Глава 67

Барух, будущий отец автора книги «Танья», слушает рассказ о другом Барухе. – Жизненный путь Баруха из Вьязны. – Преодоление соблазна

Праздник песах, проведенный Барухом, отцом будущего основателя Хабада, у кузнеца р. Элиезер-Реувена в Добромысле, пришел к концу. Оба старшие зятья кузнеца вернулись в свои ешивы, где они читали лекции. Сын кузнеца Шемуель-Нахум тоже уехал. Теперь он отправился учиться в витебской ешиве, где читал лекции зять Баруха р. Иосеф-Ицхак. Теперь смог Барух передать с Шемуель-Нахумом письмо своему зятю. Но это означало бы, что зять и сестра узнали бы, где и в каком положении он находится. Этого Барух не желал. Он не нашел еще искомого жизненного пути. Его блуждания еще не кончились. Он остался пока в Добромысле. Он хотел послушать дальнейшие рассказы третьего зятя кузнеца, р. Ицхак-Шаула, о хассидизме вообще и о Баал-Шем-Тове в частности. У Баруха было такое чувство, будто р. Ицхак-Шаул открыл перед ним новый мир. Он, Барух, так мало знал о новом пути – хассидизме, а тут был перед ним р. Ицхак-Шаул, который представлял для него неисчерпаемый источник информации. Его знаниям о Баал-Шем-Тове и его последователях не было, казалось, предела. Его рассказам о них не было конца. Барух думал, что р. Ицхак-Шаул сможет проводить с ним время и после праздника, как он это делал в праздничные дни, и поведет его и дальше из одной комнаты в другую по платиновым дворцам хассидизма. Но теперь р. Ицхак-Шаул был занят в кузне. Его тесть пустился теперь по соседним деревням на заработки среди крестьян, Пришлось р. Ицхак-Шаулу самому справляться с работой в кузне, а работы было много. С тех пор, как р. Ицхак-Шаул усовершенствовал новый вид плуга, его заваливали работой. Теперь зять кузнеца занялся усовершенствованием также и нового типа бороны, которая лучше рыхляла вспаханную землю. Он испытал уже эту борону на полях крестьян, которые пришли от нее в восторг.

Тогда использовал Барух дни, когда р. Ицхак-Шаул был занят на работе, чтобы продумать уже услышанное им и попытаться прийти к заключению о значении хассидизма. В те вечера, когда р. Ицхак-Шаул был свободен от работы и по обыкновению проводил их за учебой, вновь беседовал с ним Барух и требовал все новых и новых рассказов, могущих научить чему-нибудь хорошему.

Р. Ицхак-Шаул рассказал ему тогда о другом Барухе, которого звали «Барух из Вьязны».

Этот рассказ также произвел на Баруха большое впечатление.

Барух из Вьязны был сыном некоего р. Иосефа и происходил из местечка Идя, недалеко от Вильны. Еще мальчиком прославился Барух своей ученостью. Когда он стал бар мицва, отвез его отец в Слуцк, в знаменитую местную ешиву, которой руководил р. Элханан Залковер, – выдающийся ученик люблинского гаона р. Шахны. Когда р. Элханан проэкзаменовал юного Баруха, он пришел в восторг от его эрудиции в Талмуде и остроты мышления; он сразу же принял его в свою ешиву, в которой Барух был самым молодым учеником по возрасту.

Р. Иосеф захватил с собою из дому мешок с сухарями и сухой сыр, которые он отдал своему сыну, чтобы он имел чем питаться до поступления в ешиву и устройства наравне с другими учениками. По заведенному в те времена порядку, учащиеся ешивы содержались на счет общины или питались у частных лиц. Но Барух не хотел пользоваться чужими харчами; он решил самому зарабатывать свой хлеб. Поэтому, когда иссякли домашние запасы, он время от время уходил в ближайший лес, нарубал дров, на плечах приносил в город для продажи и этим жил. При этом он проявил свои редкие душевные качества Он никогда не говорил покупателю, сколько он просит за свой товар, он брал столько, сколько ему давали. У бедных людей он вообще ничего не брал. Если он узнавал о какой-либо бедной семье, у которой нет дров для отопления или для затопки печи к субботе, он приносил туда вязанку дров и оставлял у двери, а сам исчезал.

Покончив со своей дневной работой, он сразу же возвращался в ешиву и с большим прилежанием брался за учебу. В отличие от других учащихся, Барух ни с кем не дружил в ешиве. Он вообще был мало разговорчив. Поэтому называли его «молчальником». В квартире Барух не нуждался подобно другим ешиботникам, он спал в синагоге.

Два года провел Барух в слуцкой ешиве и вернулся домой в Илю с большим багажом знаний Торы. К этому времени он дал уже обет жить только трудом своих рук. Даже у своего отца он не хотел питаться даром.

