642
Суббота «Шемот»
22 тевета 5763 года
27/12/2002
РЕЦЕПТ СВОБОДЫ
Второй из пяти томов Торы, который мы начинаем изучать с этой недели, называется «Шемот» — «Имена»:
«И вот имена сынов Израиля, пришедших в Египет, с Яаковом, каждый с домом своим, пришли они. Реувен, Шимон, Леви и Йегу-да, Иссахар, Звулун и Биньямин, Дан и Нафтали, Гад и Ашер».
Тора несомненно связывает историю Исхода, освобождения из рабства с именами евреев. Почему?
Мидраш Раба и Ялкут Шимъони четырежды повторяют слова р. Гуны от имени бар-Капары: «За четыре заслуги были освобождены евреи из египетского рабства: они не изменили имен своих, не изменили своему языку, не разносили сплетни и не развратничали. Реувен и Шимон спустились в Египет, Реувен и Шимон вышли из Египта».
И, хотя ответ дан, вопрос остался в воздухе: какая связь между именами и исторической судьбой народа?
Джон Берримор, как-то беседуя с журналистами, сказал: «Пишите, ребята, обо мне все, что вам угодно, только пишите мое имя правильно». За пиарным цинизмом можно найти в этих словах и универсальную истину: человеку важно не только сохранить доброе имя, но и просто сохранить имя. И порой второе и сложнее, и важнее первого.
Человек, потерявший имя, теряет самого себя. Мидраш трогательно рассказывает о том, как Всевышний называет по имени каждого еврея, уходящего в Изгнание, чтобы тот не потерялся без следа среди народов.
Райкин был великим артистом и человеком редкой смелости (хотя, сегодня, в изменившейся России, его дерзкий юмор может показаться придворно-приторным). Райкин был и для нас, и для антисемитов, и для самого себя Аркадием Исааковичем. Тысячи его тезок превратились в Анатолиев Игнатьевичей. Кто знает, что требовало большего мужества: дерзить со сцены или носить паспорт с именем-клеймом.
Я не случайно вспомнил именно о нем: Аркадий — нееврейское имя, точно также, как Борис. Но русские евреи совершили с этими именами удивительную метаморфозу. Чувствуя свою слабость, они уже не могли (за редким исключением) называть детей настоящими еврейскими именами Мойше, Пинхас, Менахем.
Но и называть их Иванами, Степанами и даже Сергеями язык, все же, не поворачивался.
Был найден компромисс — нееврейские Аркадий, Альберт, Борис, еврейские издревле обрусевшие Семен, Михаил, Матвей,-и из них евреи построили ономастическое гетто. Да так успешно, что русские стали воспринимать эти имена как еврейские и перестали давать их своим детям.
Но героический компромисс наших дедов, приведших в советскую действительность целое поколение Аркадиев, остался компромиссом. И Аркадии назвали своих детей Игорями, Евгениями и Сергеями. Все еще не Иваны, но вскоре пришло и это.
Сегодня в России нет еврейских имен. Не только нет евреев, носящих еврейские имена, но и самих имен нету, никто их не помнит. И, если бы Россия была Египтом, а наше поколение — поколением Исхода, можно было бы заключить, что у российского еврейства нет будущего.
К счастью, наши мудрецы подчеркивают различие между Исходом из Египта, принесшем освобождение только пятой части народа, и грядущим освобождением, в котором никто не останется позади. Ни Аркадий Исаакович, ни Константин Аркадьевич, ни Иван Константинович.
Хотелось бы поблагодарить тех, кто подал мне идею написать об этом. В газете «Новости недели» перепечатали одну из наших статей, сопроводив ее подписью: Аркадий Фейгин. И не пришло журналисту в голову, что не могут раввина, редактора религиозного издания звать Аркадием, как не могут его звать, скажем, Иваном.
«Just spell my name right, boys!»
ШМОТ
Тора разделена на пятьдесят четыре главы так, что, читая их в синагогах по субботам, мы завершаем за год полный цикл чтения. Каждый из выпусков нашего еженедельника посвящен соответствующей главе или главам Торы. Разумеется, прочесть это краткое изложение главы — недостаточно. Изучая Тору, обращайтесь к авторитетным еврейским переводам на русский язык («Мосад га-рав Кук», Ф. Гурфинкель, «Шамир»).
