Иудаизм онлайн - Еврейские книги * Еврейские праздники * Еврейская история

Глава 95

Местечко Чарей. – Раввин подвергает себя самоистязаниям. – Р. Яаков Керпил. – Алеф-бет с пожилыми евреями.

Иллуй из Чарея р. Иосеф-Ицхак, ставший мужем Девора-Леи, был, как нам известно, скрытым хассидом. У кого он изучал хассидизм, – об этом Девора-Лея узнала лишь после свадьбы.

В Чарее, маленьком местечке на Волынщине, родине Иосеф-Ицхака, проживало около 55 еврейских семей. Ничем примечательным это местечко не отличалось. Как и во многих других местечках, имелось в Чарее несколько евреев-талмудистов. Некоторые зажиточные обыватели взяли в мужья своим дочерям ученых юношей, находившихся затем на их иждивении и продолжавших учебу. Вот эти юноши и внесли в местечко дух Торы и умножили число талмудистов. Чарей не был уже больше, как раньше, отсталым еврейским поселением. Но большинство местечковых евреев было все же людьми простыми. Превалирующее большинство этих евреев умело не больше, как молиться и прочитать главу из Теилима. Некоторые их них умели также переводить главу из Хумаша. Но все, как один, были они правоверными евреями, соблюдавшими тщательно мицвот с необычайной верой и искренностью.

Было, однако, в местечке несколько десятков, а то и больше, евреев, настоящих неучей, таких, каких мы называем «невеждами со всех точек зрения». Они не знали даже как выглядит какая-нибудь буквочка. Эти евреи не могли молиться миньяном, – они не могли следовать за хазеном. Они довольствовались чтением Шемаи парой других несложных молитв, которые они вызубрили, и то с ошибками.

В то время раввином Чарея был р. Шемуель-Акива. Его знания Торы были не слишком большими. Зато он был очень Б-гобоязнен. В течение пятидесяти лет он постился всю неделю, от субботы до субботы. Он также подвергал себя самоистязаниям. Зимою он катался голый в снегу. Летом он голый садился у муравьиных гнезд и давал искусать себя до крови. Он был зятем гаона р. Хаим-Моше из Пинчева, ученика р. Йом-Това Гелера, автора труда «Тосефот-йом-Тов». Р. Хаим-Моше, прежний раввин Чарея, взял себе в зятья р. Шемуель-Акиву, который к двадцати годам был известен своей большой набожностью, и сделал его проповедником.

Зять особо отличался своими полными укора проповедями, которыми он нагонял на слушателей, ученых и простых людей в равной степени, невероятный страх. В своих укоряющих проповедях р. Шемуель-Акива указывал на страшное наказание, ожидающее отступившихся от праведного пути. Он очень впечатляюще рисовал ад, страдания грешников.

После кончины р. Хаим-Моше раввином местечка Чарей стал р. Шемуель-Акива, в соответствии с завещанием его тестя. Он продолжал поститься всю неделю и подвергать себя истязаниям. Он продолжал также и на посту раввина читать свои жуткие, укоряющие проповеди. Как и все талмудисты того времени, он держался вдали от невежд. То, что у этих людей не было воспитателей, его мало беспокоило. Видимо, он, раввин, об этом и не подумал. Если невежественные евреи приходили слушать его проповеди, – отлично, а вот поинтересоваться их судьбой, не говоря уже о том, чтобы сделать что-нибудь для повышения их духовного уровня, – это и в голову ему не приходило.

Одним из величайших невежд в Чарее был некто Яаков Керпил, живший тем, что всю неделю обходил деревни и торговал в разнос. Домой он возвращался только на субботу. У него было заведено каждую пятницу при возвращении в местечко перво-наперво, не заходя еще домой, уплатить раввину свои взносы на жалованье ему самому, а также на другие общественные нужды, как-то: на уход за больными, на приданое бедным невестам, на обучение детей, на одежду для неимущих, и т. д. и т. п. Покончив с уплатой этих еженедельных взносов раввину, он уходил в синагогу и там опускал несколько монеток в коробку, выполняя этим мицву «скрытого подаяния». И только лишь после этого он уходил домой и отдавал жене остальные деньги, чтобы оплатить долги и закупить нужное на субботу. Затем он начинал готовиться к субботе, – очищал сапоги, начищал их, а затем отправлялся в баню.

Яаков Керпил совершенно не умел читать. Он знал несколько молитв наизусть и произносил их с грубыми ошибками. С течением времени он научился читать наизусть молитвы Шема и Шемоне-Эсре. Несмотря на ошибочное произношение, он все же читал эти молитвы очень сосредоточенно и пламенно. Так он молился про себя в пути, обходя деревни, так же сосредоточенно он молился в синагоге Чарея по субботам и праздникам. Его жена Ципа-Браха также была безграмотна, но очень набожна. Она была дочерью чарейского банщика, которого звали р. Иосеф-Ицхаком и который был грамотным евреем. Она осталась сиротой будучи еще маленьким ребенком. Община выдала ее затем замуж за Яакова Керпила.

