Глава 101

Положение еврееь в Польше. – Создание «Совета четырех стран». – Обычай «кушать дни». – Р. Ехиель Альперин. – Иллуй из Сельца, – будущий Виленский гаон.

В Польше жилось евреям в то время не так уж плохо. Их материальное положение было весьма хорошее. Развитию их духовной жизни также ничто не мешало. Власти, как и население, относились к своим гражданам-евреям весьма терпимо. Но враждебные ветры из Рима, превратившиеся в истребительные бури в Испании и П^гугалии, достигли также Польши и Литвы. Священники ь этих странах начали также подымать свои головы.

Раввины и еврейские общественные деятели начали заранее проводить совещания и выискивать средства избежать надвигающихся бед. Было решено создать центральный орган, объединяющий все еврейские общины и имеющий задачей защитить евреев материально и духовно.

До этого евреи полагались на ходатаев своих собственных общин, – ходатаев, действующих по просьбе оС^цины и добровольно. Не всегда могли такие ходатай сделать что-нибудь реальное в пользу своих общин.

В те времена увеличилось число доносчиков, причинявших евреям много зла. За любую поблажку евреи вынуждены были давать взятки; их положение становилось все более ненадежным.

Королем Польши был тогда Зигмунд Первый. Когда он взошел на трон, государственная казна была пуста, а расходы государства были неимоверно велики. Чиновники налогового ведомства были большими взяточниками и «проглядели» тот факт, что помещики вовсе налогов не платили. Это поставило правительство в тяжелое положение. Только евреи платили регулярно свои налоги. Это вызывало у короля теплое чувство к ним. Он пригласил к себе еврейских представителей и заверил их, что никаких каверз со стороны католического духовенства им нечего опасаться. Но это только усилило подстрекательства со стороны ксендзов и ряда политических деятелей против евреев. Послышались открытые призывы изгнать евреев из Польши по примеру Испании и Португалии. При этом распространялись позорнейшие небылицы о евреях. Имелось в виду, что после изгнания евреев из Польши их имущество будет конфисковано в пользу опустошенной казны.

Началась борьба между королем и его советниками, как и духовенством. Поступили требования применять репрессивные меры против евреев, главное – наложить на них особые поборы.

Руководители еврейских общин провели совещания и решили созвать общее собрание представителей всех еврейских общин страны, чтобы ознакомить еврейское население с угрожающей ему опасностью.

На этом общем собрании было принято решение создать объединенный совет евреев Польши и Литвы для защиты евреев этих стран, имевших одно центральное правительство. Выбрали Комитет, который должен был добиться правительственного разрешения на создание этого официального лредставительного органа

В 5280 году (1520 г.) разрешил король Зигмунд евреям создать такой представительный центральный орган, избранный всеми еврейскими общинами страны. Этот орган обладал решающим голосом по всем еврейским вопросам, так что фактически евреи получили духовную автономию во всей Польше и Литве. Было вновь созвано общее собрание, чтобы объявить евреям о предоставленной им автономии. Этот орган был создан и получил название: «Комитет стран». Орган осуществлял контроль над всем тем, что касалось еврейской жизни в вопросах духовных и экономических. Местом нахождения «Комитета стран» был установлен город Краков. Заседания Комитета проходили во время ярмарок в различных городах; там собирались еврейские коммерсанты и даже духовенство.

