Глава Таво
С Б-жьей помощью
Глава Таво
Беседа 1
Указание из заповеди «бикурим» в служении Вс-вышнему
1. Сегодняшняя глава Торы рассказывает о заповеди приносить в Храм первинки урожая плодов — лучших фруктов, выросших на нашей священной земле, да отстроится и укрепится она вскорости, в наши дни нашим праведным Машиахом! Когда она была «страной, текущей молоком и медом»[1], плоды, созревшие первыми, земледельцы приносили в Храм. Тем самым они выражали благодарность Всевышнему за благословение, которое Он послал плодам Страны Израиля. Эти плоды, первинки урожая, не предназначались, как другие жертвоприношения, для сожжения на жертвеннике: их отдавали когену.
На первый взгляд, эти два аспекта заповеди о первинках урожая противоречат один другому: если плоды посвящают Всевышнему, естественно было бы принести их на Его жертвенник; если же они пойдут в пищу когену, то, значит, их и принесли когену? Но противоречие это мнимое: оба аспекта этой заповеди дают нам двойной урок в нашем служении.
В чем же он состоит?
Во-первых, мы получаем ответ на вопросы, которые время от времени возникают у каждого земледельца. Почему после того, как я пахал, сеял, выполнял остальные необходимые работы и, наконец, снял урожай, первые, самые лучшие из плодов я не имею права взять себе в награду за свой труд, а должен освятить их, отдав когену? А если, после всех затраченных усилий, я обязательно должен отдать часть моего урожая на святые нужды, то почему нужно отдавать именно самые лучшие и красивые плоды? Вдумавшись в суть дела, мы неизбежно приходим к выводу, что подобные вопросы вообще не должны иметь места. Ведь они свидетельствуют о недостатке веры в то, что плоды священной земли «дал Ты мне, Б-г»[2]. Они могут возникнуть, только если еврей думает, будто «сила моя и крепость руки моей добыли мне это богатство»[3]. Но если он хорошо подумает, то увидит, что такие вопросы — противоположность простой веры, а ведь простая вера есть у всех евреев без исключения! Ее нужно только выявить, чтобы она стала оказывать влияние на всю повседневную жизнь.
Во-вторых, важное указание дает нам тот аспект этой заповеди, что первинки плодов не сжигают на жертвеннике, а отдают когену, который использует их для своих нужд (в частности, ест). Тем самым Всевышний намекает нам, что служить Ему можно и тогда, когда ешь вкусные фрукты. Более того, это такое же служение, как совершение жертвоприношений в Храме. Значит, если подготовить себя как следует, освятить себя, можно стать «когеном» и использовать для нужд святости даже сладкий вкус плодов, и это зачтется, например, как принесение на жертвенник жертвы всесожжения!
Здесь мы подходим к одной из основ учения хасидизма, состоящей в том, что можно и должно служить Всевышнему не только во время молитвы или изучения Торы, но и во время еды — самим процессом еды, а во время занятия своим бизнесом — самим бизнесом. Конечно, такой способ служения Всевышнему требует особо глубокой подготовки, зато, соответственно, и награда за него больше.
В этом смысле заповедь о первинках урожая актуальна и во время изгнания и даже за пределами Страны Израиля. Актуальна она и в простой будничный день. Когда еврей признает, что все его имущество — «дал Ты мне, Б-г», и благодарит Его от всего сердца, то это имущество освящается вплоть до того, что когда он использует его для своих нужд, он тем самым совершает служение Ему, благословенно имя Его!
Во времена Храма заповедь о первинках урожая исполняли в буквальном смысле. И тогда земледелец получал такое благословение[4]: чтобы в будущем году он снова исполнил эту заповедь в радости[5]. Использование собственности, которую дает Всевышний, так, как Он того желает, приносит благословение и сегодня. И состоит оно в том же самом: чтобы и в будущем году делали так же, но в намного большей мере — в удовлетворенности и в радости, поднявшись на более высокую ступень святости[6].
