Глава 54

Когда начали хассидские нистары блуждать по еврейским городам и местечкам. – Кто почитал их за святых, а кто и нет.

Однажды сидел Моше-Лейб со своим другом Гронам-Эльей и учил Талмуд. Отец Гронам-Эльи, шамеш р. Вольф, подошел, подсел к молодым талмудистам и стал прислушиваться к их занятиям. Время от времени он им объяснял непонятное с легкостью, свидетельствующей, что он хорошо сведущ в Талмуде и глубоко все понимает.

Между тем подошел лавочник р. Иешая-Лейб и также подсел к обоим юношам. Он завел с ними беседу об изучаемом и пытался узнать, как велики их знания в Талмуде. Р. Иешая-Лейб остался, видимо, доволен результатом экзамена, ибо он очень хвалил обоих учащихся.

– Они, Б-г даст, будут великими учеными, – сказал лавочник р. Вольфу. – Ваш мальчик действительно замечательный парнишка.

Он наверное думал, что р. Вольф будет этим очень польщён. Р. Вольф же ответил на это:

– Наши мудрецы говорят: не теория, а практика важна. Я поэтому лучше хотел бы, чтобы мой сын был Б-гобоязнен и деятелен вместо того, чтобы быть большим ученым и гоняться за почетом.

Это взорвало р. Иешая-Лейба, – он был по натуре сердитым человеком. В данном случае он воспринял слова так, будто они имели в виду его самого. Он вспылил и сказал:

– Мне следовало бы знать, что Вы, р. Вольф, принадлежите к «секте» и что Вы дружите только с невеждами; что для Вас человек с улицы дороже талмид-хахама. Я давно уже знаю, что Вы имеете дела с якобы нистарами, которые фактически ничто иное, как никчемные люди, губители стана Израильского…

Моше-Лейб и Гронам-Элье притихли, прислушиваясь к этому разговору. Р. Моше-Лейб рассказал Баруху, что он очень хорошо помнит этот разговор между шамешом и лавочником.

После полученной шамешом от р. Иешая-Лейба «взбучки» можно было думать, что р. Вольф не останется в долгу и начнется перебранка. Но этого не случилось. Р. Вольф остался невозмутимым и очень спокойно ответил:

– Наши мудрецы говорят: «Не пытайся мириться с другом во время его гнева». Это сказано о человеке, гнев которого оправдан. Тем более относится это к человеку, который гневается несправедливо. В таком случае никакие слова не помогут. Гневающийся не воспринимает правдивые слова. Когда Вы, р. Иешая-Лейб, успокоитесь и пройдет Ваша вспышка гнева, мы продолжим нашу беседу. А сейчас это бесполезно. Так давайте лучше помолчим.

Это подействовало на р. Иешая-Лейба. Он сразу успокоился и признал, что слишком погорячился. Но, по правде говоря, – говорил он уже более спокойно, – не может он понять, как может р. Вольф переносить этих так называемых нистарим, которые имеют дело только с простонародьем и женщинами.

– Так ведь сказали же наши мудрецы, – захотелось р. Иешая-Лейбе доказать свою правоту «по-ученому», – что нельзя родниться с невеждами, что не следует сидеть с ними за одним столом и что им нет веры в вопросах отчисления десятины и ритуальной чистоты, короче говоря – от невежд нужно держаться подальше. С другой стороны, наказали нам наши мудрецы почитать талмидей-хахамим, что обеспечивать их едой и питьем – это то же самое, что приносить жертвы и возлияния на алтаре. А тут появляются люди, которые не следуют указаниям наших мудрецов и делают все, что идет вразрез с этим, под маской Б-гобоязненности. Это действительно большая мерзость.

Теперь, когда р. Иешая-Лейб говорил спокойно и выдержанно, не остался больше шамеш в долгу у него.

