Народ-старец, народ-младенец
Недельная глава «Беаалотха»
13 Сивана 5762 года
24 мая 2002 г.
НАРОД-СТАРЕЦ, НАРОД-МЛАДЕНЕЦ
«И заплакали сыны Израиля: «Кто накормит нас мясом? Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром, огурцы и дыни, и зелень, и лук, и чеснок. А теперь душа наша иссохла, нет ничего, кроме манна этого, что перед глазами нашими!»
Странные слова! «Солому им не давали даром, рыбу давали?!» (Раши, Сифре)
Всем нам, живущим в Израиле, хорошо знакома сцена: папа с мамой в кои-то веки собрались в ресторан с изысканной (и кашерной!) японской кухней, официант приносит суши, суп-мисо и мясо-тариаки, а дети, вместо того, чтобы осознать торжественность момента и с трепетом вкушать деликатесы, воротят нос: хотим пиццу, хотим пасту, хотим бургер!
Мудрецы, вряд ли посещавшие со своими детьми японские рестораны в Вавилоне, с уверенностью ставят народу Израиля, ноющему о дармовой рыбе диагноз: инфантилизм.
Народ-старец (если считать от Авраама) оказывается народом-младенцем (что и не удивительно, если считать от подлинной даты рождения, от Синайского откровения). Потому и похожи наивные слова о луке и чесноке на крики наших детей: «Пицца, бамба, бисли!»
Малейшее изменение рациона и, кажется, весь привычный мир рушится. Еще вчера выходили из рабства «с тимпанами и кимвалами», а сегодня от внезапной свободы (и непривычной небесной кухни) стало так страшно!
Но разве они на самом деле хотели назад, в Египет, хотели отказаться от Торы?! Нет, да это и не представлялось возможным. Понятно, что у них не было альтернативы тому пути, по которому вел их Моше. Но, говорят психологи, инфантилов именно такое поведение и характеризует: не важно, что диктует или предлагает реальность, хочу пиццу и все тут.
Кто сказал, что история о луке, чесноке и дармовой рыбе — предания старины глубокой? В нашем поколении она весьма актуальна.
Один из интереснейших еврейских мыслителей современности, р. Авраам-Ицхак a-коген Кук писал, что молодое еврейское общество в Эрец-Исраэль крайне инфантильно, оно постепенно должно пройти все стадии взросления. Так же, как нелепо обижаться на ребенка, требующего хатифим, а тем более наказывать его, нелепо ожидать взрослого и ответственного поведения от общества, не прошедшего осознанный путь взросления. Можно сколько угодно ругать ахшавизм израильтян (от ахшав — «сейчас, немедленно»: шалом ахшав, мир — сейчас!), но куда разумнее работать над воспитанием взрослого еврейского общества.
Мидраш, комментируя слова Торы, акцентирует внимание читателя на еще одной важной черте инфантильного общества: склонности следовать дурному примеру немногочисленных периферийных групп.
Собственно, зрелость народа и проявляется не столько в умении подавить эти маргинальные течения, сколько в умении их терпимо игнорировать, снисходительно улыбаясь им и даже не помышляя следовать их примеру.
Слова Торы универсальны и многоплановы, поэтому современное израильское общество — отнюдь не единственная ассоциация, всплывающая при чтении нынешней недельной главы.
Скажем, еврейство современной России, скорее напоминающее желтоликого завсегдатая реанимационного отделения больницы, нежели розовощекого младенца, страдает от ярко выраженного инфантилизма.
Это проявляется и в по-детски наивных, хотя и по-взрослому жестоких распрях внутри общин (три раввина на двенадцать верующих, в лучшем случае), в занудных взаимных жалобах гойским властям:
«Тетя Маня (господин Лужков), Берл плохой мальчик, (не настоящий раввин), а я хороший, (настоящий)!»
Это грустно и смешно, но воевать с инфантилизмом бесполезно. «Тьму не разгоняют палкой, немного света — и тьма рассеется» Дитятко надо просто растить, воспитывать, уму-разуму учить. А там, подрастет и, глядишь, само научится отличать настоящих раввинов от казенных. Без помощи Путина и Лужкова.
Пора бы повзрослеть старому народу, и в Израиле, и в диаспоре, Не к лицу как-то нам, седобородым, в песочке играться.