Этот центральный еврейский орган просуществовал сто три года. В 5383 году (1623 г.) собрались великие знатоки Торы Бреста, Вильны, Гродны, Слуцка и Пинска и пришли к заключению, что «Комитет стран» не в состоянии обеспечить требования всех еврейских общин обоих государств, а потому должен быть создан отдельный комитет для Литвы. Этот комитет оказался очень удачным, – более удачным, чем Комитет Польши. Литовский Комитет функционировал целое столетие. В годы действия этого комитета были созданы большие ешивы в ряде литовских городов. Были открыты также ешивы в Витебске, Бешенковиче и Полоцке. Минск был тогда уже центром Торы и науки. Создание ешиботов в других городах усилило влияние Минска, ибо крупнейшие талмудисты Минска посещали эти города. Это привело также к тому, что в таком городе, как Витебск, например, куда начали прибывать ученые из других городов, был построен специанльный ночлежный дом и кухня для таких гостей. Особые комнаты были выделены там для ученых талмудистов. По примеру Витебска, был такой же ночлежный дом создан также и в Минске, который как цент, у Торы стоял выше Вытебска. В задачу этого ночлежного дома входило, в частности, следить, чтобы не повторился случай, когда по небрежности проглядели гостившего в городе великого ученого, которому не были оказаны соответствующие почет и забота. Это было сделано после того, как такая оплошность была допущена в Минске по отношению к одному юноше, который оказался в дальнейшем некем иным, как будущим знаменитым Виленским гаоном, о ком речь ниже. Здесь мы пока расскажем о том, как под влиянием Литовского Комитета стран стала Литва местом Торы; в ее городах и местечках открывались и успешно функционировали известные ешивы. Комитет сознавал, что ешивы – это самая основа еврейства во все поколения и во все времена. Молодежь должна быть воспитана в духе Торы, а чтобы изучать Тору нужно открывать побольше ешиботов. Учащиеся ешиботов должны быть обеспечены во всех их потребностях. В каждой еврейской общине с населением в пятьдесят семей старались иметь свою ешиву. Было заведено, чго из всех поступлений на благотворительные цели известная часть отчислялась на ешиву. Фактически не было ни одного подходящего случая, такого, как обрезание, бар-мицва, свадьба или даже похороны, чтобы не собирались там деньги на ешиву. Сами жители данной местности, эти пятьдесят или сколько бы их ни было семей тоже должны были обязаться обеспечить питанием не менее трех иногородних учеников местной ешивы. Этих учеников следовало кормить за своим столом, а не отделываться деньгами. Отсюда пошел обычай «кушать дни». Ученикам ешивы устанавливались определенные дни, в которых они столовались у того или другого местного жителя. Был дан наказ, чтобы хозяйки таких домов следили за тем, чтобы в те дни, когда один из ешиботников столуется у них, они готовили для него хороший, питательный обед; ешиботники должны были хорошо питаться, чтобы они не ослабли от недоедания. В соответствии с духом того времени хозяйки часто сами чуть ли не голодали, но ешиботники у них ели досыта.

Ешиботников распределяли так, что четыре будних дня ешиботник столовался в одном доме, а остальные два будних дня и в субботу – в другом доме. Хозяевам надлежало выказывать свое любовное отношение к ешиботникам в той же мере, что и к собственным детям. Это вселяло в сердца евреев-мужчин, как и женщин, большую любовь к Торе. Это влияло к на домочадцев. Видя насколько родители дорожат ешиботниками, вырастали дети с желанием самим также изучать Тору или по меньшей мере уважать людей Торы. Было также заведено, что каждый ешиботник должен был иметь под своим руководством двух мальчиков местных жителей, которых он воспитывал в духе Торы и хорошего поведения.

Что касается самой ешивы, там в ней обучали не только Торе, но и этике. Каждая ешива старалась иметь во главе крупного талмудиста; в этой части ешивы конкурировали между собою.

Одним из знаменитейших рош-ешива тех времен был р. Ехиель Альперин* из Слуцка, Минской губернии. Он создал ешиву, состоявшую из отличников учебы. За это его ешива очень прославилась. Минские ученые талмудисты позавидовали Слуцку и решили привлечь р. Ехиеля к себе. Было решено назначить его не только главой всех минских ешиботов, но также председателем городского еврейского духовного суда

Когда Минск добился этого и назначил р. Ехиеля Альперина раввином и главой всех ешиботов в городе, было решено устроить по поводу этого праздник. На этот праздник были приглашены руководители тогдашнего «Комитета стран», а также представители всех важнейших еврейских общин Польши и Литвы. Такой обширный съезд крупнейших ученых того времени в области Торы привлек в Минск сотни евреев из близких и дальных областей. Праздник в Минске, посвященный «коронованию» гаона р. Ехиеля званием городского раввина, продолжался семь суток. Гаон р. Ехиель делал собравшимся доклады по Торе, приведшие слушателей – ученых в неописуемый восторг. Делали подобные доклады и другие знаменитые гаоним, принявшие участие в этом радостном событии.

