Иудаизм онлайн - Еврейские книги * Еврейские праздники * Еврейская история

Глава 123

Имя по цадику. – Вундеркинд. – Радость родителей.

Известие о том, что р. Ошер-Ионатан скончался и рассказ о том, как это произошло, – что он сам сделал все приготовления к своей кончине и в точности наказал, как его хоронить, – молниеносно обошли Познань.

Теперь никто уже не утверждал, что старик был умалишенным, упаси Б-же! Все были уже убеждены, что имели дело со скрытым цадиком, не пожелавшим пользоваться ничьими услугами и даже, чтобы его чтили за его праведность.

Поскольку он наказал, чтобы его похоронили в тот же день без промедления, знал весь город, что похороны состоятся сразу же, и никому не хотелось пропустить возможность присутствовать на похоронах такого цадика. Лавочники тут же начали закрывать свои лавки, а ремесленники прекратили работу. Меламеды распустили школьников. Женщины отложили все домашние работы в сторону. Стар и млад потянулись к синагоге, в которой скончался старый цадик.

Наказ р. Ошер-Ионатана перед кончиной напомнить р. Исраель-Хаиму и его жене об условии, которое он им поставил, освежил в памяти всех заявление старика на кладбище во время похорон пятилетнего сыночка р. Исраель-Хаима, Сиадхелы, что супруги будут благословлены другим сыном, который будет жить долго, при условии, что они назовут сына его именем – Ошер-Ионатаном. Многие уже забыли об этом или просто махнули на это рукой, как на слова человека, который не в своем уме.

Это еще больше наэлектризовало познаньскую общину. Такому уважаемому усопшему нужно было отдать должный почет. То, что не было сделано при его жизни, следовало делать теперь после его кончины. Поэтому улицы вокруг синагоги, откуда вынесли покойника, кишели людьми. Похоже было на то, что в городе не осталось и дитяти в колыбели.

Очень опечаленные и в почетном трепете шли провожающие за катафалком. Когда похоронная процессия приблизилась к кладбищу, небо вдруг затянуло тучами. Особо тяжелыми и густыми были тучи на востоке. Показалась радуга, расцвеченная всеми своими красками. Одновременно начало греметь и небо прорезали молнии, слепившие глаза. Громы сотрясали воздух и оглушали.

Народ был потрясен. Грозные явления природы были приняты за примету, указывающую, что на небесах считаются с великим покойником и что это является встречей, устраиваемой покойнику при его переходе из одного мира в другой.

Могилу подготовили в месте, указанном покойным перед смертью. Опустили покойника в могилу и засыпали ее. Наступил момент чтения кадиш по покойнику у свежей могилы. Но кому же читать этот кадиш по цадику, если у него нет ни родных, ни знакомых. Никто из собравшихся не смел выступить и предложить для этого свои услуги.

Вдруг сквозь плотно обступившую могилу толпу протолкнулся «одноглазый столяр», как звали этого еврея в Познани. Настоящего его имени никто не знал, да никто и не интересовался знать это. Его считали в Познани чужаком. Он прибыл в город лет пятнадцать тому назад откуда-то. Поскольку он был одноглазым, – второй глаз его был закрыт, – то его называли «одноглазым столяром», и с тех пор это стало единственным его именем. Никто особо им не интересовался. Он никого не трогал и никто не трогал его.

Выдвинувшись из толпы, подошел одноглазый столяр к могиле и, не говоря ни слова, начал читать кадиш. С тех пор читал этот столяр кадиш по покойнику все одиннадцать месяцев трдура. Время от времени он подходил к амвону в молельне «Поалей-цедек», где молились ремесленники, и возглавлял молитву, как это делают обычно люди в трауре по своим близким родным. Никто его не спрашивал, что у него общего с покойником, и он сам об этом никому не говорил. Считали, что это не больше, чем случайное дело.

А между тем произошло нечто такое, что заставило всех в городе говорить о себе с большим интересом. Через несколько месяцев после кончины р. Ошер-Ионатана лавочник р. Исраель-Хаим узнал от своей жены, что она в положении. Вначале держали это супруги в секрете, чтобы не сглазить беременную. Но еще через несколько месяцев это не могло уже больше оставаться тайной. Все уже знали, что лавочница в положении, и весь город заговорил об этом. Учитывая, что это связано с благословением цадика р. Ошер-Ионатана, все с большим волнением ждали дальнейшего развития событий.

К году после кончины р. Ошер-Ионатана родила жена р. Исраель-Хаима сына. Сразу же было видно, что ребенок здоровый. Р. Исраель-Хаим тут же обеспечил, чтобы ученики хедеров пришли читать Шема у постели роженицы. На восьмой день было совершено обрезание, и новорожденного назвали Ошер-Ионатаном, по имени цадика, предсказавшего рождение ребенка. Мальчик был здоров и крепок телом. Родители были счастливы, хотя сердца их были всегда в тревоге. Они, бедные, были ведь так сильно наказаны! Кто знает, что может случиться? В то же время они все же лелеяли надежду, что исполнится благословение покойного цадика.