Муж и жена жили дружно, и были бы действительно счастливы, если бы не несчастья с детьми. Вначале у них вообще не было детей. Затем начала Ципа-Браха рожать, но дети» умирали сразу же после рождения.

Однажды, обходя деревни со своими товарами, как обычно, встретил Яаков Керпил еврея, который занимался тем же, чем и он, – торговлей по деревням. И они начали блуждать по деревням вместе. Яаков Керпил заметил, что его компаньон все время что-то шепчет, как будто разговаривает сам с собой, и он полюбопытствовал, что же это он там шепчет. Когда он спросил еврея об этом, тот ему сказал, что повторяет Мишнайот наизусть. Я делаю это всегда; – сказал он, – когда нахожусь в пути. Когда сижу в синаго* ге в местечке, я изучаю Талмуд, а в пути, когда мне приходится учить все наизусть, я повторяю Мишнайот и Танах.

Когда Яаков Керпил узнал чужую тайну, не пришлось больше тому еврею скрываться и зубрить шепотом. Он начал уже учить наизусть в голос каждый раз, когда они бывали вдвоем по пути из одной деревни в другую. А учил он нараспев очень приятным голосом, глубоко трогавшим Яакова Керпила. Однажды расплакался Яаков Керпил, как малое дитя.

– Что Вы плачете? – спросил его участливо тот еврей,-которого звали р. Эрш-Лейб.

–Как же мне не плакать, – объяснил ему Яаков Керпил, если я такой несчастный невежда. Я даже читать не умею. Как сильно я Вам завидую за Вашу грамотность. Я бы кусок жизни отдал, чтобы знать столько же, сколько знаете Вы.

Р. Эрш-Лейб начал его утешать и обещал ему, что в местечке он начнет учить его азбуке. Яаков Керпил ухватился за это обещание.

– Я это сделаю, – сказал р. Эрш-Лейб, – но только с одним условием, чтобы это осталось тайной. Только Вашей Ципа-Брахе можно знать это, и больше никому.

Яаков Керпил никак не мог понять, почему тот обязательно желает держать это в секрете, но он дал на это свое согласие. Как только они вернулись в местечко и им пришлось оставаться дома из-за испортившейся погоды, начал р. Эрш-Лейб учить Яакова Керпила. Шаг за шагом начал Яаков Керпил делать успехи в учебе. Через пару месяцев он мог уже читать и знал значение многих слов. Яакова Керпила обуяла радость, а его жена Ципа-Браха была от этого «на седьмом небе».

Р. Эрш-Лейб нашел себе приют в синагоге. Поскольку с первого взгляда его приняли за простого еврея, никто его не замечал. Он ни у кого ничего не просил и никому ничего не предлагал. Значит – речь идет здесь о страннике, который задержался в местечке дольше обычного из-за плохой погоды. В первую субботу ему предложили быть гостем у кого-нибудь за субботним столом. В этом местечко Чарей ничем не отличалось от других еврейских местечек. Эрш-Лейб объяснил, что у него заведено чужим столом не пользоваться. Тогда его оставили в покое и не обращали на него больше внимания. От своего ученика Яакова Керпила узнал р. Эрш-Лейб все о каждом жителе Чарея. Особенно интересовался он простыми евреями местечка, теми, которые и читать не умели. Тогда начал р. Эрш-Лейб заводить дружбу с этими евреями; для каждого из них у него нашлось доброе слово. Он каждого утешал и подбадривал, поднимал его дух и возбуждал у него надежду и. упование на Б-га.

– Еврею нельзя падать духом, – убеждал р. Эрш-Лейб каждого такого еврея. – Всевышний любит всех евреев. Когда Всевышний сказал Моше: «Говори сынам Израилевым», Он не делал различия между одним евреем и другим. Он имел в виду ам-аареца в той же мере, что и ученого еврея. Мы все дети Всевышнего.

Он их подбадривал также заверением, что упущенное ими в учении с детства не помешает им нагнать сейчас, ибо учиться никогда не поздно. Когда, вытаращив глаза и навострив уши, евреи спрашивали его, как они могут учиться, когда нет у них никого, кто пожелал бы заниматься с ними, дал им р. Эрш-Лейб понять, что он сам готов учить их, начиная с алеф-бета. Это было для всех совершенно непонятно, такого оборота они не ожидали. Они видели знающих людей, изучающих Талмуд, Мишвайот; они видели и менее знающих евреев, изучающих главу из Хумаша. Но чтобы можно было обучать людей совсем ничего не знающих, не умеющих даже читать, – этого они никогда не видели и даже не слышали об этом. О них никто никогда не беспокоился. Но вот незнакомый еврей говорит с ними так, будто их судьба его трогает и будто это для него вопрос жизни обучать их Торе. Евреи ухватились за предложение р. Эрш-Лейба и охотно стали его учениками.