Этот большой съезд многих выдающихся личностей того времени был использован для обмена научными новинками и слушания сложных талмудических докладов –- «пилпул», а также для практического решения ряда вопросов, явившихся особо актуальными для того времени.

Прибывшие гости, знаменитые талмудисты, были приняты минскими жителями с большим почетом. Их обеспечили жильем и всем необходимым. Три специальных комитета занимались удовлетворением всех духовных и материальных нужд высоких гостей.

В докладах собравшихся великих ученых отразились две системы, господствовавшие тогда в принципах изучения Торы: система «пилпула», которая была распространена в Польше по почину пражского раввина р. Яакова Полака, и логическая система, разработанная гаоном р. Шалом-Шахной из Люблина.

Когда р. Ехиель Альперин принял на себя руководство всеми ешиботами города Минска, он сам делал два доклада в году по системе «пилпул», – один раз летом и один раз зимой. На его доклады допускались только избранные ученые. Говорили тогда, что разрешение присутствовать на докладе гаона равносильно аттестации слушателя присвоением ему звания гаона.

Однажды, накануне того дня, когда р. Ехиель Альперин должен был делать очередной полугодовой научный доклад, появился в бет-амидраше пятнадцатилетний паренек. Он прибыл вместе с другими бедняками-попрошайками, ходившими из города в город и собиравшими милостыню. Как и другие странники, он ночевал в городской ночлежке, предоставлявшей убежище еврейским странникам. Услышав, что предстоит доклад р. Ехиеля, потребовал этот паренек, чтобы его допустили к слушанию доклада. Организаторы доклада смотрели на юношу с изумлением. Он был одет оборванцем и по его внешности нельзя было принять его за талмудиста. В разрешении ему отказали. Юноша умолял разрешить ему хотя бы стать где-нибудь в уголке и слушать доклад издали. Ему и в этом было отказано. Тогда юноша прокрался в бет-амидраш и спрятался за печью, откуда он слушал доклад р. Ехиеля.

В своем докладе на определенную талмудическую тему остановился докладчик на двух противоречиях в Талмуде и внес много нового в трактовке темы, но противоречия все же не разрешил. После доклада гениальные слушатели долго обсуждали эти противоречия и не смогли прийти к заключению, как же их все-таки разрешить. Вопрос остался открытым.

Неизвестный юноша, выслушавший доклад и дискуссии по нему, написал на следующий день искомый ответ и передал свою записку сыну р. Ехиеля, р. Моше, который сам славился своей гениальностью. Сам юноша сразу же ретировался и исчез из бет-амидраша.

В то время, как р. Моше готовился просмотреть врученную ему незнакомцем записку, вошел в бет-амидраш один виленский коммерсант, оказавшийся в Минске проездом. Он зашел сюда помолиться. В волнении он рассказал, что при входе в бет-амидраш он столкнулся с выходившим отсюда молодым иллуем из Сельца, под именем которого был известен до его женитьбы знаменитый Виленский гаон. Он хотел его остановить, но тот, «справляющий, по-видимому, галут», не захотел признаться.

Р. Моше понял, что это и есть, по-видимому, тот самый юноша, который только что передал ему записку с ответом на кажущиеся противоречия, установленные его отцом в своем докладе. Он сразу же передал записку отцу, которого поразила гениальность, проявленная здесь юношей.

Теперь стало ясно, что это и был иллуй из Сельца, будущий Виленский гаон, о котором с таким волнением говорил еврей из Вильны. Попытались разыскать исчезнувшего иллуя. Его стали искать по всему Минску, в ночлежках и в синагогах. Но его в городе уже не было. Он ушел со всеми другими попрошайками, как дознались позже, по пути в Брест.

* Автор капитального труда «Седер Адорот» («Хронология>).