Ковец Шана 4, вып. 2, стр. 94
Беседа 2
Причина того, что читают главу «порицания» перед Рош аШана, и различие между «порицанием» в гл. Таво и «порицанием» в гл. Бехукотай
2. Незадолго до Рош-Гашана — как и незадолго до Шавуот — читают главы Торы, в которых говорится о наказаниях за неисполнение ее повелений («главы порицания»)[7]. Перед Шавуот читают главу Бехукотай, перед Рош-Гашана — главу Таво. После них (до наступления праздников) читают и другие главы: перед Шавуот — Бемидбар, а иногда и Насо, а перед Рош-Гашана — Ницавим, а иногда и Ваелех. Такой порядок чтения глав Торы указывает на то, что надо отделять «порицание» от праздника.
Дело в том, что «порицание» — это вовсе не угроза наказанием, упаси Б-г[8]. Его цель — привести к физическому и духовному очищению, чтобы еврей смог воспринять новый Б-жественный свет. Именно поэтому «главы порицания» читают перед Шавуот и Рош-Гашана. Если во вместилище собираются поместить какой-нибудь ценный предмет, то это вместилище моют, чистят, а если нужно, окунают в воды миквы. То же самое необходимо сделать и в плане духовном. Поэтому перед Б-жественными откровениями дарования Торы и Б-жественными откровениями Рош-Гашана, когда в мир посылается «новый свет, которого никогда еще не было прежде»[9], — даже когда существовал Храм, — чтобы воспринять этот свет, надо сначала очиститься.
Это означает, что не следует обращать внимание на краткий миг, когда «порицание» действительно оборачивается наказанием, тем более — наказанием «царского сына» и к тому же единственного (потому что каждый еврей — единственный сын у Всевышнего). Конечно, для царского сына просто непереносимо, когда даже какая-то малость не такова, какой должна быть. Тем более непереносимо наказание (именно поэтому «порицание» отделено от праздника другой главой Торы, как сказано выше). Тем не менее, в глазах нашего Отца в небесах, Отца милосердного и даже Отца милосердия[10] короткое время такого «порицания» стоит того драгоценного результата, который оно приносит.
3. Чем же отличается «порицание», которое читают перед Шавуот (глава Бехукотай), от «порицания», которое читают перед Рош-Гашана (глава Таво)? Глава Бехукотай содержит 49 «проклятий», а глава Таво — 98, то есть вдвое больше. Из этого следует, что откровения Рош-Гашана намного выше откровений Шавуот: для их восприятия требуется большая чистота.
Служение, притягивающее в мир откровение Шавуот, направлено сверху вниз — подобно тому, как это было при даровании Торы, когда свет Свыше превратил сынов Израиля в народ Израиля[11]. Служение, притягивающее откровения месяца тишрей, — это тшува, движение снизу вверх (поэтому и в самом названии месяца порядок букв обратный их расположению в алфавите: «тав»-«шин»-«рейш»). Соответственно, и подготовка к празднику Шавуот — то есть служение в месяцы нисан, ияр и в самом начале си-вана — это служение цадиков, сверху вниз («прямой свет»: «Возлюбленный мой — мне, а я — Ему»[12]). Подготовка же к Рош-Гашана и служение месяца элуль — это служение раскаявшихся грешников, баалей-тшува — снизу вверх («отраженный свет»: «я — Возлюбленному моему…», а потом — «Возлюбленный мой — мне»[13]).
Откровения в результате служения по принципу «прямого света» выше, чем откровения в результате служения по принципу «отраженный свет». Как известно, баалей-тшува в определенном смысле превосходят цадиков[14]. Мы видим это на примере Скрижалей, полученных с горы Синай: Вторые Скрижали были получены после греха сооружения золотого тельца, а именно — назавтра после Йом-Кипура, и они остались навечно; Первые же Скрижали, полученные в сиване, были разбиты. Следовательно, и очищение формы, которая должна воспринять откровения Рош-Гашана, должно быть как минимум двойным по сравнению с очищением формы для восприятия откровений Шавуот.