– С Вашей точки зрения Вы действительно правы, – сказал он ему. – Но сама эта точка зрения неверна. Нистар ы, следует Вам знать, не только большие цадиким, но и великие ученые. Имеются среди них и такие, которые знают весь Шасс; их знания велики как в доступной всем Торе, так и в ее тайнах К тому же они очень Б-гобоязненны, они постятся много и подвергают себя другим лишениям. «Справляя галут», они рискуют своим здоровьем во время их блуждания из город в город и из одного еврейского поселения в другое. А ведь делают они это с единственной целью влиять на евреев, чтобы они теснее сомкнулись вокруг их Создателя. И достигают они это тем, что выдают себя за простых людей; этим они обеспечивают себе большое влияние на простых людей и привлекают их к добру.

Для того, чтобы р. Иешая-Лейб был лучше информирован о делах нистарим, указал ему шамеш на задачи, которые поставили перед собой эти скрытые цадики, (что, между прочим, показало, что шамеш в курсе этого вопроса, как если бы он сам был одним из этих нистарим).

Эти нистары, говорил он, знакомятся с лавочниками и торговцами на базаре, потому что большинство этих лиц редко посещает синагогу и не слушает Тору, которую там преподают. Если же эти люди и появляются в синагоге и пытаются прислушаться к словам лектора, они его не понимают. Нистары же объясняют таким людям то, что им непонятно, и учат их таким образом, что те и не подозревают об этом; одновременно пытаются нистары повлиять на них в том смысле, чтобы они вели себя честно в повседневной жизни, чтобы они не распускали свой язык, не клялись и не ругались, не склочничали и не оговаривали своего ближнего.

Как сам р. Иешая-Лейб, так и оба юноши – собственный сын р. Вольфа Гронам-Элье и его друг Моше-Лейб – навострили уши и с раскрытыми ртами слушали р. Вольфа. Это было нечто такое, с чем они до этого были мало знакомы.

Когда р Вольф завел речь о нистарах, у него было что рассказать об этом. Он открыл своим слушателям, что эти нистары действуют не в одиночку, каждый сам по себе, а что они принадлежат к особой корпорации, благодаря которой они связаны между собой и выполняют свою миссию согласованно и по определенному плану.

Корпорация нистарим, – продолжал р. Вольф, -весьма старая. Впервые она была создана гаоном и цадиком р. Элияу-Баал-Шемом из Вирмайзы (Вормса) в Германии, так что эта корпорация существует уже сто десять лет. Р. Элияу-Баал-Шем основал эту корпорацию, согласно преданию, по указанию одного видного кэббалиста, имя которого неизвестно. Этот каббалист дал наказ собрать гаонов и цадиков, избранных людей, готовых жертвовать собой ради всего Израиля; они должны странствовать повсюду, где имеются еврейские поселения, и побуждать простых людей из народа служить Создателю.

Корпорация нистарим была создана р. Элияу-Баал-Шемом в 5381 или 5383 году (1621 или 1623 году) С тех пор, – объяснил р. Вольф, – были возвращены в лоно истинных служителей Создателя тысячи евреев из простонародья.

– Эти цадики, – заключил р. Вольф, – никогда не пренебрегают честью талмидей-хахамим. Наоборот, они как раз и стремятся вызвать уважение к Торе у простейших людей. Можно ли сказать о них, что они не выполняют наказа наших Хазал? Б-же упаси! Они не дорожат полагающимся им по праву почетом, потому что перед ними более вызвышенная цель, а по указанию наших мудрецов: «Талмид-хахам, не настаивающий на оказании ему почестей, вправе так поступать».

Но р. Иешая-Лейба все это еще не убедило. Он мог поспорить. Допустим даже, что первые нистары были большими цадиками, которые интересовались только общественным благом, – отпарировал р. Иешая-Лейб – но если они имеют дело только с простолюдинами, то это кончится тем, – и он считал, что так оно и есть, – что их престиж упадет в глазах толпы. При этом р. Иешая-Лейб сослался на Рамабама, утверждающего, что почитание талмид-хахама – эго один из заветов Торы.