Барух решил следовать совету наших мудрецов «Переселяться в места Торы». Поэтому, несмотря на то, что в местечке Идя были крупные ученые, изучавшие Тору с большим прилежанием, и Баруху было по душе то новое, что они вносили в понимание Торы, он все же оставил местечко и отправился пешком в Вильну, – город, славившийся тем, что там усиленно изучают Тору. Хотя Вильна находится недалеко от Или, он добрался туда только через несколько недель. Ему приходилось идти пешком и время от времени прерывать свое путешествие, чтобы зарабатывать на еду и другие нужды.

Вильна произвела на Баруха огромное впечатление как центр Торы и служения Творцу. Но он остался там всего три месяца, потому что ему там трудно было зарабатывать свой хлеб.

Барух хотел жить своим трудом, но при условии, что этим он не лишит заработков других трудовых людей. А это было трудно выполнить. Ему казалось, что к чему бы он ни прикоснулся, он затрагивал этим чужие интересы в таком большом городе, как Вильна. И он решил, что в маленьком местечке ему легче будет зарабатывать на жизнь. Поэтому он сначала отправился в Троки, но жители местечка были все простые люди. Это совсем не было местом Торы. Тогда он начал ходить из местечка в местечко, пока не пришел в Вьязну. Там находился гаон р. Шаул, который отличался своей педагогической деятельностью. Он руководил ешивой, которая в те времена очень славилась.

Недалеко от Вьязны жила вдова, у которой была молочная ферма. Ей нужен был работник для доставки молока, масла и сыра в Вьязну. К ней нанялся Барух помощником. Его обязанностью было доставлять в Вьязну молочные продукты дважды в неделю, раздавать их покупателям, а на обратном пути доставлять своей хозяйке товары для ее лавочки, которую она содержала в дополнение к ферме.

Барух зарабатывал вдоволь. Он смог даже откладывать немного денег, после вычета из своих заработков десятой части на цедака.

Два месяца провел Барух в ешиве р. Шаула, учась с большим прилежанием. Барух был доволен как рош-ешивой, у которого он многому научился, так и своими сокурсниками, учениками ешивы. Большое влияние оказали на Баруха два ученика, – один из Бреста, а другой из Пинска. Еще большее влияние оказал на Баруха старец р. Липа-Вольф, который проживал в одной из городских синагог. Чтобы быть ближе к нему и учиться у него высоким душевным качествам, перебрался Барух в эту синагогу из той, в которой он проживал раньше. На Баруха производили большое впечатление истязания, взятые старцем на себя, и молитвы, которые р. Липа-Вольф читал с огромным душевным подъемом, обливаясь горькими слезами. Барух оставался бы, вероятно, и дальше в Вьязне, где он начал уже осваиваться и чувствовать себя по-домашнему. Но в середине той зимы с ним случилось нечто такое, что сильно отравило ему жизнь.

В один холодный зимний день доставил Барух, по своему обыкновению, молочные продукты вдовы в город и на обратном пути захватил тюк товаров для ее лавочки. Когда он пришел в дом вдовы в деревне, был уже поздний вечер. Он был сильно утомлен и промерз. Отдохнувши и обогревшись Барух помолился маарив, после чего вдова подала ему ужин. Подкрепившись, Барух готовился вернуться в город, чтобы провести ночь в учебе. Вдова же сказала ему:

– Уже поздно, а на улице очень холодно. Переночуй лучше здесь, а утром вернешься в город.

Барух согласился. Вдова приготовила ему постель, и он лег спать, прочтя на сон грядущий кришма с большой сосредоточенностью. Но он не мог уснуть. Помимо его желания и к великому своему ужасу в голову начали заползать недобрые думы. Он вдруг почувствовал, что его одолевает, – этого он еще никогда не испытал, – греховная мысль… Это нагнало на него такой страх, что он поднялся с постели, выбежал на улицу и полуголый начал кататься в снегу. Это должно было быть частью тех мер самоистязания, которым он решил подвергать себя для искупления греховных мыслей, пришедших ему этой ночью в голову. Затем он вернулся в дом, страшно озябший, наскоро оделся и сразу же ушел в город. Было уже за полночь, когда он пришел в синагогу, где он всегда спал. Вместо того, чтобы ложиться спать, он начал читать Теилим с воплем и мольбой. У него болело сердце за то, что он дал себя уговорить переночевать под одной крышей со вдовой и совершить запрещенный «ихуд»; это и явилось причиной появления у него греховных мыслей. Он решил про себя к вдове больше не возвращаться. У него была даже мысль покаяться в случившемся перед старцем р. Липа-Вольфом, но он не мог решиться на это. Для этого он был слишком стыдлив. Теперь Барух должен был искать себе новый источник заработков, и он сразу же нашел его.