Адин Эвен-Исроэл (Штейнзальц)
Когда Ребе ушел из этого мира, мы словно оказались в непроглядной тьме. Каждый воспринимает это по-своему согласно состоянию своей души. Но смерть Ребе случилась так недавно, что мы еще не в силах полностью оценить ее последствия. Мы способны сейчас лишь на самые общие рассуждения, но не можем еще осознать всю глубину потери.
Ребе является для нас многим: он наш глава, отец, наставник. И нам очень не хватает Ребе во всех этих ипостасях.
Ребе давал нам направление. Он не только говорил, что делать в той или иной ситуации, он показал людям карту, по которой надо идти. Полярная звезда не только указывает, где север, опадает нам увидеть все возможные направления, и мы понимаем, что впереди нас и что позади.
Ребе учил своих учеников, тех, кто был ближе всего к нему. И он был Ребе не только для своих хасидов — он был лидером всего поколения. Это он определял направление для всех, понимали они это или нет. Он разработал программу и наметил важнейшие направления для Клал Исро-эл, определил, что более, а что менее важно.
Ребе был лидером не только для тех, кто многое о нем знал, но и для тех, кто знал очень мало. Как ни странно, он был лидером даже для своих хулителей и противников, оказывал влияние даже на тех, кто не знал его, кто не был его последователем или же сознательно ему противоборствовал. Ребе определял план действий, на который люди реагировали — положительно или отрицательно.
Без его направляющего света мы не знаем, в какую именно сторону нам идти. Конечно, мы попытаемся следовать его дорогой, но мы бредем во тьме и продвигаться должны медленно и осторожно, почти на ощупь.
Тания учит нас, что еврейские лидеры — это наша «голова». Голова возвышается над телом. Но она также символизирует тесную связь с телом, его источником жизни.
Ребе был не только главой Хабад-Любавич, он был главой всего Израиля. Он имел отношение не только к одной общине или группе, а ко всему еврейскому народу. Он считал всех людей Израиля огромным единым телом, духовные разногласия и территориальная разобщенность были неважны.
Он не видел отличий израильтянина от американца, еврея, который днями напролет в Израиле изучает Тору, от невежественного еврея из Катманду. Мужчина или женщина, взрослый или ребенок, далеко он или близко — ему это было неважно; каждый — неотъемлемая «часть Б-га», живая сущность Израиля.
Ребе не был далеким и недоступным лидером, он был нашим дыханием, нашим духом. Как родитель, он мучился нашей болью и радовался нашему счастью. Он переживал вместе с нами все наши тяготы и страдания, и это было не только формой искупления — так голова чувствует всякую боль, терзающую тело. Шлухим, которых он посылал во все уголки мира, были нервами, связывавшими его со всеми частями еврейского тела.
Ребе не знал отдыха. Он постоянно был в курсе всех проблем каждой общины, знал о духовных и физических потребностях людей вблизи и вдали. Ребе заботился о всех евреях. Не только о своих последователях, но и о тех, кто не знал его, даже о тех, кто считал себя его противниками. Поэтому порой он просил выполнять его указания, не упоминая его имени, поскольку хотел свести до минимума разногласия в теле еврейского народа.
Без отца мы — сироты. Мы тоскуем по отцу, который объединял всех детей еврейского народа. Конечно, еврейская общность по-прежнему существует, но мы не видим объединяющего духа, который связал бы нас всех воедино.
В Ребе таилось гораздо больше, чем было видно простому человеческому взгляду.
Когда Ребе учил нас Раши «на уровне пятилетних детей», это тоже было способом сокрытия. Простой язык отвлекал нас от истинной глубины его слов. Ребе был опытным учителем, умевшим снизойти до уровня слушателей. Он преданно хранил идеи своих предшественников, мудрецов Талмуда и хасидизма, однако сам был как бурлящий источник, поток, превратившийся в реку, которая впадала в бескрайнее море знания.
Множество его книг, неиссякаемый поток его мыслей, бесчисленное количество публикаций говорят о его уникальной способности разъяснять сложнейшие понятия, о его блестящем методе анализа. За сорок с лишним лет мы смогли усвоить лишь часть его мудрости. Наша задача — углубляться в его труды, читать, изучать и стараться понять, чему именно учил Ребе.
Говорят, когда цадик умирает, он становится еще ближе к нам, чем прежде, когда физически присутствовал в этом мире. Но здешние сухие, выжженные земли алчут огромной полноводной реки, которая орошала их раньше. Мы можем только ждать прихода Мошиаха, скорого прихода, когда, по словам пророка, «ваш учитель не будет более сокрыт, и ваши глаза смогут лицезреть своего господина».