То же самое относится к изгнанию и освобождению, причиной которых, соответственно, являются грех и раскаяние. Корень изгнания — в грехе сооружения золотого тельца, и сказано об изгнании: «Ибо взял [Иерусалим]… вдвое больше»[15] (потому что и грех, вызвавший изгнание, был вдвое большим). А искуплением греха удостаиваются освобождения, которое несет двойное утешение, как сказано (два раза): «Утешайте, утешайте народ Мой!»[16].
Из беседы в субботу главы Ницавим 5714 г. (1954 г.)
Беседа 3
Различие между «Все, что делает Вс-вышний – к добру делает» и «также это к лучшему».
4. Есть в словах мудрецов наших два выражения, говорящих о том, что Всевышний посылает человеку только добро. Первое гласит: «Все, что Всевышний делает, — к добру»[17], а второе: «Это также к добру»[18].
Различие между этими выражениями состоит прежде всего в том, что в Талмуде слова «все, что Всевышний делает, — к добру» приводятся на арамейском языке, а «это также к добру» — на священном языке. Священный язык — святой, очищенный; все его выражения предельно ясны, и если изречение приводится на нем, то это означает, что ясно видно, что все происходящее — к добру. Арамейское же выражение означает только уверенность, что все происходящее ведет к добру, самого добра при этом не видно.
Это различие лучше всего поясняют примеры, которые приводит Талмуд.
Раби Акива находился в пути. Он ехал на осле и вез с собой светильник и петуха…
Сегодня, отправляясь в дорогу, берут с собой другие вещи: чековую книжку, зубную щетку и т. п. А в те времена брали с собой светильник, чтобы иметь возможность учить Тору ночью, петуха — чтобы он своим кукареканьем в полночь будил ото сна для занятий Торой. А на осла садились, чтобы он тащил на себе груз, а голова оставалась свободной от забот о нем.
…Так вот, Всевышний устроил так, что в город, в котором раби Акива хотел остановиться на ночлег, его не впустили, и он остался ночевать в поле. Подул ветер и загасил светильник, раби Акива оказался в темноте. Лев загрыз осла, дикая кошка съела петуха. А раби Акива сказал: «Все, что Всевышний делает, — к добру».
Позже выяснилось, что все это действительно было к добру. В ту самую ночь разбойники разграбили тот город. Если бы раби Акива ночевал в городе, он не избежал бы участи его жителей; если бы у него в поле горел светильник, его бы заметили; если бы осел закричал, а петух закукарекал, это услышали бы разбойники, и понятно, что произошло бы. Благодаря тому, что раби Акива все это потерял, он остался жив и невредим.
5. Как иллюстрацию изречения «это также к добру» Талмуд приводит историю, произошедшую с танаем Нахумом, прозванным «Иш гам зу» (дословно «человек это также»). Такое прозвище он получил из-за своего обыкновения обо всем говорить: Гам зу летова, то есть «это также к добру».
Однажды его послали в Рим с важным поручением к императору и дали ларец с драгоценными камнями и жемчугом, чтобы он преподнес его императору. На пути, когда он ночевал на одном постоялом дворе, его обокрали, а в ларец вместо драгоценностей насыпали земли. Обнаружив это, Нахум, как всегда, сказал: «Это также к добру». Раз евреи послали его с важным поручением к императору, он должен его выполнить, а Всевышний ему поможет.
Когда его ввели к императору и он преподнес свой подарок, ларец открыли и увидели, что он полон земли. С Нахумом хотели уже поступить, как поступают с государственными преступниками, но Всевышний послал Элия-гy-пророка, принявшего облик римского министра, и тот сказал императору: «Может быть, это та земля, с помощью которой Аврагам одержал победу в войне?». У гоев нет недостатка в войнах, и тут же представился случай испытать эту землю. И действительно, с ее помощью император победил врагов.
6. Различие между двумя этими примерами состоит в следующем. Раби Акива в
самом деле испытал неприятности: он потерял осла и петуха, сидел в темноте и
ночевал в поле.
В будущем это обернулось добром, но пока приключения были
весьма неприятными.
