Глава 42

Зять раввина города Добромысля содействует укреплению семейной жизни в городе. – Почему случалось там много разводов.

Во время нахождения обоих странников в Вильне начал немировский иллуй р. Зехарья-Иерухам узнавать больше подробностей о нистаре р. Нахум-Тувье. Впервые узнал он, что нистар явился из Полоцка. Оба странника направились теперь из Вильны в Полоцк.

Р. Нахум-Тувья имел обыкновенье в будние дни не кушать ничего другого помимо хлеба с водой. В субботу он ел халу и ничего больше. Так же поступал он и в праздничные дни. В праздник песах он выпивал традиционные четыре бокала вина, ел марор и харосет – и это было все. В своих странствиях он каждый день постился, а вечером заходил в еврейский дом и просил кусок хлеба, который он уносил с собой в синагогу и после молитвы маарив прекращал пост, запивая хлеб водой. Так же поступал он и в пятницу, читая вечером в синагоге кидуш над халой, которую ему давал кто-нибудь.

В Полоцке имел р. Нахум-Тувья небольшой кружок ученых, занимавшихся изучением каббалы. Все члены кружка брали на себя обет аскетизма и постились. Свое время они проводили в основном в уединении. У немировского иллуя было большое желание стать членом этого кружка каббалистов, но его в кружок не приняли, – по уставу этого кружка в него не принимались люди не женатые. Р. Зехарья-Иерухам был принят в кружок каббалистов только после того, как он стал зятем одного из почтенных, жителей Полоцка.

В 5423 году (1663 г.) стал р. Зехарья-Иерухам отцом своего первенца Гавриеля. Двумя годами позже родила ему жена второго сына, Иехезкиеля. В 5440 году, когда Гавриелю исполнилось 17 лет, женил его отец на дочери добромысльского раввина гаона р. Танхум-Шемуэля. Через три года он женил второго своего сына. У Гавриеля родилась дочь, а затем сын. Когда мальчик справлял свою бар-мицву, приехал в Добромысль на радостное торжество его дед р. Зехарья-Иерухам. Ему был оказан большой почет, как и подобает такому гаону. Побыв некоторое время в Добромысле, он вернулся домой. Внук, виновник торжества, заболел потом и умер.

Зять раввина, р. Гавриель, с самого начала стал любимцем жителей Добромысля, обожавших его за ученость, ум и веселый характер. Ввиду того, что его тесть был уже стар и слаб, обращались по всем городским вопросам к р. Гавриелю. Особенно отличился р . Гавриель в качестве посредника в семейных спорах, благодаря чему в Добромысле уменьшилось число разводов и увеличилось число свадьб. С того времени, как в Добромысле поселился р. Гавриель, население города начало численно расти.

Р. Танхум-Шемуэль был уроженцем Добромысля. Он родился в 5360 году (1600 г.). Его отца звали р. Малкиель-Цви;он был раввином Добромысля. Когда он умер, его сыну р. Танхум-Шемуэлю было 30 лет, и он занял место отца. Р. Танхум-Шемуэль, отличался помимо гениальности также чрезвычайной скромностью и хорошим характером. Он не выходил за пределы своих «четырех локтей Торы» и каждый день постился, за исключении субботы. Хлеба он не ел, только теплый картофель, боясь как бы в хлеб не попали черви.

Известны также два примечательных типа Добромысля тех времен. Речь идет о плясуне р. Файве и «целовальнике» Хона-Тевье. Звание плясуна было присвоено р. Файве за то, что при чтении молитвы «Эйн к’Элокейну» он приплясывал, обуянный великой радостью и энтузиазмом. А р. Хона-Тевья имел обыкновение целовать каждую пару тефилин и цицит от всех талитов в синагоге. Оба были учениками цадика и чудотворца р. Хаим-Ицхака.

Этот р. Хаим-Ицхак был уже девяностолетним старцем, когда р. Танхум-Шемуэль праздновал свою бар-мицву и отец привел его к старцу, чтобы он его благословил. Он сказал о мальчике, что у него великая душа. Перед своей кончиной сказал р. Хаим-Ицхак о р. Танхум-Шемуэле, что у него «гилуй-Элияу». Р. Танхум-Шемуэль стал зятем софера р. Ирмияу.

Тридцать лет прожил р. Танхум-Шемуэль со своей женой бездетными. После ее смерти он женился вторично, и вторая жена тоже была бездетной. Через двадцать лет умерла и эта вторая жена. Только третья жена родила ему через три года дочь, которая стала впоследствии женой р. Гавриеля.

К тому времени слыл Добромысль весьма мирным городком. Редко случался там между городскими жителями спор, который надлежало разрешать в суде по закону Торы. Но зато там было много случаев развода. Мужья часто ссорились со своими женами. Жены ревновали мужей, а мужья – жен. И сплетничали друг о друге, а это приводило к разводам.

