Глава Бегар
Беседа 1
Объяснение, почему именно из заповеди Шмита учится, что все заповеди (в общем и в частном) даны с Синая, ибо смысл ее – самопожертвование, и сила на это дается с Синая. Самоустранение и твердость, и только посредством Моше рабейну.
1. В начале этой главы сказано: «И говорил Б-г, обращаясь к Моше на горе Синай… Земля должна покоиться в субботу Б-га»[1]. Ссылаясь на книгу «Торат гакоганим», Раши поясняет: «Какое такое особое отношение имеет заповедь о „шмите» к горе Синай?! Ведь обо всех заповедях сказано, что они даны с Синая! Но дело в том, что как заповедь о „шмите» была дана и в целом, и во всех своих частностях с Синая, так и все заповеди были даны и в целом, и во всех своих частностях с Синая».
Нужно объяснить, почему этот урок преподается именно в связи с заповедью о «шмите». Ведь для этого могла быть избрана другая заповедь (детали исполнения которой подробно перечислены) и на ее примере мы бы узнали, что детали всех остальных заповедей тоже даны с Синая.
Самый простой ответ на этот вопрос таков. Заповедь о «шмите» в самом общем виде уже сообщена в главе Мишпатим (то есть после дарования Торы): «Шесть лет засевай землю… А в седьмой — оставляй ее в покое, не трогай ее»[2]. Здесь, в главе Бегар, она повторяется в более детализированном виде. Однако этот ответ недостаточен, потому что в нашей главе есть и другие заповеди, о которых уже было сказано в главе Мишпатим.
Еще менее понятно вот что. Заповедь, служащая в определенном аспекте образцом для всех остальных заповедей, должна быть заповедью общей, всеобъемлющей. Почему же для этой цели выбрана заповедь о «шмите» — заповедь, казалось бы, частная? К тому же она имеет целый ряд ограничений: ее исполняют только тогда, когда в силе заповедь о йовеле, и даже согласно мнению, что заповедь о «шмите» исполняется и в наше время, большинство кодификаторов законов Торы согласны в том, что исполняется она только по постановлению мудрецов[3]. Это — ограничение во времени, а есть еще ограничение пространственное: заповедь о «шмите» относится лишь к Стране Израиля -только к одному месту на всем земном шаре[4].
Поэтому следует сказать, что в определенном смысле заповедь о «шмите» все же является заповедью всеобщей (как будет разъяснено ниже).
2. Далее в нашей главе сказано: «Шесть лет засевай поле твое, и шесть лет обрезай виноградник твой»[5]. Сразу же возникает новый вопрос: для чего нужно об этом говорить? Коль скоро это не повеление, а упоминание о том, что человек может делать, если захочет (а может и не делать), то откуда может появиться мысль, будто это не следует делать, — чтобы Тора специально подчеркивала: «Шесть лет засевай поле»?
Значит, необходимо сделать вывод, что слова «шесть лет засевай поле твое» указывают на какую-то определенную частность в заповеди о «шмите». Не только предписание «а в седьмой год суббота покоя будет для земли»[6], но и «шесть дней засевай» являются неотъемлемой частью этой заповеди, и смысл ее двоякий.
Во-первых, «шесть лет засевай» — это подготовка к исполнению заповеди о «шмите». Во-вторых, предписание «шесть лет засевай» указывает на конечную цель заповеди о «шмите». Ведь смысл «субботы покоя для земли» в седьмом году заключается в том, чтобы после этого снова шесть лет засевали поле и обрезали виноградник.
3. Наиболее простой смысл заповеди о «шмите» состоит в том, чтобы седьмой год был «субботой покоя для земли»: «Поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезай»[7]. В седьмой год земле надо дать покой от всего, что связано с земледелием, приносит хлеб и необходимо для жизни человека.
«А если скажете: Что же будем есть?»[8]. На этот вопрос отвечает Тора: «Я пошлю вам благословение Мое в шестой год, и он доставит урожай на три года»[9].
