой и больной. Ее муж Калев, явив великое самопожертвование, выходил ее. Когда она поправилась, Калев возликовал, ибо он уже перестал надеяться на то, что здоровье когда-нибудь вернется к ней. Он устроил вторую брачную церемонию, как если бы женился на Мириам впервые.
И свершилось чудо: Мириам вновь обрела молодость, и лицо ее стало юным и цветущим, как роза.
И она, и ее мать Йохевед удостоились чудесного омоложения как частичного вознаграждения от Неба за ту опасность, которой они подвергали свои жизни, будучи повитухами в Египте и нарушая приказ фараона убивать еврейских младенцев во время родов.