У Нахума же с самого начала не было никаких неприятностей. Наоборот, если бы он поднес императору драгоценные камни и жемчуг, кто знает, принял ли бы тот этот подарок, потому что в царских дворцах нет недостатка в драгоценных камнях и жемчуге. А вот земля была принята охотно.
Короче говоря, раби Акива попал в одну беду, благодаря чему спасся от другой, куда большей. У Нахума же всё, что произошло с ним, было добром.
7. Теперь мы поймем, что выражение «это также к добру» имеет преимущество по сравнению с выражением «все, что Всевышний делает, — к добру». В первом случае человек видит, что и это (как бы показывая пальцем) к добру. Совершившееся не есть нечто, что совершилось ради добра, это добро само по себе. Может быть, конечно, что раньше он держал глаза закрытыми, не видел, что это добро, и мог подумать, что случившееся принесло ему убыток и горе. Но открыв глаза, он увидел, что с самого начала было только одно добро.
Нахум Иш гам зу был учителем раби Акивы[19]. Это значит, что раби Акива принадлежал к поколению, следующему после поколения Нахума Иш гам зу, когда мрак изгнания сгустился (потому что с каждым поколением мрак изгнания все более сгущается). В его поколении уже не могли ясно видеть, что все, что происходит, — добро, даже точно зная, что это так. Все, что могло бы явиться открыто, оставалось в категории «все, что Всевышний делает, — к добру». В поколении же Нахума Иш гам зу, который жил вскоре после разрушения Храма (а возможно, и во времена Храма), люди еще могли, даже в мирских делах, видеть, что «это также к добру».
Сейчас мы все ближе и ближе ко времени освобождения, к тому времени, о котором сказано: «А любящие Его — словно восход солнца во всей мощи его!»[20]. Тогда Всевышний «вынет солнце из футляра его»[21], и все увидят воочию, что всё без исключения — к добру, и скажут: «Это — Б-г, на Которого надеялись мы»[22]!
Из беседы 20 ава 5711г. (1951 г.)
Беседа 4
Элул – подготовка к тишрей. Название месяца содержит указание на изучение Торы, молитву, бескорыстную помощь ближнему, тшува и геула
8. Служение в месяце элуль — это подготовка к тишрей. В элуле нужно исправить дела уходящего года и пробудить в себе стремление, о котором сказано: «Одно я прошу у Б-га»[23] — выйти из круга личных интересов. Именно это стремление души в месяце элуль притягивает новый свет месяца тишрей — хороший, сладкий год во всем, что необходимо человеку.
Намек на служение в элуле содержится в самом названии этого месяца, которое указывает на все три линии служения Всевышнему: изучение Торы, молитву и гмилут хасадим (бескорыстную помощь ближнему).
Слово элуль («алеф»-«ламед»-«вав»-«ламед») — это аббревиатура четырех слов: Ина леядо весамти леха («[…А Б-г] подтолкнул его руку, и назначу тебе [место, куда убежит он]»[24]) — намек на Тору[25], ибо Тора — это духовный город-убежище, куда, по словам мудрецов наших[26], спасаются от йецер гара.
Слово элуль — это также аббревиатура стиха: Ани ледоди ведоди ли («Я — Возлюбленному моему, а Возлюбленный мой — мне»[27]) — намек на молитву[28].
И еще слово элуль — это аббревиатура слов Иш лереэгу уматанот лаэвьоним («…Каждый — своему ближнему»[29], «и подарки нищим»[30]) — намек на гмилут хасадим[31].
Основа всех этих трех линий служения Всевышнему — тшува, намек на которую также содержится[32] в слове элуль, которое является аббревиатурой слов эт левавха веэт левав («[И обрежет Б-г, Всесильный твой,] сердце твое и сердце [потомства твоего]»[33]). Без тшувы невозможно служение ни по одной из этих линий — подобно тому, как основой ежедневного служения Всевышнему являются слова Модэ ани лефанеха («Благодарю я пред ликом Твоим»). Произнося «Модэ ани» каждое утро, едва проснувшись, еврей обращает ко Всевышнему все свои помыслы, все свои интересы. Такое выражение преданности Всевышнему достигает уровня лефанеха, «пред ликом Твоим» — столь высокого уровня Б-жественного, что он не может быть выражен никаким именем, никакой буквой и никаким знаком на письме.