Суть заповеди о «шмите» состоит в том, что от еврея требуется раз в семь лет распрощаться со всеми своими земными интересами и потребностями и не исполнять никакой работы, связанной с хлебом, благодаря которому живет человек. Еврей должен полностью положиться на Всевышнего, веря, что Он даст ему пропитание образом, выходящим за рамки законов природы.
Исполнение этого повеления ограничено определенным временем. Большую часть времени еврей должен заниматься делами этого мира, чтобы освящать его. Потому-то мир возник посредством имени Элоким (гиматрия которого та же, что и слова гатева, «природа») — чтобы человек действовал согласно предписаниям Торы в рамках законов природы и тем самым очищал их и возносил в святость.
Но в известные периоды времени от еврея требуется, чтобы он как бы выходил за рамки сотворенного мира. Несмотря на то, что еврей обязан очищать мир и освящать его, время от времени, однако, он должен устремляться вверх — ставить себя выше мира.
4. Эти два момента зависят один от другого.
Что нужно, чтобы возникло это стремление вверх — поставить себя выше мира? Не случайно Тора, давая заповедь о «шмите», упоминает именно имя Гавайе: «Земля должна покоиться в субботу Б-га [Гавайе]». Это имя, указывающее на то, что Творец был, есть и будет одновременно, выше имени Элоким (указывающего на природу этого мира). Следовательно, чтобы подняться над миром, нужно подняться над именем Элоким, то есть заниматься делами этого мира лишь так, как предписывает Тора (которая выше мира).
Таков первый аспект смысла предписания «шесть лет засевай поле твое». Практически это означает, что еврей, занимаясь «полем своим» (то есть своим участком мира) и всем, что с ним связано, тщательно остерегается нарушить запреты, перечисленные в «Шулхан арухе». Тем самым он осуществляет подготовку к тому, что будет в «седьмой год».
Второй момент: для того, чтобы явление этого мира можно было вознести в святость, требуется время от времени подниматься в своем служении выше этого мира. Именно тогда, даже возвращаясь в мир, человек не дает связанным с ним интересам поглотить себя. Наоборот, из самого мира он делает форму, способную воспринять Б-жественное.
Об этом пишет Ребе Рашаб[10]: для того, чтобы сохранять сознание единства Творца в нижнем из миров, необходимо сохранять ощущение (хотя бы самое общее) единства Творца в высших мирах.
Вот это и есть второй аспект смысла предписания «засевать поле свое». Оно указывает на конечную цель работы с миром. Однако «берур» мира невозможен без побуждения освободиться от ограничений этого мира.
5. Аналогичный момент мы находим, рассматривая соотношение субботы с шестью будничными днями.
«Шесть дней работай»[11] — это предписание в течение шести дней недели совершать «берур», отбирать из клипы искры святости. В субботу же производить «берур» запрещено — как в простом, материальном смысле (выбор желательного из смеси желательного и нежелательного), так и в плане духовном. Поэтому в связи с субботой написано: «И завершил Всесильный [Элоким]»[12] — приходит к концу сокрытие Б-жественного света, осуществляемое этим именем, и открывается имя Гавайе, которое выше природы. И эти два момента соотношения субботы и будничных дней, как сказано, тоже зависят один от другого.
6. На самом деле «шмита» имеет превосходство над субботой. В субботу запрещены занятия, характерные для будней: в этот день человек стоит над миром и никак с ним не связан. В год же «шмиты» можно заниматься чем угодно, в том числе обычными будничными делами: человек продолжает оставаться внутри мира, и тем не менее — земля покоится «в субботу Б-га [Гавайе]». Не «берур», отбор искр святости в мире, связанном с именем Элоким, а «суббота Гавайе»: физически продолжая оставаться внутри мира, еврей духовно поднимается над ним. В сам этот мир он притягивает имя Гавайе, которое выше всего сотворенного мира.
Именно так истолковал Баал-Шем-Тов слова Торы «земля должна покоиться [вешавта]»: у земли должны быть швита (то есть, в данном контексте, субботний покой) и «битуль» (полное подчинение воле Всевышнего)[13]. Иными словами, необходимо в сами земные дела вносить субботний покой.
