Шавуот. Беседа 1
Отношение Дарования Торы к третьему месяцу – мир между раздельными сущностями, единство среди множества.
1. Дарование Торы произошло в сиване, «в третьем месяце»[1]. Из этого следует, что между дарованием Торы и числом «три» есть определенная связь. Не говоря уже о том, что все — а в особенности то, что связано с Торой и заповедями, — происходит согласно Б-жественному Провидению, мудрецы наши говорят о прямой связи между дарованием Торы и «третьим месяцем»: «Тройной свет — тройному народу в третьем месяце»[2].
Возникает вопрос: каким таким особенным достоинством обладает именно третий месяц? Тем более, что все предназначение Торы состоит в том, чтобы раскрыть в этом мире единство Творца посредством единой Торы, а великое достоинство Торы состоит именно в единстве, а вовсе не в тройственности!
Более того, самое главное свойство «третьего месяца» — это его связь с Торой, как говорят мудрецы наши: «Тройной свет… в третьем месяце». Заповеди же были даны еще до дарования Торы — например, семь заповедей «сынов Ноаха», заповедь обрезания, данная Аврагаму, заповеди, данные Израилю в Маре. Хотя они и не равны по значению точно тем же заповедям, данным с Синая[3], но понятие о заповедях, пусть в самом общем плане, было усвоено людьми еще до дарования Торы. Главное достижение, которое принес праздник Шавуот, отмечаемый в «третьем месяце», это дарование Торы. В «Тании» разъясняется[4], в чем Тора превосходит заповеди: исполняя заповеди, еврей становится Меркавой для Б-жественного. Лошадь полностью подчиняется наезднику, но не становится с ним единым целым в буквальном смысле; посредством же Торы еврей в самом буквальном смысле объединяется со Всевышним.
Но в свете вышесказанного еще более непонятно: как же получается, что Тора, посредством которой становятся единым целым со Всевышним, была дана именно в «третьем месяце»?
2. Объяснение состоит в следующем. Конечной целью, разумеется, является понятие о единстве Творца, а не (упаси Б-г!) дуализм. Но когда единство оказывается истинным? Когда оно подвергается испытанию: когда знают о существовании чего-то иного и, тем не менее, сохраняют единство. Если о какой-то иной реальности не знают вообще, нет никакой уверенности, что сохраняемое единство — истинное: нельзя знать, что произойдет, когда станет известно о существовании чего-то иного.
Примером может служить известная притча, сравнивающая спустившуюся в этот материальный мир душу с сыном царя, которого испытывают, чтобы выяснить, насколько сильно он привязан к отцу. Царевича забирают из царского дворца и отвозят в далекие края к диким и низким людям: если он и там будет вести себя, как подобает сыну царя, значит он и вправду привязан к своему отцу.
Так же и в нашем случае. Если оказываются в таком месте, где сталкиваются с дуализмом — с наличием чего-то противоположного, — и тем не менее, это не мешает сохранять единство, значит единство — действительно истинное.
Сохранить единство можно двумя способами. Первый: когда на противоположное вообще не обращают внимания, не признавая его существования. Второй: когда это противоположное превращают в форму, способную воспринять единство. Второй способ, безусловно, предпочтителен. Если противоположность просто игнорируют, она продолжает мешать единству. Когда же единство распространяют настолько, что та, другая реальность сама становится органической частью единства, — вот тогда достигается истинное единство.
3. Выражением трех моментов в служении Всевышнему, о которых уже говорилось[5], являются три месяца: нисан, ияр и сиван.
Нисан — месяц первый. В нисане произошел исход из Египта, когда Всевышний открылся сынам Израиля. Откровение это было такого высокого уровня, что не имело никакого отношения к этому, нижнему миру. Об этом сказано: «…бежал народ»[6]. При таком уровне откровения Б-жес-твенного бегут от всего земного, материального и прилепляются ко Всевышнему.
Ияр — месяц второй. В течение всего месяца исполняют заповедь сфират-f аомер — совершают «берур»[7] животной души. Постоянно имеют дело с низшим из миров — миром материальным (миром дуализма), и подвергают его «беру-ру». Однако этот «берур» не изменяет состояния этого мира: он остается в своей внешней реальности, его внутренняя суть — Б-жественное — не открывается. Намек на это содержится в самом названии месяца. Буквы «алеф»-«йод»-«йод»-«рейш», составляющие слово ияр, являются аббревиатурой имен Аврагам-Ицхак-Яаков-Рахель. Аврагам, Ицхак, Яаков и Рахель являются «четырьмя колесами Меркавы», а Меркава обозначает «битуль» материального по отношению к Б-жественному, но не объединение с ним.
Сиван, месяц дарования Торы, — месяц третий. Объединяют «верх» и «низ», создавая из них нечто третье — более высокое, чем «низ» и «верх». Это и есть истинное, полное объединение и слияние с Б-жественным.
4. Потому-то Тора и была дана в «третьем месяце»: суть Торы — это единство. Исполняя заповедь, еврей хоть и перестает в этот момент ощущать свою собственную реальность, но не становится все же с этой заповедью единым целым. Когда же он изучает Тору, его разум объединяется с мудростью и волей Всевышнего[8]. Именно в этом и состоит сущность «третьего месяца»: человеческий разум объединяется с мудростью Всевышнего и возникает, если можно так выразиться, нечто третье — абсолютное и полное единство.
Именно поэтому Моше «получил Тору с Синая»[9]. Заповеди были даны еще в Маре, но Тора была дана именно с Синая, потому что Синай — «самая низкая из всех гор»[10], объединение противоположностей[11], и это единство раскрывается именно в Торе!
Из беседы в субботу глав Бегар-Бехукотай 5718 г. (1958 г.)
[1] Шмот, 19:1.
[2] Шабат, 88а. См, комм. Раши: «тройной свет» — Тора, состоящая из трех частей: Тора, Пророки, Писания; «тройной народ» — Израиль, состоящий из когенов, левитов и остальных евреев.
[3] См. Рамбам, Комментарий к Мишне, Хулин, гл. 7.
[4] Тания, ч. 1, гл. 23. См. примечания Цемах-Цедека к этой главе.
[5] См. Беседы Любавичского Ребе, книга Ваикра, гл. Эмор, пп. 1-4.
[6] Шмот, 14:5.
[7] См. Беседы Любавичского Ребе, книга Брейшит, гл. Толдот, прим. 69.
[8] См. Тания, ч. 1, гл. 5.
[9] Авот, 1:1.
[10] Мидраш Тегилим, 68:17.
[11] См. Беседы Любавичского Ребе, книга Ваикра, гл. Бегар, пп. 9-11.