Иудаизм онлайн - Еврейские книги * Еврейские праздники * Еврейская история

Глава 117

Тайное сватовство. – Примечательная свадьба. – Минские нистарим. – Сын банщика – гаон.

Шамеш р. Ионатан и его жена Баша-Рахель хотели бы, естественно, иметь сына. Но, когда Б-г благословил их дочкой, они и ей были рады. Родители решили воспитать свою дочь Сарра-Ривку так, как если бы это был мальчик. Это значит, что они обучат ее Торе с самого раннего детства, не считаясь с тем, что другие обычно своих дочек Торе не обучают.

Сам р. Ионатан занимался со своей дочкой и постепенно прошел с ней чтение, Хумаш, Танах, затем Мишну, Гемару, Аггаду и Мидраш. Но супруги держали это втайне. Минские евреи, особенно те из них, которые молились и изучали Тору в том бет-амидраше, где р. Ионатан служил шамешом, могли подумать Б-г весть что, если бы они знали, что Сарра-Ривку обучают Торе.

Так шли годы, и Сарра-Ривка выросла ученой. Понятно, что она была воспитана также в духе нравственности и хорошего поведения. Ее доброта и скромность были на виду у всех; хвалили ее и ее родителей.

Когда Сарра-Ривке исполнилось семнадцать лет, заслал один из прихожан бет-амидраша р. Ионатана-, лавочник р. Меир-Натан, свата к шамешу. Он хотел в невестки себе добросердечную и скромную Сарра-Ривку. Он знал, конечно, что у р. Ионатана нет приданого для дочки и что он, конечно же, не сможет взять зятя на иждивение. Свадьба должна была быть сыграна на счет лавочника, который должен был также обеспечить невесту всем необходимым. Он был готов на все это, лишь бы заиметь эту праведную еврейскую дочь за своего сына.

Но р. Ионатан отослал свата ни с чем. Он не сказал ни «да», ни «нет». Р. Меир-Натан же не посчитал это за отказ. Поскольку р. Ионатан был вообще человеком молчаливым, думал лавочник, что он по своему обыкновению смолчал, но в душе он, наверное, согласен с его предложением. По мнению р. Меир-Натана, это должно было быть счастьем для бедняка-шамеша. Когда сват поговорил об этом с р. Ионатаном во второй и в третий раз и все еще не мог добиться определенного ответа от него, решил р. Меир-Натан послать одного из своих близких друзей вместо свата-профессионала, и уже не к отцу Сарра-Ривки, к шамешу-молчальнику, а к ее матери, Баше-Рахели, которая считалась более разумной, чем ее молчаливый и недалекий муж.

Баша-Рахель дала уже определенный ответ: «нет», объяснив при этом причину своего отказа. Сарра-Ривка уже тайно обручена. Ее сосватали уже тогда, когда Сарра-Ривка была еще совсем малюсенькой, что считалось чудодейственным средством, способствующим долголетию девочки. Так что отказ не вызван непочтением к р. Меир-Натану, а кроется в причине совсем иного характера.

Баша-Рахель не открыла тогда, с кем Сарра-Ривка помолвлена с самого раннего детства. Да никто и не пытался тогда в точности дознаться этого. Ибо, какие же тайны могут здесь быть, помимо того, что родители заключили с кем-то договор о помолвке, чтобы обеспечить долголетие их дитяти. Такие вещи случались тогда часто.

Прошло несколько месяцев, и стало известно, с кем помолвлена Сарра-Ривка чуть ли не с самого дня рождения. Этим суженым оказался гениальный Нахман-Ицхак, сын банщика р. Шим’он-Лейба; лишь после кончины банщика узнали от его гениального сына, что он был нистаром.

Понятно, что сватовство было заключено между обоими отцами детей, между р. Шим’он-Лейбом – банщиком и р. Ионатаном – шамешом. А раз так, то сделали вывод, что нистар р. Шим’он-Лейб не породнился бы просто с кем-либо. Если он выбрал дочку р. Ионатана для своего сына, значит, – сам р. Ионатан является также скрытым цадиком.

Весь Минск говорил теперь об этом сватовстве. Многие завидовали р. Ионатану. Молодой иллуй р. Нахман-Ицхак мог быть желанным зятем крупнейших богачей и талмудистов, а он становится зятем шамеша! Все поздравляли теперь шамеша сердечным «мазал-тов». Р. Ионатан едва отвечал на все поздравления. Он остался тем же молчальником, что и всегда. И если кто нибудь замечал, что у него должны быть, по-видимому, особые заслуги, позволившие ему заиметь такого гениального зятя, то он на это тоже ничего не отвечал; на его губах появлялась тогда только легкая улыбка.