7. Комментируя слова «в субботу Б-га [Гавайе]», Раши пишет: «Во имя Гавайе — так же, как сказано о дне субботнем». Для чего он упоминанет здесь «день субботний»? В свете вышесказанного это становится понятным. Смысл прекращения работ, связанных с обработкой земли, дающей хлеб, от которого главным образом зависит жизнь человека, — это такой же уход от мира, как и в день субботний. А разрешение в год «шмиты» заниматься всеми остальными будничными делами имеет дополнительное преимущество: таким образом в самые будничные дела вносят свет Гавайе, который выше всех миров[14].
8. Теперь мы понимаем также, почему заповедь о «шмите» является общей, всеобъемлющей. Сказанное выше относится, в принципе, ко всем заповедям, но в заповеди о «шмите» оно проявляется совершенно ясно.
Алтер Ребе разъясняет в Тании, что занятие Торой, исполнение заповедей и молитва являются по сути своей самым настоящим самопожертвованием, «как при исходе души из тела… ибо [в этих случаях] душа мыслит не о нуждах тела, но мысль ее едина со словами Торы и молитвы и облечена в них»[15]. То есть во время занятия Торой, исполнения заповеди и во время молитвы человек должен чувствовать себя так, словно его душа покинула тело, как сказано: «К Тебе, Б-г [Гавайе], душу свою вознесу»[16].
С другой стороны, от еврея требуется каждую заповедь исполнять в точности так, как установлено, со всеми ее ограничениями во времени и пространстве, с особым вниманием ко всем частностям — одним словом, учитывая все ограничения этого мира. Это значит, что внутренний смысл исполнения каждой заповеди проявляется в том, что нужно «взять» побуждение к самопожертвованию, освободить его от всего, что связано с телом и физическим миром вообще, и при его помощи исполнить заповедь во всех ее деталях и частностях. Иными словами, притянуть Бесконечное внутрь конечного.
Таков истинный смысл всех заповедей, который обычно скрыт и выявляется только тогда, когда способ исполнения заповеди — истинный. В заповеди же о «шмите» необходимость побуждения к самопожертвованию ради притяжения Безграничного в ограниченное светит открыто и ясно ощущается в самой заповеди.
9. Откуда человек получает силу исполнять заповеди таким образом? С «горы Синай».
Мудрецы наши рассказывают[17], что перед дарованием Торы все горы собрались вместе, и каждая из них претендовала на то, чтобы Всевышний дал Израилю Тору именно с нее. Гора Тавор аргументировала тем, что она самая высокая; гора Кармель напоминала, что она оказала помощь при рассечении моря Суф… Но Всевышний ответил: «„Зачем вам судиться, горы горбатые?»[18]. Из-за того, что вы слишком высокого мнения о себе, вы сделали себя уродливыми! „Гора, на которой возжелал Всесильный пребывать»[19] — это гора Синай, самая низкая из всех гор».
Слова мидраша кажутся непонятными. Одно из двух: если низкое имеет преимущество перед высоким, Тору надо было дать в низине или, по крайней мере, на равнине, но уж никак не на горе; если же преимущество состоит в высоте, то Тору следовало дать на горе, более высокой, чем Синай!
Объясняется это кажущееся противоречие тем, что, давая Тору, Всевышний имел намерение объединить две противоположности: материя должна оставаться материей, но ее как таковую следует превратить в Б-жественное. Вот на это и намекает избрание горы Синай: она ниже всех гор, но все-таки она — гора. Таким образом, Синай сочетает в себе низкое и высокое.
Эта самая категория — «гора Синай» — и дает евреям силу для исполнения заповеди о «шмите», заповеди всеобщей, объединяющей все заповеди, чтобы материю как таковую превращать в Б-жественное и тем самым осуществить намерение Всевышнего иметь Себе обитель в низшем из миров.
10. Сказанное объясняет, почему так часто встречается выражение «с Синая»: «Моше получил Тору с Синая», «га-лаха, данная Моше с Синая», «все, что лучший ученик откроет в будущем, уже сказано Моше с Синая» и т. п. Казалось бы, какое значение имеет, что все это — «с Синая»? Ведь главное, что это дано Всевышним — Вездесущим, присутствующим повсюду, а не только на Синае! Для чего же подчеркивать: именно «с Синая»?
