Корах
Беседа Ребе
Корах поднимает («и взял Корах…») общину из двухсот пятидесяти человек на бунт против власти Моше. Мудрецы говорят, что, в конце концов, мятежники признали, что «Моше — истина и Тора его истинна» (Бава Батра 74а). Интересно, что по сути высказываний Кораха, его бунт направлен не столько против Моше, сколько против Агарона и священничества. Убедившись в своей ошибке, мятежники, казалось бы, должны были сказать: «Агарон прав». Почему же они говорят о правоте Моше?
И еще один вопрос, говорят мудрецы, ссылаясь на историю о Корахе и его общине, что нельзя упорствовать в споре. Но разве можно в общем устанавливать такой закон, разве не имеет значения, прав упорствующий или нет?!
Мудрецы говорят, что Моше опасался не столько самого мятежа относительно малых масштабов (двести пятьдесят человек из шестисот тысяч), сколько последующего разброда в обществе. И когда Моше «пал на лицо», опустил глаза, он думал именно об этом.
Мы должны заключить, что сам исходный мотив мятежа — оспорить власть в избранном народе, был греховным. Да и само имя Кораха קרח рассматривается как однокоренное слову קרחה «искоренение, разделение».
О Торе сказано: «Пути ее приятны и все тропы ее мирны». Вражда воспринимается, естественно, как антитеза Торе и бунт против нее.
Сказа об Агароне: «любящий мир и преследующий мир». Казалось бы, и в этом аспекте Корах восстает против Агарона, а не против Моше.
Но ведь Агарон взял на себя священничество, оно возложено на него Торой, полученной Моше.
Потому и признанием ошибки с их стороны не могло быть просто утверждение священничества Агарона, требовалось именно признание правоты Моше и Торы.
Это же касается каждого, кто оспаривает, против мнения авторитетов Торы, определенные установления Закона.
Такой человек не может тешиться иллюзией, что он спорит с раввином имярек. Он должен отдавать себе отчет в том, что спорит с Торой, а не с личностью, с Моше, а не с Агароном.
Мудрецы говорят, рассматривая законы раскаяния и исправления греха, говорят, что истинная тшува должна включать гарантии того, что грех не будет повторен в будущем, что будет искоренена сама причина греха.
Спор о власти Агарона был бунтом не против его личного статуса, а против Торы, а потому и раскаяние в этом грехе должно исправлять не только и не столько отношение к Агарону, сколько отношение к Торе и к Моше, через которого она была дарована народу Израиля на горе Синай.