Когда Ошер-Ионатану исполнилось восемь лет, он выглядел двенадцатилетним мальчиком. Он обладал чистой речью и был одарен большими способностями. Когда ему исполнилось десять лет, он закончил уже свои занятия в ешиве для юношей, куда поместили его родители. Рош-ешива посоветовал отцу позволить Ошер-Ионатану заниматься самостоятельно. Вскоре начали говорить в Познани о молодом мальчике, как об иллуе. Он поражал всех своей огромной эрудицией и остротой ума.

Пришло время исполнить желание молодого иллуя уехать в большие ешивы того времени изучать Тору у крупнейших гаоним. Ешивы Польши и Литвы славились во всем еврейском мире. Ошер-Ионатан открыл свое желание отцу, и тот согласился, чтобы сын выехал знакомиться с миром ученых. При этом у р. Исраель-Хаима была еще одна мысль. Сыну должно было исполниться тринадцать лет, и в Познани готовились к его бар-мицва. Р. Исраель-Хаиму хотели оказать большие почести по случаю предстоящего торжества, а он этого не хотел. Сердце его билось тревожно, чтобы не сглазили сына. Такой удачный ребенок, – красив, здоров телесно, и столь же чудесный духовно. Весь город восхищался его ученостью. О величии Ошер-Ионатана в Торе говорили уже не только в Познани, но и в ряде других городов и местечек. Слух о нём достиг уже и другие страны.

В один прекрасный день узнали в Познани с удивлением, что иллуй Ошер-Ионатан оставил город, и никто не знал куда он отправился. Когда спрашивали родителей, куда уехал их сын, они отвечали, что сами не знают. Он отправился искать место, где можно изучать Тору; некоторое время он будет вообще «справлять галут», как это было принято в те времена.

Шесть лет он «справлял галут». За это время он побывал в разных ешивах. Он провел время в известных тогда ешивах Праги, Кракова, Люблина и Бреста. Он посетил также гаоним Германии и Франции. По истечении шести лет вернулся Ошер-Ионатан в Познань к родителям. Его отец р. Исраель-Хаим сосватал его с дочерью одного из больших богачей города. Тесть обязался содержать супругов неопределенное время с тем, чтобы гениальный молодой зять мог целиком отдаваться изучению Торы.

Теперь весь город называл уже молодого иллуя «рабби» Ошер-Ионатан. Его почитали так, как подобает гаону.

На десять лет замкнулся молодой гаон в бет-амидраше, построенном для него его тестем вблизи его дома. Все эти годы изучал р. Ошер-Ионатан Тору днями и ночами. Время от времени Он подпускал к себе кого либо из молодых гаоним и постарше, пожелавших беседовать с ним по вопросам Торы. Многие же приходили к нему за разрешением непонятных мест в Талмуде и ряда других общих вопросов.

Один недостаток выявился у р. Ошер-Ионатана, – он смотрел сверху вниз на всех великих талмудистов того времени и отзывался о них с неуважением. Он считал себя больше всех эрудированным в Талмуде и обладающим более острым умом. Многие думали, что так оно и есть, ибо знаниям р. Ошер-Ионатана не было предела. Способностью воспринимать научный материал и памятью он превзошел всех, не имел себе в этом равных. Он помнил все, что учил, слышал и видел с двухлетнего возраста. Он помнил даже, как р. Иосеф-Исраель – цимбалист (как звали этого еврея в Познани), живший по соседству с отцом, читал ему стихи из Танаха, а часто и целые главы, а он, маленький Ошер-Ионатан, повторял их вслед за ним наизусть. Вот тогда и начали говорить о нём в Познани с большим восторгом и предсказывали ему, что он вырастет «великим человеком во Израиле». Р. Иосеф-Исраель был также в своем роде редкостным человеком. Хотя его звали «цимбалистом», он все же профессиональным музыкантом не был. Это имя ему просвоили в Познани за то, что он изумительно хорошо играл на цимбалах, проявляя это свое умение только на свадьбах, чтобы веселить жениха и невесту. Вообще-то держался он отчужденно от людей, но, когда дело касалось свадьбы, он становился там человеком общительным. По специальности он был золотых дел мастером и не простым мастером’, а таким, который отличался изумительно красивыми украшениями, им изготовленными, особенно – золотой и серебряной посудой, на которой он выгравировывал всякие чудесные картины. Этс ремесло он изучил у своего отца, который был не меньше сына знаменит своей искусной работой по золоту и серебру. Насколько велик он был как золотых дел мастер, настолько же он был велик и в Торе. Он знал Танах наизусть, а также и все шесть томов Мишнайот и несколько масехтот Гемары. Сидя за работой над золотыми и серебряными вещами, он изучал Тору наизусть. Понятно, что чем больше он заучивал наизусть, тем больше он знал.

Заметив, как велика память малютки Ошер-Ионатана, читал ему р. Иосеф-Исраель часто стихи и главы из Танаха, а мальчик сразу же заглатывал все это и никогда больше не забывал.

Находясь на иждивени своего богатого тестя, приобрел р. Ошер-Ионатан много книг и рукописей по всем областям Торы. Стоило ему только заглянуть в них и он их уже запоминал навсегда.