Принимая во внимание вышесказанное, это легко понять. Конечная цель дарования Торы — объединение двух противоположностей, «горы» и «низины», превращение этого мира в обитель для Всевышнего!
Вот что принесло дарование Торы: с тех пор любое исполнение заповедей превосходит не только исполнение заповедей нашими праотцами, исполнявшими всю Тору целиком раньше, чем она была дана (ибо «более велик тот, кто делает то, что ему приказано, чем тот, кто делает то, что ему не приказано»), но также «семь заповедей сынов Но-аха» и даже заповеди, данные Израилю в Маре (до дарования Торы). Мидраш раба говорит[20], что до дарования Торы был в силе указ Творца, запрещавший объединение небесного и земного: «Небеса эти — небеса Г-споду, а землю Он отдал сынам человеческим»[21]. При даровании Торы Всевышний отменил этот указ. Поскольку весь смысл дарования Торы состоит в объединении небесного и земного, Тора была дарована именно на горе Синай, объединившей две противоположности.
Именно поэтому все время подчеркивается, что Тора была дана с Синая. Если кто-нибудь вздумает хвалиться, что он тоже в состоянии объединить две противоположности, ему скажут: с Синая имеешь ты эту силу. Уж если в неживую природу, самый низкий из уровней сотворенного мира, Всевышний вложил способность объединить противоположности[22], то тем более имеет эту силу человек, «говорящий», самое высокое из созданий! Он-то, безусловно, способен объединять противоположности и осуществить Б-жественное намерение, чтобы низший из миров стал обителью для Всевышнего!
11. Объединение противоположностей, символом которого служит гора Синай, относится также к соотношению «гитнасъут» (превознесенности) и «битуль» (полной покорности). Поскольку все, о чем говорит Тора, сказано с величайшей точностью, то кроме общего намека на объединение высшего и низшего она намекает также на объединение двух противоположностей — «гитнасъут» и «битуль» — на то, как оно должно происходить у человека, который изучает Тору и исполняет заповеди.
Тора дает несколько указаний, каким образом объединить противоположности.
12. Во-первых, для получения Торы требуется исполнение двух условий.
Первое: еврей должен ощущать свою силу и держать голову высоко, не бояться насмешек, не стыдиться издевающихся над ним. С этого требования начинается «Шулхан арух»: нельзя поддаваться никакому влиянию, необходимо быть твердым и непоколебимым в изучении Торы и исполнении заповедей. И об этом Тора дает несколько указаний.
Второе условие — «битуль» и скромность, ведь о гордеце говорит Всевышний: «Он и Я не можем ужиться вместе»[23]. Форма, способная воспринять Тору и заповеди, — это именно «битуль». «И пусть душа моя повергается в прах пред каждым…» — и сразу после этого: «…Раскрой мое сердце для Торы Твоей, и да устремится моя душа к исполнению заповедей Твоих»[24].
Эти два момента, сила и гордость — «битуль» и скромность, не исключают друг друга. Потому что сила, которую еврей ощущает в себе, порождается не самомнением, не ощущением собственной значимости как чего-то, обладающего независимым существованием. Он прекрасно сознает свое положение: что любой лучше, чем он (что он — «самая низкая из всех гор»). Но, тем не менее, он чувствует в себе силу и проявляет ее ради Торы и заповедей, потому что исполняет волю Всевышнего. Он настолько предан Ему и охвачен стремлением исполнить Его волю, что черпает в этом величайшую силу, сокрушающую все препятствия и препоны. Он непрерывно испытывает «битуль» и ведет себя в высшей степени скромно и вместе с тем горд и упорен в своем стремлении получить Тору и исполнять ее, будучи готовым к самопожертвованию.
13. Второе указание — более глубокое. Поскольку другие горы явились ко Всевышнему с требованием дать Тору именно с них, потому, что они — горы высокие, ясно, что высота — это несомненное достоинство.
