Ницавим. Беседа 4
Беседа 4
Рассказ о Ребе Цемах Цедеке и Алтер Ребе по поводу помощи другому еврею перед молитвой.
7. Однажды Ребе Цемах-Цедек говорил о том, какое колоссальное значение имеет цдака, какое благотворное влияние оказывает помощь другому еврею в его добывании пропитания на того, кто эту помощь оказывает, как она открывает его мозг и сердце навстречу откровениям Свыше. И он рассказал своему сыну — будущему Ребе Магарашу, — что с ним самим приключилось однажды[1]:
— Я ехал из Добромысля в Любавичи и пребывал в самом лучшем расположении духа от той внутренней близости, которую проявил ко мне мой дед (Алтер Ребе). Я предвкушал, что в Любавичах удостоюсь увидеть его с обращенным ко мне светлым лицом (конечно, в видении, так как Алтер Ребе скончался много лет назад). В то время у меня возникли некоторые вопросы, касающиеся и «открытой Торы», и учения хасидизма, и я намеревался задать их деду. Приехав в Любавичи, я сразу пошел на то место, о котором нам рассказывал дед по дороге в Ляды: туда, где находилась синагога, в которой он изучал Тору (в году, предшествовавшем его бар-мицве, который он провел в Любавичах). Теперь это место было пусто — синагога сгорела во время пожара. Мой тесть, Мителер Ребе, рассказывал, что еще пятьдесят семь лет назад наш великий учитель превратил Любавичи в место, пригодное для руководства хасидами Хабада — на долгие годы и на вечное существование вплоть до прихода нашего праведного Машиаха. Однако, приехав в Любавичи, — продолжал рассказывать Ребе Цемах-Цедек, — я пал духом, и сердце мое разбилось, так как Ребе скрылся от меня. Я чувствовал, что буквально упал «с высокой крыши в глубокую яму»[2]. Я готовил себя к внутреннему сближению — и такое отдаление!.. Я очень страдал и внимательно анализировал свое поведение, чтобы понять, в чем причина случившегося, совершить тшуву и удостоиться увидеть святое лицо моего деда и услышать, что он скажет о Торе и служении Всевышнему…
В среду, 20-го элуля, Ребе Цемах-Цедек утром, как всегда, пошел в синагогу молиться. По дороге он встретил одного любавичского жителя по имени Пинхас, который попросил одолжить ему три рубля, чтобы что-то купить на базаре, перепродать и таким образом заработать на покупку необходимого для субботы. Ребе Цемах-Цедек попросил его зайти к нему домой после молитвы, пообещав удовлетворить его просьбу.
Но, начав готовиться к молитве и уже положив себе на плечо шалит, чтобы проверить цицит, он вспомнил, что сказал ему реб Пинхас: сегодня базарный день. То есть торговать начинают очень рано, и, значит, Пинхасу деньги нужны как можно раньше. Тогда Цемах-Цедек отложил шалит, пошел домой, взял пять серебряных рублей и отдал Пинхасу, чтобы тот мог начать торговлю и что-нибудь заработать.
Когда Ребе Цемах-Цедек вернулся в синагогу и омыл руки из рукомойника, чтобы встать на молитву, ему показался Алтер Ребе и, ответив на все его вопросы, разрешил все сомнения. И при этом его святое лицо светилось!
8. На примере этой истории мы видим, какое воздействие цдака оказывает в духовном плане. Цемах-Цедек еще при жизни Алтер Ребе был очень близок к нему, а когда Алтер Ребе умирал, он один был с ним. Дело происходило в конце войны с Наполеоном, когда Алтер Ребе отослал своих сыновей, чтобы они помогали евреям, терпевшим страшные бедствия при отступлении французской армии. Мителер Ребе находился в то время в Кременчуге, раби Хаим-Ав-рагам был нездоров, раби Моше оставался по ту сторону фронта, так что никто из них не мог приехать. Цемах-Цедек удостоился многих проявлений особой душевной близости со стороны Алтер Ребе перед его кончиной и после нее, а вот сейчас, при всей его праведности и духовном величии, несмотря на применение различных средств[3], Алтер Ребе так и не явился ему. Но когда он встретил еврея на улице (не в своем доме, в «четырех локтях» своего владения, а в «четырех локтях» того реб Пинхаса), и тот не читал Тегилим или занимался чем-то подобным, но думал, где занять немного денег, чтобы заработать, и, чтобы помочь ему, он отложил молитву (молитву Цемах-Цедека![4]), которая, как объясняется в книге «Тания»[5], имеет определенное превосходство над изучением Торы, так как производит изменения в материальном мире (выздоровление больных, благословение лет и т. п.), — он удостоился увидеть Алтер Ребе!
9. Какое практическое указание дает нам эта история?
Есть тут люди, которые обладают двумя достоинствами: они, во-первых, имеют, что дать другим, и, во-вторых, одарены энергией. Поэтому они должны в Рош-Гашана идти в синагоги и поднимать дух евреев. Ведь Рош-Гашана — это два дня, и у каждого из них есть свое достоинство. Первый день — это «суровый суд», зато второй — «мягкий суд»; о первом дне сказано в Торе, а второй установлен нашими мудрецами. А поскольку «требуют слова мудрецов более серьезного отношения, чем слова Торы»[6], получается, что каждый из дней Рош-Гашана имеет определенное преимущество перед другим, и оба они дополняют друг друга — вплоть до того, что образуют один «длинный день»[7]. Следовательно, нужно идти к евреям в оба дня.
Кто-то может заявить: я запутался в своем расчете за прошлый год — не знаю, какие поступки продиктовал йецер тов, а какие — йецер гара. И вот теперь мне дали сорок дней особого благоволения Всевышнего[8], чтобы я смог что-то распутать, — как же я могу отдать что-то из этого времени другим?! Отвечают ему: «подарки нищим» — «каждый своему ближнему». Благодаря тому, что ты ободришь другого еврея, у тебя самого будет прибыток.
Из беседы в субботу главы Ницавим 5710 г. (1950 г.)
[1] См. Ребе Раяц, Сефер гасихот кайиц 5700, стр. 98.
[2] Хагига, 56.
[3] По-видимому, имеются в виду средства практической Кабалы.
[4] О духовном смысле молитвы см. Тания, ч. 1, гл. 12.
[5] Тания, ч. 5, фрагмент 4.
[6] Ялкут Шимони, Шир гаширим, ремез 981.
[7] См. комм. Раши к Бейца, 46.
[8] Месяц элуль и десять дней до Йом-Кипура.