Глава 124

Способный глава общины не пугается. Еврейская делегация. – р. Моше

Гению молодого р. Ошер-Ионатана не было границ. Каждый год в день кануна праздника Шавуот он заканчивал оба Талмуда – Вавилонский и Иерусалимский. К этому «он еще заглатывал немало и другой литературы.

Р. Ошер-Ионатан принадлежал к той группе ученых, которые были против системы каббалистов. По совету познаньских обывателей-талмудистов, у которых были сыновья для обучения, открыл р. Ошер-Ионатан ешиву для отличившихся в учебе юношей и читал им лекции. Одним из его учеников оказался знакомый нам р. Моше, будущий глава познаньской еврейской общины, дедушка р. Баруха, отца основателя Хабада. Следуя системе своего учителя, стал р. Моше тоже противником каббалы. Но это ему не помешало породниться в дальнейшем с р. Барухом-Батланом, который был открытым последователем р. Иоела Баал-Шема из Замоща. Р. Моше сосватал своего ученого сына р. Шнеур-Залмана с ученой дочерью р. Баруха, – Рахелью. Как это случилось, – об этом расскажем ниже, а пока стоит отметить, что как и его учитель р. Ошер-Ионатан, «проглатывал» также его ученик р. Моше все, что он изучал, а изучал он не только Тору, но и светские науки. Он знал также, как упомянуто выше, несколько языков, что очень помогло ему играть большую роль в еврейской жизни того времени.

Когда р. Моше был избран главой познаньской общины, ему было всего 35 лет. Он сразу же показал свои большие способности на таком важном и ответственном посту, особенно в части умения противостоять священникам-юдофобам, постоянно изыскивавшим всякие способы вредить евреям, не останавливаясь и перед постыдными наветами и ложными вымыслами.

Благодаря своей импозантной внешности и большим знаниям был р. Моше любим и уважаем не только евреями, но и среди неевреев. По его личным крупным финансовым делам и делам общины ему приходилось соприкасаться с большими вельможами и высокими духовными лицами. Все оказывали ему большой почет. Он всех очаровывал. Даже антисемиты уважали его.

Р. Моше приходилось также совершать поездки во многие страны, как-то: в Италию, Германию и Польшу. Благодаря этому он стал человеком широкого, мирового диапазона с разносторонними знаниями народов и стран. Люди, беседовавшие с ним, восторгались неисчерпаемым источником его знаний.

Насколько велики были его знания, настолько велика была его скромность. Он был человеком редких душевных качеств.

Благодаря его поездкам в различные страны, где он приходил в соприкосновение с великими людьми, евреями и неевреями, стал р. Моще знаменит всюду. Можно сказать, что его знали заграницей больше, чем в его родном городе; из-за его скромности и непритязательности многие в Познани не представляли себе, что он настолько переполнен через край знаниями Торы и мирских наук.

Пришло время, и весь город услышал об одном из подвигов р. Моше, поразившего всех познаньцев. Это случилось в то время, когда один из высокопоставленных католических священников решил померяться силами с евреями. Этот священник был большим антисемитом. Он держал себя очень вызывающе, потому что он был родственником тогдашнего папы римского. Он вообще имел в виду не столько вредить евреям, сколько поживиться на их счет. Он знал, что стоит только тронуть евреев и показать им, что хотят им вредить, как они тут же ударяются в панику и сразу являются со взятками, чтобы закрыть рты своим врагам. Этот священник знал хорошо, что в познаньской общине имеется наготове специальный фонд для таких случаев, предназначенный, чтобы «подмазать» антисемитов, когда они намереваются вредить евреям. Священник не знал, что с тех пор, как р. Моше стал главой общины, он упразднил этот фонд и употребил его с согласия «семи общественных деятелей города» совсем на другую цель, – обучать еврейских детей ремеслам. Но священника вообще не беспокоило, имеются в фонде средства или отсутствуют; он ожидал, что когда евреев прижмут, то они уж деньги достанут из того или иного источника.

Так или иначе, но как только глава общины узнал, что собираются тучи над головами евреев и что виною этому священник-юдофоб, он сообщил главному католическому духовнику, что еврейская община назначила спецаиальную делегацию во главе с ним, р. Моше, чтобы навестить священников и переговорить с ними. Р. Моше просил назначить время для приема делегации и беседы с нею. К этому времени уже стало известно, что священники не только намереваются выступить против евреев, но что у них уже имеется очередной вымысел для готового уже обвинения.