Если быть «горой» означало бы раздуваться от собственной важности, то не возникло бы и мысли о том, что Тора могла быть дана на одной из гор. Наоборот, Тору «не найдешь у высокомерных»[25]. Следовательно, надо сделать вывод, что Мидраш имеет в виду такую высоту, которая является достоинством. О такой высоте говорится в учении хасидизма[26]: гора служит символом устремления ввысь от уровня неживой природы. И в то же самое время от еврея требуется высшая степень «битуля» и приниженности.
Все это существует в духовном плане: ведь «нет другого бедняка, кроме бедного знаниями, и нет другого богача, кроме богатого знаниями»[27]. «Битуль», который требуется как подготовка к тому, чтобы Всевышний «раскрыл мое сердце для Торы Своей», это «битуль», при котором «душа моя повергается в прах пред каждым». И такой «битуль» требуется даже от «богатого знаниями». Зная, что он действительно богат знаниями, человек в то же самое время обязан придерживаться истины: «повергаться в прах перед всеми».
О Моше-рабейну Тора говорит: «А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле»[28]. Согласно известному объяснению этих слов хотя Моше-рабейну и знал о своих достоинствах (ведь Тора была передана Израилю через него), он считал себя наименее значительным «из всех людей, что на земле» — даже поколения прихода Машиаха. Моше думал, что все его достоинства объясняются теми качествами, которые даровал ему Всевышний, и если бы те же качества Всевышний дал другому еврею, тот исполнил бы возложенную на него миссию лучше, чем он. Благодаря этому «битулю» и полному отсутствию у Моше ощущения собственной превознесенности («гитнасъ-ут»), несмотря на все свои достоинства, он был идеальной формой для восприятия Торы, и Тора была дана Израилю через него.
14. Поэтому и подчеркивается, что именно Моше «получил Тору с Синая». Ведь, казалось бы, какое значение имеет, кто именно получил Тору? Главное, что она дана Всевышним!
Однако в свете сказанного ранее мы понимаем, что тот факт, что Тору получил именно Моше, дает нам столь же важное указание, как и то, что Тора была дана с Синая. А именно: еврей, стремящийся к Торе, обязан выявить в себе качества, присущие Моше[29], в обоих планах. Во-первых, ощущение собственной силы и одновременно «битуль»: «И стал он в Йешуруне царем»[30], и вместе с тем — «был скромнейшим из всех людей». Во-вторых, скромность и вместе с тем — сознание собственных достоинств.
15. Вот почему в течение недель между праздниками Песах и Шавуот — после того, как «ты выведешь этот народ из Египта», и перед тем, как «вы будете служить Всесильному на этой самой горе»[31], — изучают трактат Авот в качестве подготовки к дарованию Торы (в трактате Авот говорится о добрых чертах характера и достойном поведении, а достойное поведение предшествовало Торе[32]). А начинается трактат Авот со слов «Моше получил Тору с Синая»[33]. Эти слова содержат указание: каждый еврей должен выявить в себе и сохранять два качества — «Моше» и «Синай», что является первым условием для радостного принятия Торы в самой глубине души.
Из бесед в субботу главы Бегар 5718 г. (1958 г.) и в субботу, когда благословляли месяц ияр 5716 г. (1956 г.)
Беседа 2
«Сказал рав Йосеф – не учи «скромность», ибо есть я». Самоустранение и твердость
16. Вышесказанное объясняет нам также слова рава Йосе-фа: «Читая Мишну, пропускай слова о том, что скромность исчезла [со смертью раби Йегуды Ганаси], ибо есть я»[34]. Как он мог сказать такое — ведь сам тот факт, что человек считает себя скромным, уже указывает на качество, противоположное скромности?!
Есть объяснение, согласно которому рав Йосеф считал, что он не заслуживает никаких почестей, но увидев, что ему их все-таки воздают, сказал: «Читая Мишну, пропускай слова о том, что скромность исчезла, ибо есть я», имея в виду следующее: «Мне, по моему разумению, не полагается никаких почестей, но все-таки мне воздают большой почет. Это доказывает, что мои современники — очень скромные люди».