И вот имена сынов Израиля, пришедших в Египет, с Яаковом, каждый с домом своим, пришли они. Реувен, Шимон, Леви и Йеуда, Иссахар, Звулун и Биньямин, Дан и Нафтали, Гад и Ашер. И было всех душ, происшедших от Яакова, семьдесят душ, а Йосеф уже был в Египте.
И умер Йосеф и все его братья, и все то поколение. А сыны Израиля плодились и множились, и окрепли очень, и наполнилась ими земля Египта. И встал новый царь над Египтом, который не знал Йосефа. И сказал он своему народу: Вот, сыны Израиля больше числом и сильнее нас. Давайте исхитримся против них, чтобы они не множились. Но чем больше их притесняли, тем больше они множились. И порабощали египтяне сынов Израиля подневольным трудом. И сказал фараон еврейским повитухам, Шифре и Пуа: принимая роды у евреек, мальчиков умерщвляйте, а девочек оставляйте в живых. Но боялись преемницы Б-га-и не делали, как сказал им фараон, и сохраняли жизнь младенцам. И велел фараон всему своему народу: всякого новорожденного бросайте в реку, а девочек оставляйте в живых.
И пошел муж из дома Леви, и взял дочь Леви. И зачала женщина, и родила сына, и скрывала его три месяца. И не могла более скрывать его, и взяла для него папирусный короб, и обмазала его глиной и смолой, и положила в него дитя, и поставила в тростнике у берега реки. И стала сестра его поодаль, чтобы знать, что с ним случится. И спустилась дочь фараона к реке, и увидела она короб в тростнике, и послала свою рабыню, и та взяла его. И открыла она, и увидела его, дитя, и вот мальчик плачет, и сжалилась над ним и сказала: евреев этот. И стал он ей сыном, и она нарекла ему имя Моше. И было: вырос Моше, и вышел к братьям своим, и увидел их тяжкие труды, и увидел: египтянин избивает еврея. И оглянулся он по сторонам, и увидел, что нет никого, и поразил мицри, и закопал его в песке. И вышел он на другой день, и вот два еврея спорят, и сказал он неправому: зачем тебе бить ближнего твоего? И сказал тот: Кто поставил тебя судьей над нами? Не замышляешь ли ты убить меня, как убил египтянина? И испугался Моше, и сказал: оказывается, стало известным это. И услышал фараон, и решил убить Моше. И бежал Моше, и остановился в земле Мидьян, и сел у колодца. А у жреца Мидьяна семь дочерей, и пришли они, и начерпали воды, и наполнили желоба, чтобы напоить овец своего отца. И пришли пастухи, и прогнали их, и поднялся Моше, и выручил их, и напоил их овец. И пришли они к Реуэлю, — своему отцу, и сказал он: почему вы так скоро пришли сегодня? И сказали они: египтянин защитил нас от пастухов и начерпал нам воды и напоил скот. И сказал он своим дочерям: где же он, почему вы оставили его? И остался Моше жить с тем мужем, и он дал Ципору, свою дочь, ему в жены. И она родила сына, и он нарек ему имя Гершом.
И умер фараон, и стенали сыны Израиля от тяжкой работы и вознесся к Б-гу их вопль. И услышал Б-г их, и вспомнил Б-г Свой завет с Авраамом, Ицхаком и Яаковом.
А Моше пас овец Итро, своего тестя, и повел он овец далеко в пустыню, и пришел к горе Б-жьей, к Хореву. И увидел он: вот, терновник горит огнем, но не сгорает. И воззвал к нему Б-г: Моше, Моше. И сказал он: вот я. И сказал Он: не приближайся сюда, сними твою обувь с твоих ног, ибо место, на котором ты стоишь — земля святая.
И сказал Он:
-Я Б-г твоего отца, Б-г Авраама, Б-г Ицхака и Б-г Яакова. Я узрел страдания народа Моего, который в Египте. И нисшел Я, чтобы спасти его от руки Египта и вывести его из этой страны на землю добрую и обширную, на землю, источающую молоко и мед, на место, где проживают ныне кенаани и хити, и эмори, и призи, и хиви, и йевуси.
А теперь — иди, Я пошлю тебя к фараону, и выведи Мой народ, сынов Израиля, из Египта.