Р. Вольф и на этот раз не остался в долгу у р. Иешая-Лейба. Он указал на то, что таких евреев, как р. Иешая-Лейб, беспокоит больше честь талмид-хахама, чем честь самого Властелина мира, о которой они меньше всего пекутся. Что, собственно, имеет р. Иешая-Лейб против нистарим, которые делают святое дело, не думая о своих удобствах и чести; главной целью которых, – приблизить евреев к служению Создателю и посеять в их сердцах любовь к Торе и желание выполнять ее заветы?

Моше-Лейб и Граном-Элье сидели как зачарованные. Они жадно глотали каждое слово, достигшее их слуха. Гронам-Элье был на два года старше Моше-Лейба и знал значительно больше своего друга о нистарах; он много наслышался о них от своего отца. А теперь Моше-Лейб хотел побольше узнать об этом от Гронам-Эльи, – рассказы его друга о нистарах зажгли его воображение.

С того дня Моше-Лейб все время требовал от своего друга, чтобы он ему рассказывал побольше о скрытых цадиках. Его обуяло также страстное желание самому видеть ни с тара.

– Сделай мне одолжение, – упрашивал он своего друга, – познакомь меня с нистаром. Ты говоришь ведь что твой отец знается с нистарами и что когда они появляются в Бешенковиче, они с твоим отцом дружат!

Гронам-Элье кивал головой, и Моше-Лейб считал, что это он обещает выполнить его просьбу. Но прошли 2–3 месяца, а Моше-Лейб все еще не видал нистара. Его друг рассказывал ему разные истории о нистарах, но ни слова о том, что кто-либо из них появился в местечке.

Однажды, когда Моше-Лейб шел из дома в синагогу, он заметил издали группу людей. Был теплый, солнечный летний день. Моше-Лейба охватило любопытство узнать, что именно заставило евреев собраться на улице в один из обычных будничных дней. Он подошел к группе и протолкнулся сквозь гущу людскую, так что вскоре он оказался в самом ее центре. Незнакомый еврей стоял здесь и что-то говорил народу.

Уже один внешний вид оратора возбудил любопытство Моше-Лейба. Он был высокого роста, волосы на голове черные, лицо худое. Одет он был в шубе и меховой шапке, несмотря на теплый день.

Его слова вызвали у Моше-Лейба не меньшее удивление, чем вся его внешность. Он говорил о важности торговать честно. Он рассказал о суровой каре, ожидающей тех, которые отбивают хлеб у других. Все кругом прислушивались к его словам с большим интересом. Моше-Лейб сразу же сообразил, что это и есть нистар. Он был в восторге. Он так долго мечтал о нистаре, а тут – вот он перед тобой в плоти и крови! Когда Моше-Лейб пришел в синагогу, он рассказал своему другу об этой встрече. Гронам-Элье согласился, что это и впрямь должен быть нистар. Он сам пожелал были разочарованы.

Оба друга вышли на улицу посмотреть на нистара. Толпа уже выросла. Среди собравшихся был также и шамеш р. Вольф. Все прислушивались к словам пришельца. Оба ешиботника не могли уже протолкнуться сквозь толпу. Они не могли даже слышать отчетливо слова нистара. Они его видеть и слышать.

Больше не видал уже Моше-Лейб нистара. Он не видел больше и других нистаров. Когда он в тот вечер пришел домой, он рассказал отцу, рош-ешиве р. Иосеф-Акиве о своей встрече с нистаром. Он рассказал ему также то, что он услышал от своего друга о нистарах вообще. Отец выслушал его с большим вниманием, а затем начал разъяснять ему весь вопрос о нистарах, и оказалось, что это совершенно противоречит тому, что представлял себе о них Моше-Лейб. Впервые узнал он, что его отец не сторонник этого движения и что в его глазах нистарим никчемные, простые люди, пользующиеся «святыми именами» и заклинаниями, что совершенно противно духу Торы.

– Ты должен держаться подальше от этих нистарим, – наказал ему отец. – Я приказываю это тебе как отец, которого ты обязан почитать. Я требую от тебя не прислушиваться больше к словам нистара, если такой попадется тебе на улице или где бы то ни было. Я требую также от тебя не дружить больше с Гронам-Эльей и не выслушивать его рассказы о нистарах. Это все пустые разговоры, которые не должны занимать тебя.