Раши не согласен с этим объяснением, считая, что оно не соответствует буквальному смыслу слов рава Йосефа. Он пишет: «„Ибо есть я» — потому что я скромен». То есть тот факт, что рав Йосеф знал, что он скромен, не противоречит качеству скромности.
Такое объяснение созвучно сказанному выше, а именно, что истинная скромность не исключает знания о своих достоинствах, в том числе и о таком достоинстве, как скромность. Человек знает, как он одарен и, тем не менее, пребывает в состоянии абсолютного «битуля», поскольку убежден, что все его достоинства (включая и скромность) — не его собственные, а подаренные ему Всевышним.
Можно сказать, что именно потому раву Йосефу дали прозвище «Синай», что его «битуль» соответствовал категории «Синай»: имея преимущество быть «горой», он, тем не менее, был воплощением «битуля».
17. Теперь становится также понятно приведенное в Гмаре высказывание того же рава Йосефа: «Человек всегда должен учиться у своего Творца, ибо оставил Святой, благословен Он, все горы и холмы и опустил Свою Шхину на гору Синай»[35].
На первый взгляд, здесь есть непонятные моменты. Во-первых, это вовсе не добрый совет, а строгое предостережение об обязанности оберегать себя от нарушения самого настоящего запрета. Во-вторых, для чего нужно приводить в качестве примера сделанное Всевышним? Ведь Писание говорит совершенно ясно: «Мерзостен Б-гу всякий, кто сердцем заносчив»[36]!
Вышесказанное дает на эти вопросы простой ответ. Речь здесь идет не о «гитнасъут» и сознании независимости своего существования, порожденных клипой: нам незачем учить это на примере горы Синай. Речь здесь идет о «гитнасъут» со стороны святости — и, тем не менее, когда еврей приходит, чтобы получить Тору, ему говорят: форма, способная воспринять Тору, — это именно «битуль».
Из беседы в субботу главы Бемидбар 5718 г. (1958 г.)
Беседа 3
Дарование Торы с горы Синай, у которой нет особых достоинств (других гор) – указание на идею «если бы нам было заповедно рубить дрова»
18. В том, что связано с горой Синай, содержится еще одно указание. Еврей должен исполнять заповедь не ради какой-то собственной выгоды: материального вознаграждения (о котором говорит Тора: «Если по установлениям Моим будете вы поступать… то Я дам вам дожди вовремя»[37] и т. д.), вознаграждения духовного (Ган Эден и т. п.) или очищения своей души (потому что каждая заповедь содержит в себе особые свойства, очищающие душу). Исполнять заповеди надо по одной-единственной причине: такова высшая воля Всевышнего. Это имеет в виду известное изречение «если бы нам было приказано колоть дрова…»: даже если бы Всевышний приказал нам колоть дрова, т. е. исполнять работу, не приносящую никакого вознаграждения и не имеющую никаких особых духовных свойств, — мы и это делали бы с энтузиазмом.
Исполнение заповеди ради содержащихся в ней духовных свойств и получения вознаграждения — это занятие человека поверхностного, не преданного тому делу, которое он исполняет. Выполняя свою работу, он в это время думает о чем-то постороннем. Человек же глубокий — это (как определил его Ребе Рашаб[38]) тот, кто целиком погружается в свое занятие, не думая ни о чем другом и не оставляя в это время даже места для чего-то другого.
Тот факт, что Тора была дана именно с горы Синай, дает нам следующее указание. Как было сказано, другие горы тоже обладают истинными достоинствами. Но коль скоро Тора требует от человека глубокого отношения к себе, сам факт их прихода ко Всевышнему, чтобы продемонстрировать свои достоинства и потребовать, чтобы в награду за эти достоинства Тора была дана с них, не только не является основанием для удовлетворения их просьбы, но свидетельствует как раз о противоположном. Потому что Тора могла быть дана только там, где к желанию получить ее не примешиваются никакие посторонние интересы: Тору получают единственно ради нее самой. И вот поэтому Тора была дана именно с горы Синай: хотя у нее есть то преимущество, что она — гора (то есть поднявшаяся вверх часть неживой природы), но поскольку это ее преимущество не слишком заметно (из-за того, что она низка) и у нее отсутствуют какие бы то ни было посторонние интересы, она является наилучшей формой для восприятия Торы.