Служение в месяце элуль ведет нас к окончательному и полному освобождению, намек на которое тоже содержится в слове элуль[34] (если читать его слева направо): лаГавайе вайомру леймор: Ашира («[Тогда воспел Моше и сыны Израиля эту песнь] Б-гу и сказали так: «Воспою…»»[35]).
Все вышесказанное представляет собой самый общий план служения в месяце элуль, подготовки к Рош-Гашана. А главный момент в нем — это последняя суббота перед началом месяца тишрей, от которой получают благословение как все дни недели (и день Рош-Гашана в том числе), так и весь месяц тишрей.
Да поможет Всевышний войти в новый год радостно, и чтобы этот год был хорошим и сладким во всех отношениях — во всем, что необходимо!
Из беседы в субботу глав Ницавим-Ваелех 5715 г. (1955 г.)
9. В «Слихот» есть такие слова: «У Тебя, Б-г, справедливость [цдака], а у нас — стыд на лице». Всевышний всегда справедлив, как сказано: «Справедлив [цадик] Б-г на всех путях Своих»[36]. Нам же, из-за неправильных поступков, которые мы совершили на протяжении всего года, надо стыдиться.
Но согласно такому пониманию этого стиха должно было быть сказано: «У Тебя, Б-г, цедек», потому что слово цедек как раз и означает «справедливость», в то время как у слова цдака есть еще и другое значение: «милостыня» (которую подают бедняку). Между словами цедек и цдака есть существенное различие. Понятие цедек подразумевает, что человеку дают то, что он заслужил. Цдака же — это подарок, который дают человеку, не обращая внимания на его заслуги. Возможно, он не заслуживает не только того, чем его могли бы вознаградить по справедливости, но даже того, что ему дают как подарок. Потому что вообще-то есть правило, что «если бы не сделали человеку чего-то приятного, он не дал бы подарок»[37]. Так что цдака — это подарок в буквальном смысле не за что.
Именно поэтому и говорят: «У Тебя, Б-г, цдака», имея в виду оба значения этого слова. Всевышний справедлив «на всех путях Своих», а нам остается только стыдиться, и тогда мы чувствуем, что согласно принципу справедливости не имеем никакого права требовать что-либо. Поэтому то, что мы просим, — это лишь цдака, милостыня, как сказано дальше в «Слихот»: «Мы не осмеливаемся умолять Тебя, милостыню лишь будем просить у Тебя».
10. Вообще-то, согласно принципу справедливости, мы могли бы и требовать. Ведь «все евреи — царские сыновья»[38], а если царский сын прикладывает даже совсем небольшое усилие, то (из-за высоты своего положения как царского сына и из-за того, что он не привык к работе) и это уже много, и за это ему причитается большое вознаграждение. Но если бы мы получали вознаграждение за то, что сделали, то получали бы его лишь с того уровня Б-жественного, до которого достигают дела человеческие. Значит, соответственно и вознаграждение было бы ограниченным, но мы-то хотим большего!
Алтер Ребе говорил: «»Кто у меня в небесах?»[39]. Я же не хочу ничего: на что мне Твой Ган Эден, на что мне Твой Мир Грядущий? Я хочу лишь Тебя Самого!»[40]. Вознаграждение, которое мы могли бы потребовать, пришло бы с очень высокой ступени, но все-таки мы — ученики Алтер Ребе, привязанные к нему и идущие по его стопам, или, по крайней мере, жители тех мест, где он является высшим авторитетом Торы. Поэтому мы обязаны следовать его примеру, в том числе вести себя по принципу «Кто у меня в небесах?». Практически это означает стремление выйти за рамки собственных ограничений и делать лишь то, что хочет Всевышний. А если в служении Ему освобождаются от всех ограничений, то и свет, который притягивают Свыше, ничем не ограничен.