Был назначен день свадьбы. Многие предполагали, что ради такого замечательного жениха справит р. Ионатан уж очень торжественную свадьбу. Он был, конечно, бедняком, всего только шамешом, но при помощи заработков жены, которая была повивальной бабкой, он все же смог бы как нибудь достать нужные средства и справить надлежащую свадьбу. Р. Ионатан мог рассчитывать и на помощь прихожан бет-амидраша. Они охотно сложились бы, чтобы справить свадьбу, не столько ради их шамеша, сколько ради жениха, р. Нахман-Ицхака. О гениальности жениха только и было разговоров во всем городе. Но р. Ионатан и не подумал брать у кого-либо что-нибудь стоимостью хотя бы в грош, даже если это касалось украшения свадьбы единственной его дочери. Сам он также не делал никаких особых усилий для справления свадьбы. Сваты, приглашенные им на свадьбу, были весьма странного типа. Четыре гостя находились в городском доме призрения. Это были евреи в старых, обшарпанных капотах; на них никто никогда не обращал внимания. Помимо этих приглашенных, пригласил р. Ионатан шесть-семь других евреев из числа попрошаек, побиравшихся по домам в Минске, собирая милостыню. В том бет-амидраше, где р. Ионатан был шамешом, квартировали два еврея, которые также были приглашены на свадьбу и которые совершили акт бракосочетания. Один из этих двух гостей прочел затем за свадебной трапезой полагающиеся «семь благословений». Многие минские жители не знали даже, что у р. Ионатана справляется свадьба дочери. Об этом узнали только назавтра, когда все уже совершилось.

Молодожены нашли приют в доме вдовы, матери р. Нахман-Ицхака, которая содержала городскую баню после смерти мужа. Таким образом, все трое жили вместе у бани. Назавтра после свадьбы пришли выдающиеся ученые Минска поздравить молодого хозяина р. Нахман-Ицхака. Никто из них на свадьбу не был приглашен. Вместо традиционного доклада жениха за свадебным столом, показал р. Нахман-Ицхак свою ученость этим великим талмудистам теперь, когда они явились к нему назавтра после свадьбы. Молодой гаон привел всех в изумление и вострог глубиной доклада.

Прошло немного времени, и минчане начали подумывать о том, как бы обеспечить молодоженов заработком. Предложили р. Нахман-Ицхаку стать рош-ешивой. В Минске было тогда много ешиботов, и р. Нахман-Ицхак был бы охотно принят в одну из них. Но он отказался. Он смиренно заявил, что не годится еще в учителя. Ему еще нужно самому много учить и знать. И он действительно продолжал учебу с еще большим рвением и прилежанием, чем до свадьбы.

Между тем начали в Минске интересоваться шамешом р. Ионатаном, тестем р. Нахман-Ицхака. Теперь спохватились, что наверное же он человек недюжинный. Если нистар р. Шим’он-Лейб – банщик наказал перед смертью, чтобы его сын, гениальный р. Нахман-Ицхак, женился только на дочери р. Ионатана Сарра-Ривке, значит сам р. Ионатан, надо предполагать, тоже нистар. По словам самой Баша-Рахели, жены р. Ионатана, выходит, что сватовство между этими молодоженами состоялось еще тогда, когда оба были малютками. Это могло иметь место только в том случае, если р. Ионатан был скрытым цадиком, таким же, как и р. Шим’он-Лейб – банщик. То, что р. Ионатан был молчалив и вел себя так таинственно, укрепило веру в то, что он нистар. Теперь вспомнили, что в течение ряда лет он жил с женой раздельно, и оба – в бет-амидраше: р. Ионатан – за печью в мужском отделении, а его жена Баша-Рахель – в женском отделении. Теперь не спускали уже глаз с р. Ионатана. Не оставили без внимания и Баша-Рахели. Следили за тем, чем она занимается и прислушивались к каждому ее слову.

Шамешу и его жене это надоело. Они не хотели, чтобы им уделяли столько внимания. Конечно же, у обоих было что скрывать. Не пришло еще их время открыться, а может быть р. Ионатан решил про себя прожить всю жизнь нистаром.

И вот в один прекрасный день обнаружили, что оба супруга, р. Ионатан и его жена Баша-Рахель, исчезли. Они оставили Минск, и никто не знал куда они делись. Предполагали, однако, что как нистар не захотел р. Ионатан оставаться больше в Минске.

Их дочь осталась, конечно, с ее мужем в Минске. Очень мало людей знали тогда еще, какой великой ученой является Сарра-Ривка. Ее затмил своей гениальностью ее муж, привлекший всеобщее внимание. Все знали, что молодая пара живет не доходы от городской бани, получаемые вдовой, матерью р. Нахман-Ицхака. Ей помогала по бане ее невестка Сарра-Ривка, в то время как ее сын р. Нахман-Ицхак усердно изучал Тору и молился. Минские евреи, мужчины и женщины, пользовавшиеся баней, очень сострадательно относились к обоим женщинам, к свекрови и ее невестке, которым приходится заниматься такой каторжной работой. Но те и не думали искать себе другого источника заработков.

Прошло несколько лет, в течение которых Сарра-Ривка стала уже матерью Двух детей. Но их образ жизни ни в чем не изменился. Р. Нахман-Ицхак продолжал изучать Тору, а обе женщины, его мать и жена, продолжали заведовать баней.