19. Теперь мы понимаем сказанное в Мидраше[39], что гора Кармель пришла от Аспамьи, гора Тавор — от Эйлима, а гора Синай — от горы Мория. Мы видим, что достоинство горы Синай связано с тем, чем известна гора Мория.
А гора Мория обладает тем преимуществом, что именно на ней должно было произойти жертвоприношение Ицхака — акт самопожертвования ради исполнения воли Всевышнего, без каких-либо посторонних интересов. Со стороны разума и здравого смысла у Ицхака была возможность для всестороннего исследования вопроса, должен ли он позволить принести себя в жертву. Ведь об этом повелении он услышал не от Самого Всевышнего, а из уст пророка (Аврагама), что противоречило заповеди, данной устами Самого Всевышнего еще сынам Ноаха: «Тот, кто прольет кровь человека, его собственная кровь будет пролита… Особенно же кровь вашу, души ваши буду Я взыскивать»[40]. Но Ицхак отверг любые расчеты, зная, что такова воля Всевышнего. Он был готов исполнить волю Всевышнего полностью, всей своей душой и пойти на самопожертвование ради ее исполнения. Вот это — настоящая форма для восприятия Торы!
Из беседы во второй день праздника Шавуот 5715 г. (1955 г.)
[1] Ваикра, 25:1,2.
[2] Шмот, 23:10,11.
[3] См. Гитин, 36а, Раши и Тосафот; Рамбам, Мишнэ Тора, Законы о «шмите» и йовеле, 10:9; рабейну Яаков бен Ашер, Ар-баа турим, Йорэ деа, 331; Сефер гахинух, мицва 84.
[4] Кидушин, 36б; Рамбам, Мишнэ Тора, Законы о «шмите» и йовеле, 4:25; Сефер гахинух, мивца 84.
[5] Ваикра, 25:3.
[6] Ваикра, 25:4.
[7] Ваикра, 25:4.
[8] Ваикра, 25:20.
[9] Ваикра, 25:21.
[10] Кунтрес Эц гахаим, гл. 7 и далее.
[11] Шмот, 20:9.
[12] Брейшит, 2:2.
[13] См. Толдот Яаков-Йосеф, гл. Бегар. Автор этой книги, р. Яа-ков-Йосеф Кац из Полонного (? — 1782) — один из старших учеников Баал-Шем-Това, его труд Толдот Яаков-Йосеф -первая напечатанная книга по хасидизму.
[14] См. Беседы Любавичского Ребе, книга Брейшит, гл. Ваехи, п. 12.
[15] Тания, ч. 1, гл. 41.
[16] Тегилим, 25:1.
[17] Мидраш Тегилим, 68:17.
[18] Тегилим, 68:17.
[19] Тегилим, 68:17.
[20] Шмот раба, 12:3.
[21] Тегилим, 115:16.
[22] Даже в неживой природе, наиболее низком уровне материального мира, содержится Б-жественная энергия, то есть духовное наивысшего уровня. См. Тания, ч. 2, гл. 1.
[23] Сота, 5а.
[24] Завершение молитвы «Шмонэ-эсрэ».
[25] Эйрувин, 55а.
[26] См. Ребе Раяц, Сефер маамарим 5704, стр. 214.
[27] Недарим, 41а.
[28] Бемидбар, 12:3.
[29] См. Тания, ч. 1, гл. 42,44.
[30] Дварим, 33:5. См. Ликутей Тора, Дварим, 45а.
[31] Шмот, 3:12.
[32] См. Ваикра раба, 9:3, 35:6.
[33] Авот, 1:1.
[34] Сота, 49б.
[35] Сота, 5а.
[36] Мишлей, 16:5.
[37] Ваикра, 26:3,4.
[38] Торат Шалом, Сихат 19 кислев 5664.
[39] См. Мидраш Тегилим, 68:17.
[40] Брейшит, 9:6,5. См. Бава батра, 91б.