Вот почему мы говорим: «Милостыню лишь будем просить у Тебя». Не потому, что мы не можем требовать, но потому, что не желаем иметь дело ни с кем, кроме Всевышнего: «К Твоему лику, Б-г, стремлюсь я»[41]. А средство для достижения этой цели — не предъявлять никаких счетов, потому что «Коль провинился — что причинишь Ему?..»[42]. Форма, способная воспринимать откровение Высшего Света, — «стыд на лице». «Битуль», полное отречение от своего эгоизма, от самомнения, от любых своих интересов — вот с помощью чего можно затронуть Б-жественную Сущность и притянуть оттуда новый свет. А этот свет — именно цдака, милостыня…
В принципе, дела человеческие не достигают столь высокого уровня Б-жественного. Но евреи обладают силой, которая дана им Свыше: «И будете просить оттуда… и обретешь»[43]. Иными словами, они могут настаивать, чтобы им дали эту милостыню. И они уверены, что получат ее[44], а потому надевают белые одежды, одежды человека, оправданного на суде[45]. Евреи уверены в том, что Всевышний исполняет к добру просьбы их сердец и даст им изобилие во всех трех областях земной жизни — в семье, в здоровье и в пропитании — в новом году, хорошем и сладком как в плане материальном, так и в плане духовном!
Из беседы в субботу глав Ницавим-Ваелех 5713 г. (1953 г.)
[1] Шмот, 3:17.
[2] Дварим, 26:10.
[3] Дварим, 8:17.
[4] См. Танхума, гл. Таво; комм. Раши к Дварим, 26:16.
[5] См. Рамбам, Мишнэ Тора, Законы о маасер шейни, 11:15.
[6] См. Мнахот, 99а.
[7] См. Мегила, 316. См. Тосафот там же и комментарии Магарша.
[8] См. Ликутей Тора, Ваикра, 48а.
[9] Тания, ч. 4, послание 14.
[10] Эта ступень еще выше, чем ступень «Отец милосердный». См. Ликутей Тора, Дварим, 62г; там же, Шир гаширим, 10в.
[11] См. Йевамот, 46б.
[12] Шир гаширим, 2:16.
[13] Шир гаширим, 6:3.
[14] См. Рамбам, Мишнэ Тора, Законы о раскаянии, 7:4. См. также Ребе Раяц, Сефер маамарим 5709, стр. 183, прим. 1.
[15] Йешаягу, 40:2.
[16] Йешаягу, 40:1.
[17] Брахот, 606.
[18] Таанит, 21а.
[19] См. Хагига, 12а.
[20] Шофтим, 5:31. См. Тания, ч. 1, гл. 26.
[21] Танхума, Шофтим, 9.
[22] Йешаягу, 25:9.
[23] Тегилим, 27:4.
[24] Шмот, 21:13.
[25] См. р. Хаим Виталь, Эц хаим, шаар Рош-Гашана, гл. 1.
[26] См. Макот, 10а. См. также Ребе Раяц, Сефер маамарим 5704, стр. 270.
[27] Шир гаширим, 6:3.
[28] См. р. Хаим Виталь, Эц хаим, шаар Рош-Гашана, гл. 1.
[29] Эстер, 9:19.
[30] Эстер, 9:22.
[31] См. Аругат габосем.
[32] См. Баал гатурим к Дварим, 30:6. См. также Тания, ч. 4, послание 4.
[33] Дварим, 30:6.
[34] См. выше, гл. Ръэ, п. 10.
[35] Шмот, 15:1.
[36] Тегилим, 145:17.
[37] Мегила, 26б.
[38] Шабат, 67а.
[39] Тегилим, 73:25.
[40] Цемах-Цедек, Дерех мицвотеха, Шореш мицват гатфила, гл. 40.
[41] Тегилим, 27:8.
[42] Ийов, 35:6.
[43] Дварим, 4:29. Ребе интерпретирует этот стих в смысле, отличающемся от дословного.
[44] См. Тания, ч. 3, гл. 11.
[45] См. Иерусалимский Талмуд, Рош-Гашана, 1:3.