Моше-Лейб почувствовал себя как будто его окатили холодной водой. Он никак не мог понять, откуда берется это пренебрежение и даже неприязнь со стороны отца к нистарам, которые вызывали его восторг, а главное – возбуждали его любопытство. Его отец совершил полный переворот в его представлении о нистарах. Ему очень хотелось бы, чтобы отец шире осветил ему этот вопрос. Но тот не пожелал распространяться больше на этот счет. Он считал вопрос исчерпанным. Моше-Лейб знал только, что он должен слушаться своего отца и что он вполне может на него положиться, – если отец отмахивается от нистаров, то v него имеется на это несомненно веская причина.

Впрочем, Моше-Лейб уже больше не имел возможности говорить и даже слушать о нистарах. Отец вскоре отослал его в Витебск учиться в местной ешиве. Он больше не хотел держать его в своей ешиве, не желая, по-видимому, чтобы сын встречался с Гронам-Эльей. Перед отъездом в Витебск наказал р. Иосеф-Акива своему сыну Моше-Лейбе еще раз, и весьма строго, чтобы он не смел разговаривать о нистара х или расспрашивать о их делах. Он должен целиком отдаваться изучению Торы.

Семь лет проучился Моше-Лейб в витебской ешиве. Он выполнил наказ отца не интересоваться больше нистарами и не прислушиваться к разговорам о них. И все же, даже в витебской ешиве дошли до него разговоры о нистара х.

Видимо, вопрос о нистарах был в то время все же настолько актуальным, что совсем обойти его не удавалось. Но Моше-Лейб воспринимал из разговоров о нистарах одно только плохое, хорошее же о них до него не доходило. Ему было любопытно знать, почему это так получается, но он хорошо помнил наказ отца и избегал интересоваться этим вопросом.

Когда Моше-Лейб вернулся из ешивы домой, то первым вопросом, поставленным ему отцом, было – выполнил ли он его наказ о нистарах. Моше-Лейб заверил отца, что да, выполнил, и р. Иосеф-Акива был этим очень доволен. Однако, к удивлению Моше-Лейба, заявил ему вдруг отец, что в течение всех этих лет он узнал, что среди нистарим имеются также действительно великие цадики и гаоны. И все же он все еще остается при своем мнении, что когда дело касается каббалы, являющейся основой движения нистаров, то к ее изучению необходимо быть особо подготовленным. Поэтому еще раз наказал р. Иосеф-Акива своему сыну остерегаться связи с ни стара ми, но, с другой стороны, не говорить о них также и плохое.

Р. Моше-Лейб все еще мало понимал своего отца и те причины, которые привели его к такому отрицательному мнению о нистарах. Но он не задавал отцу никаких вопросов, главным образом потому, что тот намекнул ему, что он не склонен распространяться на этот счет. Моше-Лейб отложил свой разговоре об этом с отцом до следующего удобного случая, но этот случай больше уже не представился. В этом году отец умер.

Что касается его учителя в ешиве, объяснил р. Моше-Лейб, то он был одним из самых яростных противников нистаров; он попросту воевал с ними. По словам р. Моше-Лейба, его учитель был против нистаров особенно потому что, как он говорил, «некий учитель начального обучения, ставший затем шохатом, объявил себя вдруг чудотворцем и стал называть себя Баал-Шем-Товом». Это был р. Исраель-Баал-Шем-Тов, последователями которого были нистарим, рассказывавшие всякие чудеса о своем вожде. Против этого и восстал учитель р. Моше-Лейба.

Для Баруха вдруг стало ясно, что по существу он имеет здесь дело с последователями р. Исраеля Баал-Шем-Това, с одной стороны, и с его противниками – с другой. В лице обоих зятьев добромысльского кузнеца встретил Барух представителей двух лагерей, разделивших еврейский мир, – представителя хассидов и представителей их противников – митнагидов.