Иди и собери старейшин Израиля и скажи им: Господь, Б-г ваших отцов, дал зреть Себя мне, Б-г Авраама, Б-г Ицхака и Яакова, говоря: вспомнил Я вас и выведу вас из-под гнета египтян на землю кенаани, и хити, и эмори, и призи, и хиви, и йевуси, на землю, источающую молоко и мед.
И послушают они твоего голоса, и придешь ты и старейшины Израиля к фараону, и скажешь ему:
«Господь, Б-г евреев, дал встретить Себя нам; и ныне, позволь нам пойти на три дня пути в пустыню и принести жертвы Господу, Б-гу нашему».
И Я знаю, что не даст вам он уйти. И простру Я руку Мою, и поражу Миц-раим всеми чудесами Моими.
И пошел Моше и Аарон, и собрали они всех старейшин сынов Израиля.
И изрек Аарон все речения, которые говорил Господь Моше, и сотворил знамения на глазах у народа.
И пришли они к фараону, но тот не хотел их слушать.
И повелел надзирателям:
«Не давайте более соломы народу для изготовления кирпичей, пусть сами они собирают для себя солому. А урок кирпичей, какой они выполняли вчера и третьего дня, возложите на них, не убавляйте от него».
ХАСИД
Сказал Алтер Ребе:
Вор — не тот, кто может украсть. Вор — не тот, кто хочет украсть. Вор — тот, кто ворует.
Ученик — не тот, кто хочет учиться, Ученик — не тот, кто может учиться. Ученик — тот, кто учится.
Хасид — это не тот, кто хочет быть хасидом, и не тот, кто может быть хасидом, но только тот, кто думает, чувствует, ведет себя, и живет по-хасид-ски.
Что же такое хасидизм?
Видеть Единого Б-га во всем множестве сотворенного.
Служить Всевышнему в радости и веселии.
Делать добро ближним бескорыстно и даже в ущерб себе.
Беседа Ребе
Всевышний, называя Моше Свое Имя, говорит: «Буду как буду» эгъе ашер эгъе или, в интерпретации Мидраша: «Я буду для тех, для кого Я буду». Это означает: Я буду Б-гом только тем, кто признает Меня по свободному выбору. Тот же, кто отвергнет меня — волен в этом.
«Сказал р. Йоханан: «Я буду для тех, для кого Я буду», — сказано об отдельных евреях. Но народ в целом лишен свободы выбора в этом: вопреки их воле царствую Я над ними. Как сказано: «Рукою крепкой… воцарюсь Я над вами» (Шмот раба, 3: 6)
Сказанное касается и Исхода: в еврейском народе было немало грешников, не избравших Всевышнего своим Б-гом, но народ в целом не мог разорвать связь с Творцом. Грешники, которые не захотели уходить из Египта погибли в течение трех дней тьмы, поразившей Египет.
Казалось бы, как Мидраш толкует освобождение из Египта, основываясь на пророчестве Йехезкеля о будущем освобождении, так и, наоборот, можно смоделировать грядущее освобождение, изучая Исход из Египта. А, если так, возможно, что и в будущем освобождение не коснется злодеев, которые от него откажутся.
В Торе сказано: «И вернешься ты ко Всевышнему, и будешь исполнять волю Его, ты и сыны твои, всем сердцем твоим и всей душой твоей. И возвратит Всевышний изгнание твое, и смилостивится над тобой, и опять соберет тебя из среды народов» (Дварим, 30:2-3). Рамбам говорит об этом: «евреи вернутся ко Всевышнему в конце их изгнания, и тотчас будут освобождены» (Рам-бам, Законы о раскаянии, 7:5). Но ведь и это можно истолковать, как сказанное народу в целом, а не каждому еврею в отдельности.
На самом же деле это предположение неправильно. Слова Торы: «И возвратит Всевышний изгнание твое», Раши связывает со словами пророка Йешаягу: «…И вы будете собраны по одному, сыны Израиля».
Алтер Ребе пишет, что «каждый еврей несомненно в конце концов возвратится… потому что не оттолкнет Б-г изгнанников» (Тания, гл. 39).
