Я не понял, почему Кант не понял
что своё доведение до абсурда категорического императива (запрещение лгать, даже если враг спросит, где скрылся твой друг) он сделал только до половины, потому и получился абсурд.
Я желаю, чтобы мой поступок был всеобщим законом, поэтому не лгу. Но я не только произношу истинное высказывание. Я этим открываю врагу дорогу для убийства друга. Моё действие является не только ответом на вопрос («Как пройти к вокзалу?» «Очень просто» — и ушёл (с)). Оно является также чем-то вроде перформатива, дающего возможность выполнить действие. А такой мой поступок — перформатив, дающий возможность врагу убить друга — никак не может быть всеобщим законом.
Шеатнез — смесь шерсти и льна — есть отголосок одного стародавнего преступления, мистико-криминальное расследование которого показывает, сколь нешуточным может быть значение особенностей пошива нашей одежды.