Уже одно обращение р. Моше к священникам с письменным требованием принять еврейскую делегацию было совершенно беспрецедентным и указывало на нечто новое в отношениях между евреями и католическим духовенством, что поразило священников. Если бы это случилось раньше, то перво-наперво от евреев попало бы священникам что-нибудь на руки. И это было бы сделано тихо, без шума, лишь бы закрыть рты юдофобам.

А тут получилось нечто бесподобное. Поступило формальное письмо от главы общины, – письмо, написанное на отличном польском языке, – с требованием принять еврейскую делегацию, как будто речь идет о какой-то сделке с евреями или о разборе претензии с их стороны. Но глава духовенства посоветовал своим приближенным сделать вид, что ничего особенного не случилось, удовлетворить просьбу главы общины и назначить время для появления делегации перед священниками. И уж если принимать еврейскую делегацию, то делать это с должной помпой – в ближайшем дворце около старого кафедрала в присутствии многочисленных священников и приглашенных гостей из высокопоставленной церковной аристократии. Во-первых, евреям следовало видеть, что им есть перед кем держать себя респектабельно, а затем желала церковь вообще показать свой блеск, как и свою милость, соблаговолив выслушать даже «низких» евреев. Когда наступил день и час приема еврейской делегации, явился во дворец глава общины р. Моше с двумя другими членами правления общины. Их приняли с почетом, показав этим, что даже с евреями священники обходятся якобы вежливо и корректно.

Еврейских представителей усадили на почетные места, после чего один из священников-распорядителей обратился к присутствующим со словами:

– Вам, конечно, знаком великий грех, совершенный евреями против нашей веры. Изображение Христа было сорвано с креста в центре города и швырнуто в кучу мусора. Такое скандальное дело не имело еще места в нашем городе. Этого нельзя и не должно простить.

На это обвинение ответил р. Моше следующим образом:

– Мы, конечно, слышали о случившемся с одним из крестов. Христианская святыня была действительно повреждена и брошена в мусор. Но никто из нас не знает и не доказал, что это совершено евреем. Мы поэтому и явились сюда, чтобы узнать, на каком основании распустили антисемиты слух, что это сделали евреи, в то время как всем известно, что евреи остерегаются осквернять святыни других религий.

Р. Моше говорил ясно, твердо и уверенно. Таких речей никогда еще не слышали юдофобы от еврея. Их поразила также беглость, с которой р. Моше говорил с ними на их собственном языке. Р. Моше был не просто евреем, а таким, который производит своей речью глубокое впечатление! В течение нескольких минут сидели священники и гости безмолвные, как бы пораженные громом. Взоры всех были обращены к р. Моше.

Вдруг поднялся с места один из младших священников. Лицо его горело от гнева, а глаза были налиты кровью. Он весь клокотал от ярости.

– Какое нужно еще доказательство тому постыдному делу, совершенному евреями? Это просто нахальство со стороны этого квази руководителя евреев явиться сюда и заявлять, что не евреи виноваты в этом поступке и потому им нет нужды искупить его надлежащей суммой денег! Больше того, – он смеет еще требовать от нас доказательство виновности евреев, как будто тот факт, что наша святыня валяется в отбросах и грязи ему недостаточен. Такое нахальство могут проявить только евреи, которые распяли нашего бога!

Оба члена делегации, сопровождавшие р. Моше, были потрясены. Они представили себе, что такой взрыв негодования со стороны молодого священника может зажечь жестокое пламя ненависти у всех собравшихся, и это может плохо кончиться для евреев.

Что касается р. Моше, то он остался спокойным. Легкая ироническая усмешка появилась на его губах. Он оставался спокойным и тогда, когда остальные священники действительно начали выказывать признаки возбуждения в результате бурного выступления молодого священника. Они начали говорить, что евреи действительно могут оказаться людьми опасными. Вскоре евреи нападут на церкви и осквернят христианские святыни. Тогда поднялся р. Моше во весь свой рост и звонким голосом крикнул:

– Тише, дикари! Что за шум вы здесь подняли!

Твердость и решительность его слов и звучность его голоса нагнали какую-то оторопь на священников, и они замолчали.

Теперь говорил р. Моше, обращаясь к руководителю священников, который как сказано, был родственником папы и потому единственным среди присутствующих, знавшим итальянский язык. Глава общины обратился к нему на ясном и беглом итальянском языке:

– Позор тому, кто отправляется на охоту и не умеет сдерживать своих псов. Я знаю, что здесь имеется в виду выжать у нас побольше денег. Но я хочу сообщить здесь, что мы не попытаемся подкупать кого-либо, потому что обвинение ложное. Евреи ничего общего не имеют с этим преступлением, приписываемым нам юдофобами.