Это касается всех грешников, включая тех, которые не захотят вернуться из изгнания. Всех их пробудит Всевышний к раскаянию, а затем освободит. Подтверждение этому находим у Йешаягу (27:13): «И будет в тот день: зазвучит великий шофар, и придут пропавшие в Ашуре и заброшенные в Египет и поклонятся Б-гу на святой горе в Иерусалиме». То есть, даже те, которые настолько привыкли к изгнанию, что названы «пропавшими» и «заброшенными», даже они пробудятся к раскаянию и в конце концов соберутся и «…поклонятся Б-гу на святой горе в Иерусалиме». За пасхальным столом сыну-злодею говорят: если бы он был там [в египетском рабстве], то не был бы освобожден. Но эти слова произноят не для того, чтобы оттолкнуть грешника. Наоборот, они подчеркивают, что только «там» [в Египте] он не был бы освобожден, но грядущее освобождение не оставит никого.
«Каждый еврей вернется ко Всевышнему в конце изгнания, и тотчас наступит освобождение».
Вера
Р. А. Штейнзальц
Окончание.
И хотя сознание неизбежности смерти само по себе не есть что-то ужасное, порой бывает непросто, хотя и необходимо, смириться с этим.
Вторая проблема состоит в том, что вера действительно представляет собой скачок, резкое изменение в состоянии человека.
На такой шаг нужно решиться самому; люди, как правило, сопротивляются, когда на них оказывают давление.
Потребность в вере обычно появляется под влиянием неразрешимых вечных вопросов, зачастую носящих философско-экзистенциальный характер. И Декарт в «Рассуждении о методе» и Льюис Кэрролл в «Алисе в Стране Чудес» рассматривают проблему реальности существования, хотя и с разных позиций.
А пророк Исайя приступает к ее решению с принципиально иной точки зрения.
Он говорит: «Поднимите глаза ваши к небесам и посмотрите: кто сотворил их? Кто выводит воинство? Он всех их называет по имени…» (40:26).
Однако глобальные вопросы о существовании Того, Кто создал вселенную и поддерживает в ней порядок, терзают лишь очень немногих.
Большинство людей, особенно городские жители, вообще никогда не видят звезд. Вряд ли у них возникает желание поднять голову, а если оно и появляется, то вместо звезд они видят огни рекламных щитов.
«Зачем все это? Для чего? За что?» — вот вопросы, приводящие к вере.
Чаще всего на них нет ответов — до тех пор, пока мы не делаем шаг к ней. Каждый из нас задает их себе, и каждый — по-своему, в свое время. Порой они возникают в тяжелый, критический момент, но чаще всего человек вдруг спрашивает себя: «Моя жизнь расписана по минутам; я что-то делаю, бегаю с места на место, живу, ем, притворяюсь кем-то, но куда я спешу? Какова моя цель, зачем все это?» — и начинает искать ответы.
Идти по жизни — все равно, что блуждать по лабиринту, постоянно разыскивая выход, разгадывая загадки.
Неприятно почувствовать, что ты заблудился, но самое страшное — прийти к выводу, что этот лабиринт вовсе не имеет выхода, что ты так и будешь всю жизнь бесцельно бродить по коридорам. Мы не всегда задумываемся о значении чего-либо или о цели, но раз возникнув, эти вопросы могут стать навязчивой идеей. Мы жаждем ответов на них, и ответов нетривиальных, но получаем только стандартные, такие, как «так уж получилось», которые не приносят удовлетворения.
Сама концепция цели существования изначально несет религиозный характер, поэтому поиск ее — духовный путь.
Для кого-то это может стать неприятным открытием, в основном для тех, кто с пеной у рта доказывает свою принадлежность к атеистам или агностикам, не верящим ни во что. Даже тот, кто считает, что живет в замкнутом лабиринте, может, тем не менее, иметь достойное представление о жизни как о явлении, полном опасностей, испытаний, красоты, возможности любить, добиваться справедливости, создать семью и заботиться о других. Подобное существование отнюдь не кажется примитивным даже тем, кто верит в то, что смерть означает небытие, конец всего.
Чувство прекрасного, благородство и приключения придают жизни особый вкус. Не поминая Б-га, такой человек все равно верующий; он свято верит в то, что жизнь, прожитая должным образом, обретает некий высший смысл.