Р. Танхум-Шемуэль считал большим проклятьем для города эти нарушения мирной семейной жизни. Когда супружеская пара приходила к нему со взаимными жалобами, он пытался очень предупредительно их за это порицать и доказать им всю абсурдность их подозрений. Он часто плакал вместе с мужьями и женами, остро переживая их горе. Особенно пробовал он ссылаться на сказание Гемары (Санедрин): «Кто разводится с первой женой, о нем плачет жертвенник (в Бет-Амикдаше)». Но это нисколько не помогало. Редко удавалось ему помирить супругов.

Эти разводы прямо-таки губили жизнь евреев в Добромысле. Если разводились рядовые евреи, евреи-исраелиты, то случалось все же, что разведенные супруги в дальнейшем мирились и вновь сходились. Иначе обстояло дело с евреями-коаним, они уже вновь жениться на разведенной жене не могли. А коаним известны ведь как люди вспыльчивые, неуравновешенные…

Поэтому объявлял р. Танхум-Шемуэль много раз посты и призывал народ к покаянию. Этим он мыслил приостановить эпидемию разводов в Добромысле. Несколько раз он с большой толпой ходил молиться на кладбище. Там читали разные молитвы и трубили в шофар. Но число разводов не уменьшилось.

Совсем по-другому обернулось дело, когда в Добромысле появился зять раввина, р. Гавриель. Р. Танхум-Шемуэль начал посылать спорящих супругов к своему зятю. У р. Гавриеля был совсем другой подход к этому делу. Спокойный по натуре, он сначала, в каждом случае нарушения мира в семье, пытался в течение нескольких дней разузнать, что именно привело к тому, что супруги не смогли жить больше в мире. Сознавая, что когда спор между супругами выносится на улицу, то это еще больше ускоряет разрыв, он действовал очень осторожно, втихомолку, так, чтобы посторонние люди не знали, что происходит в этой семье.

В течение нескольких недель, которые р. Гавриель обычно употреблял на расследование причин ссоры супругов, часто оказывалось, что споры начались на почве ложных подозрений и из-за сплетен злых языков. Тогда супруги обнаруживали, что недобрые люди их просто подвели, а потому при помощи зятя раввина мирились и довольные возвращались домой.

Таким образом, уменьшились в Добромысле разводы и укрепился семейный мир в городе. Р. Гавриель вообще старался поднять духовный уровень добромысльских евреев. Он учил их, как избегать сплетен и как улучшить отношения не только между мужем и женой, но и между соседями, ибо он хорошо сознавал, что сплетни, распространяемые соседями друг о друге, – это и есть тот яд, который отравляет жизнь коллектива и ведет ко всяким бедам.

Как только р. Гавриель стал зятем добромысльского раввина, он начал более пристатльно присматриваться к повседневной жизни местных евреев и к их нуждам. Отсталые в духовном отношении добромысльские евреи материально жили неплохо. Каждая семья имела свой огород, обеспечивавший ее овощами на весь год. Имелась также корова, коза, птица. Были и такие, которые арендовали более или менее крупные земельные участки и засевали их хлебом, сажали картошку и т. д.

Помимо этого были евреи ремесленниками и торговцами. Если не было мира в семье, то причиной этому было в основном то, что добромысльские евреи, как правило, роднились между собою. Редко выдавали дочь замуж на сторону и брали жену из соседних местечек, таких как Лиозно или Бабинович. Поэтому начал р. Гавриель убеждать евреев Добромысля, особенно тех, у кого были дочери на выданьи, брать в зятья ешиботников. Таким образом, появились новые добромысляне – молодые талмудисты, которые сразу же начали оказывать свое хорошее влияние на жителей города.

Перед р. Гавриелем стояли теперь две задачи: с одной стороны, он старался, чтобы жители Добромысля – лавочники, торговцы и ремесленники – были слушателями введенных им публичных уроков на различные темы Торы; а с другой стороны, он убеждал молодых зятьев-талмудистов заняться ремеслами или торговлей, вообще каким-либо делом. Р. Гавриель указывал им при этом на сказание наших мудрецов, что хорошо изучать Тору, одновременно занимаясь и мирскими делами.

Р. Гавриель основал также ешиву в Добромысле, но она существовала недолго. Зато росло желание добромысльских евреев брать ешиботников в зятья. За последние 12 лет лицо Добромысля изменилось в корне благодаря влиянию р. Гавриеля.

Большое влияние на жителей Добромысля оказывал р. Гавриель также своими проповедями, в которых он распространялся о великом счастье мира в семье и о других повседневных делах общины.

Среди новых зятьев-талмудистов, осевших в Добромысле, был некий по имени Иосеф. Его тесть р. Хаим-Ицхак был сам недюжинной личностью. Его звали «р. Хаим-Ицхак бад-хен», а также «р. Хаим-Ицхак помещичий». Последнее прозвище он получил за то, что он был совсем своим человеком у помещика из Тепки, в трех верстах от Добромысля. Без р. Хаим-Ицхака помещик и шагу не делал.

Бадхеном звали его потому, что он взял на себя мицву веселить жениха и невесту на свадьбах, безотносительно богаты они или бедны, и за это он ни от кого платы не брал. Эти мицву веселить новобрачных он позаимствовал от своего деда, который был великим цадиком и всю жизнь сидел вдали от людей и изучал Тору, ни с кем не разговаривая. Когда ему что-либо нужно было, он показывал пальцами. Он был аскетом и все время постился. В то же время он был редкостным певцом. Свои молитвы он сопровождал такими сладкозвучными мотивами, что трудно было слушателям оторваться от них. Он брал на себя обязанность являться на свадьбах и веселить новобрачных. Он плясал и пел, завязав глаза платком, чтобы не смотреть на женщин. Так он поступал все годы до глубокой старости. После него принял на себя эту мицву его внук р. Хаим-Ицхак.

Зять р. Хаим-Ицхака – Иосеф – был родом из Минска. Отец его был печником; в то же время он был большим талмудистом и Б-гобоязненным человеком. От своего отца унаследовал Иосеф его ученость и мастерство класть печи. Но он был не простым печником. Его печи славились. Они значительно дольше других печей сохраняли тепло и были снаружи гладко отполированы, как стекло, без единой щели между кирпичами.

Особым спросом пользовались печи Иосефа у евреев для выпечки мацы. Р. Гавриель был в таком от них восторге, что потребовал от жителей Добромысля соорудить коллективную печь конструкции Иосефа для выпечки мацы в городе. Иосеф вскоре прославился своими печами, и заказчики буквально разрывали его на части, – каждому хотелось иметь печь его конструкции. Он старался удовлетворить всех, не требуя за это особой платы, хотя он мог разбогатеть на этих печах. Его приглашали строить печи также и помещики, но он отказывался, предпочитая отдать свое время изучению Торы. Сознавая все же, насколько его печи нужны людям, он выбрал несколько молодых талмудистов и обучил их этому искусству. Но и ему пришлось класть печи, настолько велик был спрос на них, а Иосеф знал, как важна хорошая печь в повседневной жизни.

Р. Гавриель стал так знаменит в качестве проповедника, что из всех близких местечек являлись к нему делегации с просьбами прибыть к ним для произнесения проповедей. Слыл он также ученым талмудистом. Говорили о нем, что в учености не уступает он своему отцу р. Зехарье-Иерухаму, с которым он часто переписывался на научные темы.

Его брат р. Иехезкиель, проживавший в Полоцке, стал через два года после женитьбы отцом сына, названного Зевулун-Мордехай. Ребенок был слаб телом, но силен духом. Когда ему исполнилось пять лет, умер его отец, и ребенка забрал к себе его дед.

Р. Зехарья-Иерухам был в это время уже известен и как каббалист. 16 лет изучал он каббалу у нистара р. Нахум-Тувье, а в течение десяти лет – у р. Зундель-Иосефа, который занял место р. Нахум-Тувьи после его смерти.

Сиротка Зевулун-Мордехай учился очень прилежно, несмотря на слабость организма. Помимо учителей занимался с ним также сам дед, обучая его Торе, морали и правилам праведного поведения. К двенадцати годам он был уже настоящим ученым. Он также избрал себе свой собственный путь в жизни, обособившись от людей.

Гаон р. Моше, сын р. Мордехая из Познани, который был раввином и рош-ешива в Минске, послал в 5457 году (1697 г.) специального посланца к р. Зехарья-Иерухаму просить его занять его место рош-ешивы в Минске. Тогда отослал р. Зехарья-Иерухам своего внука Зевулун-Мордехая к своему сыну р. Гавриелю в Добромысль.

Сирота чуждался людей; помимо этого у него появились признаки меланхолии. В этом он походил на своего отца. Его сиротство еще больше усилило его горестное настроение. Даже ласка его дяди р. Гавриеля не ободряла его. Он все больше и больше чувствовал себя как бы приниженным и пал духом. Он начал избегать даже дом своего дяди и проводил в синагоге день и ночь. Там он также держался вдали от людей, сидел всегда в углу и учил. Тора была его жизнью.

Он не желал даже столоваться у своего дяди и довольствовался сухим куском хлеба, запивая его водой. Позже начал Зевулун-Мордехай также регулярно поститься и подвергать себя лишениям. Все добрые слова его дяди в попытке изменить его поведение не помогли.

Около того времени умер тесть р. Гавриеля добромысльский раввин р. Танхум-Шемуэль в возрасте 97 лет. Его место занял р. Гавриель. По совету его отца р. Зехарья-Иерухама взял р. Гавриель своего племянника, сироту Зевулун-Мордехая, себе в зятья. Зевулун-Мордехай был тогда четырнадцатилетним мальчиком. Но он и после женитьбы не изменил своего образа жизни.