В этом сущность веры как глубокого понимания и принятия тех понятий, которые нельзя доказать. Нельзя доказать красоту, достоинство, честь, прямоту, но можно прожить всю жизнь с этими нравственными ориентирами. Человек, который способен нестандартно ответить на вопрос, в чем цель и значение жизни, так или иначе говорит о Б-ге, даже если в силу каких-либо причин не хочет использовать это слово.
Атеист, ведущий достойную, честную и духовную жизнь, на самом деле — верующий. Если бы не его богоборчество, то он бы понял, что может сформулировать свою веру, а если постарается облечь мысли и образы в подходящие слова, то получит упорядоченную теологию.
Как ни назови розу, она всегда останется розой; как ни назови Б-га, Он все равно Б-г.
Кто-то может сказать, что вопрос о цели существования ненаучен*.
На самом деле это так и есть.
У каждой науки и у каждой сферы деятельности есть область приложения; все они — и физика, и математика, и право, и сапожное дело — занимаются определенными аспектами бытия и не могут и не должны касаться других.
Тот факт, что на наши вопросы, касающиеся веры, невозможно ответить при помощи изучения перечисленных выше дисциплин, отнюдь не означает, что сами вопросы неуместны, не нужны и не требуют ответа.
Влюбившись, человек непременно хочет знать, пользуется ли он взаимностью, и часами может размышлять на эту всеохватывающую тему.
Проблема не имеет отношения к науке, но для него она актуальна.
Проблемы веры сугубо индивидуальны. Каждый должен найти свое, единственное их решение, и в тот момент, когда человек ставит их перед собой, он внутренне уже готов совершить переход к вере.
Поняв суть вопроса и неизбежность поиска ответа, мы приближаемся к той грани, за которой — истинная вера.
Другими словами, если вы оказались среди сплошных ям и рытвин, вам остается только прыгнуть, иначе вы умрете там, где стоите.
Можно ли это назвать свободой воли?
Конечно же, мы свободны в своем выборе, делая его в соответствии с собственными желаниями, и хотя он не всегда разумен, это — наш выбор.
Прыжок к вере можно осуществить несколькими способами.
Для некоторых этот момент становится захватывающим, незабываемым откровением.
Уильям Джеймс писал об этом в работе «Разновидности религиозного опыта».
Большинство, однако, верят, не испытав ничего подобного. В реальной жизни как у грешников, так и у праведников вера не всегда является таким уж потрясающим, всепоглощающим переживанием.
Некоторые даже не подозревают о том, что совершили переход к ней, — они просто сделали никем, даже ими самими, не замеченное движение — и очутились на другой стороне.
Только те, кто постоянно занимается самоанализом, в состоянии уловить этот момент.
Многие верят неосознанно — это глубоко верующие люди, которые, тем не менее, не признают сам термин «вера».
При определенных условиях или в некоторых социальных группах человеку проще назвать свою веру другим именем.
Такие люди не обязательно подобны «марранам» (обращенным насильно), их никто не заставляет верить против воли, но они верят, сами о том не подозревая. Они могут всю жизнь даже не предполагать, что принадлежат к верующим, поскольку не считают себя таковыми.
Для некоторых из этих «бессознательно верующих» внезапно пришедшее понимание, откровение:
«У меня есть вера, она была у меня всегда, возможно, я никогда не переставал верить с того момента, когда начал осознавать себя» — является шоком.
Им непривычна эта мысль, им кажется, что с ними что-то не так.
И, тем не менее, хотя общество и может недоброжелательно воспринимать этих людей, они начинают признавать этот аспект своего «Я» как неотъемлемый и естественный.
Вопрос о том, где больше верующих — в домах молитвы и храмах или вне их, мог бы стать предметом серьезного исследования. Некоторые глубоко верующие люди не принимают формальную молитву или же не поддерживают ни одну из существующих конфессий и поэтому никогда не участвуют в разного рода религиозных мероприятиях и не становятся последователями какой-то определенной религии. При всем том, Вера не является ни далекой, ни абсолютной. Лучше привести цитату из Библии: «Не на небесах она… и не за морем она… но очень близко к тебе слово это: в устах твоих оно и в сердце твоем, чтобы исполнять его» («Второзаконие», 30:12-14).
Ответ читателю, возмущенному упоминанием «моды в науке»: как автор, так и переводчик статьи являются профессиональными учеными и, может быть именно поэтому, не разделяют Вашего трепетного отношения к науке. Науку делают люди и этим все сказано.